т из кармана, он подбежал к остановившемуся перед светофором одинокому "ситроену" и, сунув ствол в открытое окно водителя, заорал: -- Fuori! Смертельно испуганный человек выскочил из машины слов- но ошпаренный. Этот полностью противоречащий характеру уче- ного поступок, бесспорно, говорил о том, что душа Лэнгдона угодила в лапы дьявола. Профессор мгновенно занял место за баранкой и нажал на газ. ГЛАВА 101 Гюнтер Глик находился в штабе швейцарской гвар- дии. Он сидел на жесткой скамье в помещении идя временна задержанных и молился всем богам" которых мог вспомнить. Пусть это не окажется сном. Сегодня он послал в эфир самую сенсационную новость всей своей жизни. Подобная информа- ция была бы главным событием в жизни любого репортера. Все журналисты мира мечтали о том, чтобы оказаться сейчас на месте Глика. "Ты не спишь, -- убеждал он себя. -- Ты -- звезда. Дэн Разер* в данный момент заливается горючими слезами". Макри сидела рядом с ним. Дама выглядела так, словно ее слегка стукнули по голове. Но Глик ее не осуждал. Помимо экс- клюзивной трансляции обращения камерария, она и Глик проде- монстрировали миру отвратительные фотографии кардиналов и папы. Гюнтер до сих пор содрогался, вспоминая черный язык покойного понтифика. Но и это еще не все. Они показали в пря- мом эфире ловушку антивещества и счетчик, отсчитывающий по- следние минуты существования Ватикана. Невероятно! Все это было, естественно, сделано с благословения каме- рария и не могло быть причиной того, что Макри и Глик сиде- ли в "обезьяннике" швейцарской гвардии. Их нахождение здесь было следствием смелого комментария Глика в эфире ~ добав- ления, которое пришлось не по вкусу швейцарским гвардей- цам. Журналист знал, что разговор, о котором он сообщил в эфир, для его ушей не предназначался. Но это был его звезд- ный час. Еще одна сенсация! -- Значит, "самаритянин последнего часа"? ~- простонала сидящая рядом с ним Макри, на которую подвиг напарника явно не произвел должного впечатления. -- Классно, правда? -- улыбнулся Глик. -- Классная тупость. "Она мне просто завидует", -- решил репортер. А произошло следующее. Вскоре после того, как обращение камерария пошло в эфир, Глик снова случайно оказался в нужном месте в*нужное время. Он слышал, как Рошер отдавал новые приказы своим людям. Судя по всему, Рошер беседовал по телефону с каким-то таин- ственным типом, который, как утверждал капитан, располагал * Дэн Разер -- телеведущий и обозреватель американской теле- компании Сй-би-эс. ; 441 I _ J важной информацией в связи с текущим кризисом. Рошер ска- зал своим людям, что этот человек может оказать им существен- ную помощь, и приказал готовиться к встрече. Хотя информация имела сугубо служебный характер, Глик, как всякий порядочный репортер, не имел понятия о чести. Он нашел темный уголок, велел Макри включить камеру и сооб- щил миру эту новость. -- События в Святом городе принимают новый потрясаю- щий оборот, -- заявил он, выпучив для вящей убедительности глаза. После этого он сообщил, что в Ватикан должен прибыть таинственный гость, чтобы спасти церковь. Глик окрестил его "самаритянином последнего часа" -- прекрасное название для неизвестного человека, явившегося в последний момент, чтобы свершить доброе дело. Другим телевизионным каналам оста- лось лишь повторить это сообщение, а Глик еще раз обессмер- тил свое имя. "Я -- гений, -- подумал он. -- А Питер Дженнингс* может прыгать с моста". Но и на этом Глик не успокоился. Пока внимание мира было обращено на него, он поделился с аудиториями своими личными соображениями о теории заговоров. Блеск! Просто блеск! -- Ты нас просто подставил! Полный идиотизм! -- Что ты хочешь этим сказать? Я выступ ий как гений. -- Бывший президент Соединенных Штатов Джордж Буш; по-твоему, иллюминат? Полная чушь! ; Глик в ответ лишь улыбнулся. Неужели это не очевидно? Деятельность Джорджа Буша прекрасно документирована. Ма- сон тридцать третьей степени и директор ЦРУ как раз в то вре-* мя, когда агентство прекратило расследование до&ельнЬсти брат- ства "Иллюминати" якобы за отсутствием доказательств. А чего стоят все его речи о "тысячах световых точек" или "Новом ми- ровом порядке"? Нет, Буш определенно был иллюминатом. * Питер Дженнингс -- ведущий и обозреватель американской те- лекомпании Эй-би-си. с -- А эти фразы насчет ЦЕРНа? -- продолжала зудеть Мак- ри. -- Завтра у твоих дверей будет толпиться целая банда адво- катов. -- ЦЕРН? Но это же совершенно очевидно! Пораскинь моз- гами. Иллюминаты исчезли с лица земли в пятидесятых годах. Примерно в то время, когда был основан ЦЕРН. ЦЕРН -- пре- красное место, за вывеской которого они могли спрятаться. Я не утверждаю, что все сотрудники этой организации иллюми- наты. Она похожа на крупную масонскую ложу, большинство членов которой абсолютно невинные люди. Но что касается ее верхних эшелонов... -- Гюнтер Глик, ты слышал что-нибудь о клевете? И о су- дебной ответственности за нее? -- А ты когда-нибудь слышала о настоящей журналистике? -- Ты извлекаешь дерьмо из воздуха и смеешь называть это журналистикой? Мне следовало выключить камеру. И что за чертовщину