ь. Я нахмурился. Все мы, выжившие, на всю жизнь, до последнего вздоха будем помнить наглухо запертую броневую дверь. - А они что, все уцелели? - Не все, - жёстко ответил Рудольф. - Я знаю, тебе это будет... приятно услышать. Твари разрыли бункер, пробурились сквозь бетон. Прежде, чем пришла помощь, многие успели погибнуть. Я молча кивнул. Сейчас это была не первоочередная тема... но мне действительно стало как-то легче. Справедливость всё-таки есть на свете. Им не удалось отсидеться за бетоном и бронёй. - Помощь пришла, - продолжал лейтенант. - Туча не стала там оставаться. Ушла обратно. К себе. В этот, как его... гадючник. - Его выжгли? Рудольф кивнул. - До дна. Высотные бомбардировщики. Пятитонные бомбы. Термит и фосфор. Всё, что только возможно, кроме ядерных боеголовок. Теперь там проплешина пять километров в поперечнике. - А пещера? Исток в пещере? - Пятнадцать крылатых ракет с объёмной БЧ. Полгоры разворотили. Жаль, красивая была речка. В общем, там теперь пустыня... - А данные? Данные экспедиции? - Не мой уровень доступа, Руслан. Но, полагаю, уцелели. Бронированные сейфы с документацией Туча сожрать не смогла. Думаю, просто не поняла, что это такое. А вот все компьютеры уничтожены с особой тщательностью. Такое впечатление, что твари знали, что такое компьютеры и для чего могут использоваться. Или ими управляли, подумал я. - А остальные "реакторы"? Мы, пока шли, насчитали ещё шесть штук в предгорьях. Рудольф мрачно покачал головой. - На снимках ничего нет. Лес и лес... - Маскировка... - Хотел бы я посмотреть на эту маскировку. Это тебе" не танки прятать. А озёра размером с футбольное поле. Значит, шесть штук?.. О чёрт. Очень милые известия, нечего сказать. - Есть ещё более милые... И я рассказал о "матках". О чудовищах, легко и непринуждённо уходивших в космос с поверхности планеты без всяких там двигателей и прочей ерунды. О "матках", вобравших в себя тысячи и тысячи существ. Которым не надо времени на развитие и метаморфоз, которые будут готовы к бою немедленно. И которые, скорее всего, и очистили от людей Омегу-восемь. Очистили, как никогда не очистить никаким карательным отрядам. Рудольф слушал меня, и глаза у него становились всё уже и злее. А дослушав, он только и смог сказать: - О майн готт. От маленького камня, каким стала наша группа, пошли по воде большие круги. Собственно говоря, наше спасение как раз и было результатом того, что флот вывел-таки на нужную орбиту нужный спутник и на одной из фотографий дежурный офицер разглядел нас. Была отправлена партия. Нас подобрали. Ничего особенного. Разумеется, целый батальон немедленно бросился туда, где должна была находиться база повстанцев. И, разумеется, ничего не нашёл. Точнее, нашёл - пустые капониры, брошенные блиндажи и бункеры. Внутри не осталось ничего, всё было выжжено дотла - здесь тоже подрывали фосфорные бомбы. В самой большой пещере - тоже ничего. Там, похоже, жгли с особым тщанием. Батальон ничего не обнаружил. Его вывезли обратно. Разумеется, нас допрашивали. Денно и нощно. Целые бригады следователей. Охранка потеряла сон и покой. Всех вновь прогнали через полиграф. К горам помчались разведывательные партии. Они подтвердили мои слова - хотя бы о том, что насчитывалось как минимум шесть "инкубаторов", не замеченных средствами космической разведки. Шесть пустых "прудов", или, если угодно, "озёр", дно которых покрывала засохшая слизь. К сожалению, никто из моих ребят не мог подвердить мои слова о "матках". И, наверное, мне не миновать бы длительных и изнурительных психиатрических экспертиз - если бы не сведения с орбиты. Контролёры движения челноков засекли-таки взлёт "маток". Засекли радарами, но не больше. А потом они внезапно с радаров исчезли, и срочно посланные на разведку корабли вернулись ни с чем. И тогда - честь и хвала командованию флота! - они сочли за лучшее принять к исполнению самый бредовый из всех возможных вариантов. Вариант из серии - а что, если кирпич из самолёта выбросить, то целый город взорвётся? Они предположили, что Чужие улизнули через "кротовую нору". И теперь могут появиться практически где угодно в пределах нашего сектора. Мы в "норы" влезать