ты нес о корпоративной эмблеме ЦЕРНа? Символ еатанистов?! У тебя что, крыша поехала? Глик самодовольно ухмыльнулся. Логотип ЦЕРНа был его самой удачной находкой. После обращения камерария все круп- ные телевизионные сети бубнили только о ЦЕРНе в его анти- веществе. Некоторые станции делали это на фоне эмблемы ин- ститута. Эмблема была достаточно стандартной: пара пересека- ющихся колец, символизирующих два ускорителя* и пять рас- положенных по касательной к ним линий,-обозначающих инжекторные трубки. Весь мир пялился на эту эмблему" ко лишь Глик, который немного увлекался символикой, узрел в схема- тическом изображении символ иллюминатов. -- Ты не специалист по символике, -- заявила Макри, -- и тебе следовало оставить все это дело парню из Гарварда. Парень из Гарварда это дело проморгал. Несмотря на то что связь этой эмблемы с братством "Иллю- минати* просто бросалась в глаза! Сердце его пело рт счастья, В ЦЕРНе было множество ус- корителей, но на эмблеме обозначили только два. Число "2" отражает^уализм иллюминатов. Несмотря на TQ ЧТО больший- ство ускорителей имеет по одному инжектору, на логотипе их оказалось пять. Пять есть не что иное, как пентаграмма брат- ства. А за этим следовала его главная находка и самый блестя- щий журналистский ход -- Глик обратил внимание зрителей на то, что эмблема содержит в себе большую цифру "6". Ее обра- зовывали пересекающиеся линии окружностей. Если эмблему вращать, то появлялась еще одна шестерка... затем еще одна. Три шестерки! 666! Число дьявола. Знак зверя! Нет, Глик положительно был гением. Макри была готова его удавить, Глик знал, что чувство зависти пройдет, и его сейчас зани- мала совсем иная мысль. Если ЦЕРН был штаб-квартирой со- общества, то не там ли должен храниться знаменитый алмаз, известный под названием "Ромб иллюминатов"? Глик выудил сведения об алмазе из Интернета... "безукоризненный ромб, рожденный древними стихиями природы, -- столь совершен- ный, что люди замирали перед ним в немом восхищении". Теперь Глик мечтал о том, чтобы этим вечером разрешить еще одну старинную тайну -- узнать точное местонахождение алмаза. ГЛАВА 102 Пьяцца Навона. Фонтан "Четыри реки". Ночи в Риме, подобно ночам в пустыне, бывают, несмотря на теплые дни, на удивление холодными. Лэнгдон ежился от холода в тени на краю площади, запахнув поплотнее свой твидовый пид- жак. Откуда-то издалека до него доносились шум уличного дви- жения и приглушенный звук работающих в домах телевизоров. Весь Рим припал к экранам, упиваясь самыми свежими новостя- ми. Ученый взглянул на часы. Без четверти одиннадцать. Он по- радовался этим пятнадцати минутам незапланированного отдыха. Площадь словно вымерла. Возвъпгакйцийся перед Яэнгдоном шедевр Бернини внушал мистический страх. Над пенящейся ча- шей клубилась водяная пыль, освещенная снизу расположенны- ми под водой яркими лампами. Все это казалось каким-то вол- шебством. Воздух вокруг фонтана был насыщен электричеством. Больше всего в фонтане изумляла его высота. Только цент- ральная часть сооружения -- бугристая глыба белого итальян- ского известняка -- имела высоту двадцать футов. Из пронизы- вающих ее многочисленных отверстий и гротов изливалась вода. Эту глыбу со всех сторон окружали четыре явно языческого вида фигуры. А всю композицию венчал обелиск, поднимаю- щийся к небу еще на добрых сорок футов. На вершине обелис- ка нашел себе приют на ночь одинокий белый голубь. Крест, подумал Лэнгдон, вспомнив о расположении вех, ука- зующих Путь просвещения. Фонтан Бернини на пьяцца Навона служил последним алтарем науки на этом Пути. Лишь три часа назад Лэнгдон стоял в Пантеоне, пребывая в полной уверенно- сти, что Путь просвещения разрушен и безнадежно потерян. Оказалось, что он тогда чудовищно глупо заблуждался. На са- мом деле весь Путь остался в неприкосновенности. Земля. Воз- дух. Огонь. Вода. И Лэнгдон прошел весь этот путь от начала до конца. Не совсем до конца, тут же поправил он себя. На Пути было не четыре, а пять остановок. Последняя веха -- фонтан -- каким- то образом указывала на конечный пункт -- Храм Света, священ- ное убежище иллюминатов. Интересно, сохранилось ли это убе- жище, думал Лэнгдон, и не туда ли ассасин увез Витторию? Он поймал себя на том, что вглядывается в фигуры на фон- тане, чтобы узнать, не указывает ли хотя бы одна из них на- правление местонахождения убежища. "И ангелы чрез Рим тебе укажут путь..." Почти сразу ему все стало ясно. На фонтане не было ни одного ангела. Во всяком случае, ангелов не было вид- но с того места, где мерз Лэнгдон... Он не помнил, чтобы в прошлом видел на фонтане изваяния, имеющие отношение к христианству. Фонтан "Четыре реки" являл собой образчик язы- ческого искусства. Человеческие фигуры и все животные, вклю- чая броненосца, не имели никакого отношения к религии. Ан- гел в их окружении торчал бы как одинокий палец. "Неужели я ошибся в выборе места? -- лихорадочно думал Лэнгдон, припоминая изображение креста на карте. -- Нет! -- решил он, сжимая кулаки. -- Фонтан "Четыре реки" идеально вписывается в общую картину". В десять часов сорок шесть минут из проулка в дальнем конце площади вынырнул черный микроавтобус. Лэнгдон не обратил бы на него внимания, если бы автобус не двигался с выключенными фарами. Подобно акуле, патрулирующей залив, автомобиль проехал по всему периметру площади. Лэнгдон пригнулся, укрывшись за огромными ступенями, ведущими к церкви Святой Агнессы на Арене. Теперь он сле- дил за микроавтобусом, осторожно выглядывая из-за камня. Автобус сделал по площади два полных круга, а затем на- правился к ее центру, в направлении фонтана Бернини. Когда машина остановилась, ее скользящие в пазах дверцы оказались в нескольких дюймах от кипящей воды. Водяная пыль над ча- шей фонтана начала закручиваться спиралью. У Лэнгдона появилось нехорошее предчувствие. Не слиш- ком ли рано явился ассасин? Он ли прибыл в микроавтобусе? Ученый думал, что убийца поведет свою жертву через всю пло- щадь, подобно тому как сделал это у собора Святого Петра, и тем самым даст возможность выстрелить в себя без помех. Од- нако, поскольку ассасин прибыл на микроавтобусе, правила игры коренным образом менялись. Дверь машины неожиданно скользнула в сторону. На полу машины корчился в муках обнаженный человек. Оьгбылобмбтан многими ярдами тяж*елой цепи. Пытаясь осво- бодиться, человек метался в своих оковах. Но цепь была слиш- ком тяжелой. Одно из звеньев попало в рот жертвы наподобие лошадиных удил и заглушало крики о помощи. Почти сразу Лэнгдон увидел и фигуру второго человека. Тот передвигался в темной глубине автобуса позади своей жертвы, видимо, закан- чивая приготовление к последнему акту трагедий. Лэнгдон знал, что в его распоряжении остаются считанные секунды. Он вынул пистолет и снял пиджак, оставив его валяться на камнях площади. Пиджак сковывал движения, кроме того, уче- ный не хотел, чтобы бесценный листок из "Диаграммы" Гали- лея оказался вблизи воды. При любом исходе схватки документ должен остаться в безопасном сухом месте. Американец осторожно двинулся вправо. Обойдя фонтан по периметру, он остановился прямо напротив микроавтобуса. Массивное ядро фонтана не позволяло ему видеть, что проис- ходит с другой стороны. Ученый выждал пару секунд и помчал- ся прямиком к чаше, надеясь, что шум воды заглушит его шаги. Добежав до цели, он перебрался через край бассейна и спрыг- нул в пенящуюся жидкость. Оказавшаяся ледяной вода доходи- ла ему до пояса. Лэнгдон заскрипел зубами и, преодолевая со- противление, зашагал по скользкому дну. Особую опасность представлял покрывавший дно слой монет, брошенных на сча- Ф.е туристами. Ноги разъезжались, и американец понял, что ему потребуется нечто большее, нежели простое везение. Во- круг него клубилась водяная пыль, а он пытался понять, поче- му так дрожит пистолет в его руке - >т страха или от холода?.. Добравшись до центральной части фонтана, Лэнгдон дви- нулся влево. Он шел пригнувшись, стараясь держаться как можно ближе к мраморным фигурам. Когда ему удалось укрыться за изваянием лошади, он позволил себе выглянуть, чтобы узнать, tiTo происходит в микроавтобусе, от которого его теперь отде- ляло не более пятнадцати футов. Ассасин присел на корточки, положив руки на стягивающие тело кардинала цепи. Убийца, видимо, готовился скатить несчастного через открытую дверь в фонтан* Стоя по пояс в воде, Лэнгдон поднял пистолет и выступил из тумана. Он казался себе каким-то водяным ковбоем, всту- пившим в последнюю схватку. -- Не двигаться! -- Голос его был тверже, чем рука с зажа- тым в ней пистолетом. Ассасин досмотрел щ Лэнгдона, Несколько мгновений он казался растерянным, напоминая человека, увидевшего привиде- ние. Но затем губы убийцы изогнулись в злобной ухмылке, и он поднял руки. -- Вот, значит, как... -- Выходите из машины! -- А вы, кажется, сильно промокли. -- Вы явились раньше назначенного срока. -- Это потому, что мне не терпится вернуться к своей добыче. -- Я буду стрелять без всякого колебания, -- поднимая пи- столет, произнес Лэнгдон. -- Бросьте1. Вы уже колеблетесь. Американец почувствовал, как на спусковом крючке напряг- ся его палец. Кардинал лежал неподвижно. Старик обессилел. Казалось, что он умирает. -- Развяжите его! -- Забудьте о старце. Ведь вы же явились за женщиной. Толь- ко не надо прикидываться, что это не так. Лэнгдон боролся с желанием покончить со всем этим, на- жав на спусковой крючок. -- Где она? -- В безопасном месте. Ожидает моего возвращения. Она жива. Перед Лэнгдоном вспыхнул лучик надежды. -- В Храме Света? -- Вам никогда его не найти, -- усмехнулся убийца. Ученый не верил своим ушам. Так, значит, храм еще стоит, подумал Лэнгдон и спросил: -- Где он? -- Это место много веков оставалось тайной. Даже мне его открыли совсем недавно. Я скорее умру, чем нарушу это доверие. -- Я найду его и без вас. >- Самоуверенное заявление. '-- Я же сумел дойти до этого места, -- сказал Лэнгдон, ука- зывая на фонтан. -- Вы не единственный. Последний этап -- самый трудный. Лэнгдон сделал пару шагов вперед. Ноги предательски сколь- зили на россыпи монет. Ассасин сохранял изумительное спо- койствие. Он стоял в глубине микроавтобуса, подняв руки над АЭН БРАУН головой. Лэнгдон направил ствол в грудь убийцы, размышляя, не стоит ли покончить со всем этим одним выстрелом. "Нет. Этого делать нельзя. Он знает, где Виттория. Ему известно, в каком месте спрятано антивещество. Мне нужна информация!" Ассасин смотрел на Лэнгдона из глубины микроавтобуса, испытывая к американцу даже некоторое подобие жалости. Этот человек уже успел доказать свою смелость. Но он -- безнадежный дилетант. И это он тоже смог доказать. Отвага без должного опыта самоубийственна. Существуют незыбле- мые правила выживания. Очень древние правила. И амери- канец нарушил их все. "У тебя было преимущество неожиданности. И ты им так глупо не воспользовался". Американец продемонстрировал нерешительность... впрочем, не исключено, что он рассчитывает на прибытие помощи... или на то, что ему удастся получить важную информацию... Никогда не приступайте к допросу, не лишив жертву воз- можности сопротивления. Загнанный в угол враг смертельно опасен. Американец снова заговорил. Он маневрировал, пытаясь нащупать болевые точки. Убийца с трудом сдерживал смех. Это тебе не голливудский фильм, в котором последняя пе- рестрелка предваряется длительным диспутом перед стволом пистолета. Здесь конец наступает сразу. Немедленно. Стараясь не потерять зрительного контакта, убийца очень медленно поднял руки к крыше автобуса и нащупал там пред- мет, который ему был нужен. Глядя прямо в глаза Лэнгдону, ассасин вцепился в этот пред- мет обеими руками. Теперь оставалось лишь разыграть последнюю карту. Его движение оказалось совершенно неожиданным. Лэнг- дону на миг показалось, что законы физики прекратили свое существование. Убийца, казалось, взлетел в невесомости, а обе его ноги со страшной силой ударили в распростертого на полу кардинала. Князь церкви выкатился из дверей и, подняв тучу брызг, рухнул в воду. Фонтан воды ударил Лэнгдону в лицо, и он слишком поздно понял, что произошло. А произошло вот что. Убийца схватился за металлический желоб, по которому скользила дверь, и, ис- пользовав его как гимнастическую перекладину, широко кач- нулся. Теперь он летел на американца ногами вперед. Лэнгдон нажал на спусковой крючок, и пистолет плюнул огнем. Пуля пробила подошву левого ботинка убийцы в том месте, где должен был находиться большой палец. Но в тот же миг каблуки с силой врезались в грудь Лэнгдона, и оба против- ника рухнули в окрасившуюся кровью воду. Погрузившись в фонтан с головой, Лэнгдон прежде всего ощутил боль. Затем в дело вступил инстинкт самосохранения. Американец понял, что в его руке нет пистолета. Ассасин сумел выбить его одним ударом. Задержав дыхание, Лэнгдон принял- ся шарить по скользкому дну, и вскоре в его руке оказалось что-то металлическое. Но это была всего лишь пригоршня мо- нет. Он открыл глаза и обежал взглядом освещенный бассейн. Вода вокруг него бурлила, словно в ледяном джакузи. Несмотря на нехватку воздуха, страх удерживал его на дне. Главное -- не задерживаться на месте. Он не знал, откуда мог последовать очередной удар. Надо найти пистолет! Руки про- должали отчаянно шарить по дну. "У тебя есть преимущество, -- внушал он себе, -- ты нахо- дишься в своей среде". Даже в пропитанной водой одежде Лэнг- дон оставался отличным пловцом. Вода была его стихией. Когда пальцы Лэнгдона вторично нащупали металл, он ре- шил, что фортуна наконец повернулась к нему лицом. Предмет в его руках пригоршней монет определенно не был. Он крепко схватил находку и потянул к себе. Но вместо того чтобы при- близить ее, он сам подтянулся к ней. Неизвестный предмет ос- тался неподвижным. Еще не проплыв над извивающимся в агонии телом, Лэнг- дон понял, что схватился за цепь, удерживающую кардинала на 15 Д. Браун дне бассейна. Лэнгдон замер на мгновение, увидев прямо под собой искаженное ужасом старческое лицо. Кардинал смотрел прямо ему в глаза со дна бассейна. Лэнгдон схватился обеими руками за цепь и попытался под- нять несчастного на поверхность. Тело медленно двинулось вверх... совсем так, как поднимается тяжелый якорь. Лэнгдон потянул сильнее, и, как только голова кардинала возникла над поверхностью, старик несколько раз судорожно схватил воздух широко открытым ртом. Но затем тело старика резко дерну- лось, и Лэнгдон не удержал скользкую цепь. Кардинал Баджиа камнем пошел ко дну, скрывшись в бурлящих пузырьках пены. Лэнгдон нырнул с широко раскрытыми глазами и вскоре на- шел кардинала. На сей раз, когда он схватился за цепь, метал- лические оковы на груди Баджиа слегка разошлись, явив взору ученого страшные письмена. На груди несчастного было вы- жжено слово: Через мгновение в поле его зрения возникла пара ботинок. Из мыска одного из них текла кровь. ГЛАВА 103 На долю Лэнгдона, как ватерполиста, выпало гораз- до больше подводных битв, чем выпадает на долю обычного чело- века. Яростные схватки под водой, скрытые от глаз судьи, по сво- ему накалу ничуть не уступали самым жестоким соревнованиям по рестлингу. Лэнгдона били ногами и кулаками, царапали ногтя- ми и удерживали под водой. А один отчаявшийся защитник, от которого ему всегда удавалось уходить, как-то даже его укусил. Но американец понимал, что битва в ледяной воде чаши фонтана Бернини не идет ни в какое сравнение с самой гряз- ной подводной возней в бассейне Гарварда. Здесь он не играл, а боролся за жизнь. Это был второй раунд их схватки -- схватки без судьи и без права на реванш. Сила, с которой чужие руки придавливали Лэнгдона ко дну, не оставляла никаких сомне- ний: противник намерен его убить. Американец инстинктивно рванулся вперед, словно торпе- да. Главное -- освободиться от захвата! Но убийца потянул его назад, полностью используя преимущество, которым не обла- дал ни один ватерполист-защитник. Обе его ноги твердо стояли на дне. Лэнгдон сложился пополам, пытаясь нащупать ногами дно. Ассасин, как показалось американцу, ослабил хватку... но тем не менее продолжал удерживать его под водой. В этот момент Лэнгдон понял, что на поверхность ему не выбраться, и сделал единственное, что пришло ему в голову. Он перестал рваться наверх. Если не можешь двигаться к севе- ру, сворачивай на восток! Собрав последние силы, он обеими ногами ударил по воде и сделал гребок руками, изобразив нечто похожее на плавание стилем баттерфляй. Тело профессора рез- ко рванулось вперед. Смена направления, похоже, застала ассасина врасплох. Не- ожиданный рывок в другую сторону вывел его из равновесия. Захват ослабел. Лэнгдон еще раз ударил ногами. Ему показа- лось, что лопнул буксирный трос. Он был свободен. Ученый сделал резкий выдох и поднял голову над поверхностью воды. Но времени ему хватило лишь на единственный вдох. Убийца, снова оказавшись над ним, схватил его за плечи обеими руками и с нечеловеческой силой стал прижимать ко дну. Лэнгдон пы- тался встать на ноги, но ассасин навалился на него всем своим весом и, дав подножку, свалил на дно. Лэнгдон боролся изо всех сил. От страшного напряжения все его мышцы налились болью. Он вглядывался в дно бассей- на через завесу воздушных пузырьков, пытаясь увидеть писто- лет. Но аэрация в этом месте была сильнее, чем где-либо, и вода вокруг него просто кипела. Он видел все хуже и хуже по мере того, как его лицо приближалось к прикрепленному ко дну фонтана ослепительно яркому фонарю. Лэнгдон протянул руку и схватился за фонарь. Стекло было нестерпимо горячим. Несмотря на это, ученый не отпустил руку, а, напротив, попы- тался подтянуться к фонарю, чтобы встать на ноги. Но оказа- лось, что стойка фонаря крепилась на шарнирах. Она поверну- лась, и Лэнгдон тут же потерял последнюю опору. Ассасин все сильнее придавливал его ко дну. И в этот момент Лэнгдон увидел его. Из слоя монет на дне высовывался тонкий черный цилиндр. Глушитель пистолета! Лэнгдон вытянул руку, но как только его пальцы коснулись цилиндра, он понял, что это не металл. Это была пластмасса. Когда он потянул за непонятный предмет, из-под слоя монет появилась похожая на змею гибкая резиновая трубка. Трубка имела в длину два фута, и из нее вырывался поток воздушных пузырьков. Под руку ему попался вовсе не пистолет Оливетти, а один из многочисленных sputanti -- аэраторов. Совершенно безопасных предметов, способных лишь генерировать воздуш- ные пузырьки. А находящийся в нескольких футах от него кардинал Бад- жиа чувствовал, как его душа покидает тело. Хотя священно- служитель готовил себя к этому моменту всю свою жизнь, он и представить не мог, что его конец будет таким. Его телесная оболочка пребывала в страданиях... Она была обожжена, по- крыта кровоподтеками, а теперь лежала на дне, придавленная огромной железной цепью. Кардиналу пришлось напомнить себе, что его страдания не идут ни в какое сравнение с тем, что пришлось испытать Христу. "Он умер за мои грехи..." До Баджиа доносились звуки развернувшейся рядом с ним схватки. Этот звук лишь усугублял страдания старика. Его по- хититель готовился отнять еще одну жизнь... жизнь человека с добрыми глазами, человека, который пытался протянуть ему руку помощи. Страдающий кардинал лежал на спине и смотрел сквозь слой воды на черное небо над ним. На мш ему даже показалось, что он видит звезды. Время. Оставив все страхи, кардинал Баджиа открыл рот и выдох- нул из груди воздух. Он знал, что это было его последнее дыха- ние, и спокойно наблюдал за тем, как дух его возносится к поверхности через стайку мелких воздушных пузырьков. Затем он рефлекторно вздохнул, и вместе с водой в его легкие впи- лась тысяча ледяных кинжалов. Боль продолжалась всего не- сколько мгновений. После этого... наступил покой. Не обращая внимания на боль в раненой ноге, ассасин со- средоточил все свое внимание на американце, который теперь был плотно прижат ко дну под слоем бурлящей воды. Пора заканчивать. Он усилил давление, понимая, что теперь Роберту Лэнгдону не удастся ускользнуть от смерти. Как он и рассчиты- вал, сопротивление жертвы постепенно ослабевало. Неожиданно тело американца напряглось, а затем его нача- ла бить сильнейшая дрожь. Вот оно, подумал убийца. Озноб. Так бывает, когда вода проникает в легкие. Ассасин знал, что озноб продолжается не более пяти секунд. На этот раз он продолжался шесть. Затем, как и ожидал убийца, тело обмякло, как надувной шар, из которого выпустили воздух. Все кончено. Ассасин выждал еще тридцать секунд, чтобы дать воде пропитать всю ткань дыхатель- ных органов. Теперь он чувствовал, как тело Лэнгдона удержи- вается на дне самостоятельно, без каких-либо усилий с его сто- роны. Убийца отпустил труп, ухмыльнувшись при мысли о том, что в фонтане "Четыре реки" прессу ждет двойной сюрприз. -- Мерзавец! -- выругался ассасин, выбравшись из фонтана и взглянув на кровоточащую ногу. Носок ботинка оказался разорванным, а кончик большого пальца был, видимо, оторван пулей. Проклиная себя за невни- мательность, он оторвал обшлаг брюк и затолкал ткань в дыру в ботинке. Боль усилилась. -- Чтоб ты сдох, -- пробормотал убийца и, скрипя зубами, протолкнул тряпку как можно глубже. Кровотечение уменьши- лось, а через несколько секунд и вообще прекратилось. Ассасин перестал думать о боли и сосредоточил все свои мысли на предстоящем удовольствии. Его работа в Риме завер- шена, и он прекрасно знал, что теперь может вознаградить себя за все вызванные ею неприятности. Надежно связанная Витто- рия Ветра ожидает его возвращения. Его вожделение не могли охладить ни ледяная вода, ни насквозь промокшая одежда. "Я заслужил свою награду", -- думал он, влезая в микроав- тобус. А в другом конце Рима Виттория наконец пришла в себя. Очнулась она от боли. Боль сосредоточилась в позвоночнике, а все мышцы словно окаменели. Руки болели. Когда девушка по- пыталась пошевелиться, ее плечи свела судорога. Виттория не сразу догадалась, что ее руки связаны за спиной. Вначале она ничего не могла понять. Неужели она спит? Но боль в основа- нии черепа, которую ощутила девушка, попытавшись поднять голову, говорила о том, что это вовсе не сон. Когда ей удалось оглядеться по сторонам, ее растерянность переросла в страх. Она находилась в помещении со стенами из неотесанного кам- ня. Большая, залитая светом факелов комната была обставлена прекрасной мебелью и очень напоминала какой-то странный конференц-зал. Такой вид помещению придавали стоявшие по- лукругом старинные скамьи. Виттория вдруг ощутила, что ее кожу ласкает прохладный ветерок. Двустворчатая дверь неподалеку была раскрыта настежь, а за ней находился балкон. Девушка была готова поклясться, что через щели в балюстраде ей виден Ватикан. ГЛАВА 104 Роберт Лэнгдон лежал на монетах, толстым слоем устилающих дно фонтана "Четыре реки". В его зубах все еще был зажат пластмассовый наконечник. Воздух, который подни- мался от аэратора к поверхности воды, был пропитан запахом моторного масла, и горло болело. Но Лэнгдон не жаловался. Главное, что он остался жив. Ученый не знал, насколько точно имитировал утопление, но, проведя рядом с водой всю жизнь, не раз слышал, как это происходит. Одним словом, он старался изо всех сил. Перед самым концом он даже выдохнул из себя весь воздух и перестал дышать, чтобы тело пошло ко дну под собственной тяжестью. Ассасин, слава Богу, поддался на уловку и отпустил свою жертву. Оставаясь на дне фонтана, Лэнгдон выжидал до последнего. Он чувствовал, что его вот-вот начнет душить кашель. Интересно, уехал ли убийца или все еще торчит у фонтана? Набрав полную грудь вонючего воздуха, Лэнгдон выплюнул трубку и проплыл под водой до скользкого основания центрального ядра творения Бер- нини. Соблюдая крайнюю осторожность и оставаясь в тени вели- чественного сооружения, он поднялся на ноги и выглянул из-за мраморной фигуры, символизирующей одну из рек. Микроавтобус исчез. Это было все, что ему требовалось уви- деть. Набрав полную грудь свежего воздуха, он тяжело побрел к тому месту, где ушел под воду кардинал Баджиа. Лэнгдон знал, что старик к этому времени давно находится без сознания и шансов вернуть его к жизни практически нет. Но попытаться все равно стоило. Найдя тело, он встал над ним, широко рас- ставив ноги, нагнулся и обеими руками взялся за опутываю- щую кардинала цепь. Когда голова Баджиа показалась на по- верхности, Лэнгдон увидел, что глаза старика закатились квер- ху, а глазные яблоки вывалились из орбит. Это был очень пло- хой знак. Пульса и дыхания, естественно, не было. Профессор понимал, что для того, чтобы перетащить через край фонтана обмотанное тяжелыми цепями тело, его сил не хватит. Поэтому он оттащил кардинала к мелкому месту у цен- трального ядра фонтана, где камень изваяния спускался к воде пологим скатом. Ученый вытянул тело из воды, подняв его по скату как можно выше, и приступил к работе. Надавливая на закованную в цепь грудь кардинала, Лэнгдон первым делом от- качал воду из легких. После этого он приступил к искусствен- ДЭНБРАУН ному дыханию изо рта в рот. Каждый выдох он сопровождал тщательным отсчетом секунд, борясь с искушением дуть слиш- ком сильно и слишком быстро. Прошло три минуты, но созна- ние к старику не возвращалось. Через пять минут Лэнгдон уже знал, что все кончено. II preferito. Человек, которому предстояло стать папой, ле- жал перед ним. Он был мертв. Даже лежа на пологом склоне и находясь наполовину в воде, покойный кардинал Баджиа являл собой воплощение спокой- ного достоинства. Вода плескалась у его груди. Казалось, что она оплакивает кардинала... молит о прощении за то, что оказа- лась его убийцей... и пытается смыть свое имя, выжженное на груди старца. Лэнгдон тихо положил руку на его лицо и прикрыл веки над закатившимися глазами, с изумлением почувствовав, что больше не в силах сдерживать слез. Еще миг, и ученый зары- дал. Впервые за много-много лет. ГЛАВА 105 Туман усталости начал постепенно рассеиваться, когда Лэнгдон отошел от кардинала в более глубокое место. Он чувствовал себя одиноким и совершенно опустошенным. По- началу ему казалось, что от утомления он вот-вот рухнет в воду. Но американец, к немалому своему изумлению, вдруг ощутил новый прилив энергии. Он почувствовал, как его мускулы не- ожиданно налились силой, а мозг, не обращая внимания на душевные страдания, вычеркнул на время из сознания все, что случилось раньше, и сосредоточился на решении единственной и жизненно важной задачи. Надо найти убежище. Необходимо помочь Виттории. Повернувшись к центральному ядру творения Бернини, Лэнг- дон принялся искать глазами последний указатель иллюминатов. Он знал, что одна из фигур, окружающих эту каменную глыбу, должна указывать на убежище. Но его надежды быстро угасли. Ему казалось, что даже журчание воды вокруг него звучит издев- кой. "И ангелы чрез Рим тебе укажут путь..." Лэнгдон отчаянно вглядывался в окружающие его фигуры. Этот фонтан -- целиком языческий! На нем нет никаких ангелов! Когда ученый закончил бесполезный поиск, его взгляд вдруг скользнул вверх, на венчающую сооружение каменную колон- ну. Четвертая веха, думал он, должна быть здесь. На одной из оконечностей гигантского креста. Изучая покрывающие обелиск иероглифы, он размышлял о том, не стоит ли поискать ключ к разгадке в египетских симво- лах. Но тут же отверг эту идею, сообразив, что обелиск на мно- го столетий старше творения Бернини, а иероглифы расшиф- ровали лишь после того, как был найден Розеттский камень*. Но не мог ли Бернини вырезать на обелиске дополнительный символ? Такой, который затерялся бы среди других иерогли- фов? В нем вновь вспыхнул лучик надежды, и он еще раз обо- шел скульптуру, вглядываясь во все четыре грани каменного столба. На это ушло две минуты. А когда он вернулся на то место, с которого начал осмотр, надежда погасла окончательно. Среди иероглифов не было более поздних добавлений, а уж ангелов и подавно. Лэнгдон взглянул на часы. Стрелки показывали ровно один- надцать. Он не мог сказать, летит время или ползет. Его неот- ступно преследовали образы Виттории и ассасина. Еще раз обой- дя вокруг обелиска, ученый впал в полное отчаяние. Он поднял голову, чтобы излить свое бессилие в крике, но уже готовый вырваться горестный вопль застрял в его горле. Лэнгдон смотрел на обелиск. То, что находилось на его вер- шине, он уже видел раньше, но тогда не обратил на это особого внимания. Теперь же вид этого предмета заставил его замереть. Это не был ангел. Вовсе нет. Ведь вначале Лэнгдон решил, что предмет этот вообще не является частью творения Бернини. Он тогда подумал, что на вершине камня сидело живое существо -- одно из тех, что питаются отбросами громадного города. * Розеттский камень -- базальтовая плита с параллельным текстом на греческом и древнеегипетском языках. Найден в 1799 г. Дешифров- ка текста положила начало чтению египетских иероглифов. Обыкновенный голубь. Ученый внимательно взглянул на птицу. "Неужели это го- лубь?" -- спрашивал он себя, вглядываясь вверх сквозь застила- ющую взор водяную пыль. Да, голубь. На фоне звезд был виден силуэт головки и клюва. С момента появления американца у фонтана птица не изменила положения, несмотря на то что под ней только что кипела битва. Она сидела на верхушке обелиска, обратив взгляд на запад. Лэнгдон несколько секунд неподвижно смотрел на голубя, а затем запустил руку в фонтан и сгреб несколько монет. После этого он швырнул всю пригоршню к небу. Птица не пошевели- лась. Ученый повторил попытку. На этот раз одна монета попа- ла в цель. Над площадью раздался негромкий звук удара метал- ла о металл. Проклятый голубь оказался бронзовым! "Мы ищем ангела, а не голубя", -- напомнил ему внутрен- ний голос. Но было поздно, Лэнгдон уже успел уловить связь. Он понял, что скульптор изваял вовсе не голубя. Это была голубка. Слабо осознавая, что он делает, Лэнгдон, поднимая брызги, заспешил к центру фонтана, а добравшись до цели, принялся карабкаться вверх, наступая на громадные руки и головы изва- яний. Преодолев половину пути до основания обелиска, он вы- брался из водяного тумана, и голова птицы стала видна намно- го лучше. Сомнений не было. Перед ним была голубка. Обманчиво темный силуэт птицы был результатом городских испарений, за много веков заставивших почернеть некогда блестящую бронзу. В тот момент он окончательно понял значение изваяния... Не- задолго до этого он видел в Пантеоне изображение пары голу- бок. Пара голубок не таила в себе никакого скрытого смысла. Но эта голубка была одинокой. Одинокая голубка в языческих представлениях была анге- лом мира. Итак, Бернини избрал для своего ангела языческий символ, чтобы скрыть его среди других изваяний фонтана. "И ангелы чрез Рим тебе укажут путь". Эта голубка выступает в роли анге- ла! Лэнгдон не мог представить себе более удачного места для последней вехи иллюминатов, чем вершина обелиска. Птица смотрела на запад. Лэнгдон попытался проследить за ее взглядом, но не увидел ничего, кроме окружающих площадь домов. Он пополз выше. В его памяти совершенно неожиданно всплыла цитата из святого Григория Нисского*: "Когда душа достигает просветления... она принимает форму прекрасной голубки". Лэнгдон продолжал свое восхождение к небу. Поближе к птице. Добравшись до платформы, на которой стоял обелиск, он решил лезть дальше. Однако, оглядевшись, ученый понял, что в этом нет никакой необходимости. Его взору открылся весь Рим, и это зрелище было потрясающим. Слева от него сияло хаотическое скопление прожекторов осаждавших собор Святого Петра журналистов. Справа виднел- ся дымящийся купол церкви Санта-Мария делла Виттория. Не- посредственно перед ним на порядочном удалении находилась пьяцца дель Пополо. А прямо под ним была последняя точка. Гигантский крест, каждую оконечность которого венчал обе- лиск. Лэнгдона, когда он взглянул вверх на голубку, начала бить дрожь. Он посмотрел в ту сторону, куда был обращен взор брон- зовой птицы, и тотчас увидел это. Все было очень просто. Очень ясно. И абсолютно очевидно. Глядя вдаль, Лэнгдон не мог понять, почему местонахожде- ние убежища иллюминатов так долго оставалось тайной. Он смотрел на гигантское здание на берегу реки, и ему казалось, что город перестал существовать... полностью растворился во тьме. Это здание было одним из самых знаменитых сооружений Рима. Оно возвышалось на берегу Тибра, одним углом почти примыкая к Ватикану. Здание имело округлую форму и было окружено крепостной стеной в форме квадрата. Вокруг нее был разбит парк, имеющий форму пятиугольника. * Святой Григорий Нисский (ок. 335 -- ок. 394) -- прославился литературной и учено-богословской деятельностью. Древняя каменная стена перед замком была залита мягким светом, а на самом верху величественного сооружения красо- вался гигантский бронзовый ангел. Ангел указывал мечом вниз, в самый центр замка. Картину довершал ведущий к главному входу в замок знаменитый мост Ангелов, который украшали фигуры двенадцати посланцев небес, изваянных самим Берни- ни, по шесть с каждой стороны. Лэнгдон сделал еще одно потрясающее открытие. Верти- кальная линия креста, образованного четырьмя алтарями на- уки, проходила точно по центру замкового моста, деля его на две равные части. Указатель совсем в духе иллюминатов! Лэнгдон поднял с мостовой твидовый пиджак, стараясь дер- жать его подальше от мокрого тела. Затем он впрыгнул в укра- денный автомобиль и, нажав пропитанным водой ботинком на педаль акселератора, устремился в ночь. ГЛАВА 106 В 11:07 машина Лэнгдона мчалась вдоль Тибра по набережной Тор ди Нона. Американец уже видел сквозь темно- ту конечный пункт этой гонки. Впереди и чуть справа возвы- шалось громадное, похожее на гору сооружение. Castel Sant' Angelo -- замок Святого ангела. Неожиданно, без всякого указателя, перед ним возник по- ворот на мост Ангелов. Лэнгдон ударил по тормозам и резко бросил машину вправо. В поворот он вписался, но мост оказал- ся закрытым. Машина проскользила юзом с десяток футов и остановилась, столкнувшись с одной из блокирующих путь не- высоких цементных тумб. Остановка была настолько резкой, что Лэнгдон ударился грудью о руль. Он совсем забыл, что мост Ангелов в целях сохранности был полностью отдан в распоря- жение пешеходов. Оправившись от удара, Лэнгдон заковылял прочь от разби- той машины, сожалея о том, что не избрал другой путь. Он страшно замерз, и всю дорогу от фонтана его била дрожь. Про- -- Это сделаю не я, -- ответил ассасин, вынуждая против- ника продвинуться чуть дальше вдоль стены. -- Эта честь при- надлежит самому Янусу. -- Неужели вождь иллюминатов намерен лично заклеймить камерария? -- Власть имеет право на привилегии. -- Но сейчас никто не может проникнуть в Ватикан! -- Только в том случае, если не имеет приглашения, -- са- модовольно ухмыльнулся ассасин. Лэнгдон перестал что-либо понимать. Единственным чело- веком, чьего появления в данный момент ждали в стенах Вати- кана, был неизвестный, которого пресса успела окрестить "са- маритянином последнего часа". Человек, который, по словам Рошера, обладал информацией, способной спасти... О Боже! Ассасин, увидев замешательство Лэнгдона, радостно фыркнул. -- Меня тоже занимал вопрос, каким образом Янус сможет попасть в Ватикан. Но затем в машине я услышал по радио сооб- щение о "самаритянине последнего часа". Ватикан примет его с распростертыми объятиями, -- с улыбкой закончил ассасин. Лэнгдон от неожиданности пошатнулся и едва не упал. Янус -- "самаритянин последнего часа"! Какой чудовищный обман! Вожак иллюминатов с королевскими почестями будет доставлен прямиком в палаты камерария. Но каким образом Янусу удалось ввести в заблуждение капитана Рошера? Или Рошер с самого начала был замешан в заговоре? При этой мысли Лэнгдон похолодел. Надо сказать, что с того момента, когда он чуть не задохнулся в секретном архиве Ватикана, он перестал доверять этому швейцарцу. Ассасин сделал резкий выпад и слегка зацепил бок Лэнгдона. Американец отпрыгнул назад и яростно выдохнул: -- Ян