пока ещё не умеем. Там не работает привычная нам техника "раздирания" пространства. То есть ломом-то мы можем, а вот когда надо ключиком поковырять, так ни в какую не подберёшь. Собственно говоря, как я понимал, это и послужило сигналом. Честно говоря, я после этого даже немного за-уважал своего противника. Генералы-адмиралы не боялись показаться смешными. Не боялись того, что в случае, если ничего найти не удастся, у них будут крупные неприятности. И это ещё было мягко сказано. Меня подвергли всем возможным проверкам. Меня ещё проверяли - вместе с операторами и даже самими приборами, что засекли взлёт "маток" и выход их за атмосферу. Проверяли до тех пор, пока на переданных спутниками фотографиях наконец не обнаружили шесть размытых теней, поднимавшихся над горами Омеги-восемь. Но с момента взлёта "маток" до того, как их спутниковые фотографии попали на стол к "кому надо", прошёл не один день. Какие-то технические неполадки - надо сказать, случившиеся очень вовремя для Чужих. Я ничего не сказал о своём приключении с "реактором". У меня не поворачивался язык сказать, что интербригады каким-то образом связаны с "матками". Я просто не сумел этого сделать. Потому что где-то там среди них оставалась Далька. Я не сомневался, что Дариана Дарк сумеет уйти. Она сейчас подобна старой, опытной волчице, настоящему вожаку стаи. Она чует опасность и чует выходы из неё. Она всегда успеет прыгнуть на миг раньше, чем того ожидает охотник. Где-то у неё стояли наготове челноки. От них должны были остаться пятна выхлопа, их нетрудно найти - и их, конечно, найдут, но до этого челноки уже подберёт настоящий крейсер, неотличимый от имперских, разумеется, имеющий все позывные, безупречно отвечающий на запросы "свой-чужой" - и тихо, незаметно уходящий затем куда-то в сторону, конечно же, предъявляя все необходимые допуски. И чёрта с два их возьмёшь. И на этом крейсере наверняка стоят где-нибудь в корабельном хранилище тяжёлых изотопов или ядерных боеголовок какие-нибудь подобия дьюаров, где в жидком азоте дремлют, дожидаясь своего часа, те самые "зародыши". В принципе, никакие "матки" здесь не нужны. Скажу больше, они были бы даже вредны. Их гораздо легче обнаружить. Из-за своих размеров они более уязвимы. Это вам не крошечный коричневый пузырёк, не икринка, пущенная в стоячий пруд. Это настоящий монстр. А с монстрами мы, люди, как раз и обучены справляться. Ещё с доисторических времён, когда забивали камнями мамонтов. Нет, не всё так просто получалось и с этими интербригадами. Оружие первого удара - правда, вся эта теория существует пока лишь в моём воображении - гораздо проще "вырастить" на самой планете. Или же необходима своего рода критическая масса, которую и обеспечивает заброс сразу множеством "маток"? Поди ж разбери... Скажи - не скажи... Скажи - и те люди, с которыми ты, если разобраться, должен был драться плечом к плечу против той же Империи, тысячами пойдут по этапу. Как псегда, имперская сеть захватит рядовых членов. Головка скроется, улизнёт, откупится. И при этом, само собой, скроется с этими самыми зародышами, которые они вроде как контролируют. И пойдёт-поедет телега дальше. Оставляя за собой пустые, устланные костьми планеты. А с другой стороны - умалчивая, я ведь обрекаю на смерть сотни тысяч, миллионы людей. Если вся мощь Империи обрушится только на поднявшихся с планеты "маток", типы, подобные Дариане Дарк, в полном соответствии со своей фамилией будут продолжать своё чёрное дело. По-настоящему чёрное, уничтожительное, которому нет названия и которое не может оправдать даже борьба за свободу. Я тоже пришёл сюда не имперскую баланду хлебать и не пенсию зарабатывать. Я пришёл сюда бороться за свободу моей планеты и моего народа так, как я это понимаю. И я не собираюсь покупать победу гекатомбами невинных жертв. Высокопарно звучит, но что поделать. Мы излишне стесняемся "высокопарных" слов и выражений. Хотя именно они отражают наши самые высокие и чистые стремления. И всё-таки я колебался. Мои слова - это приговор интербригадам. За их членами станут охотиться, как за дикими зверями. Их же собственные братья и сестры повернут против них оружие. И, быть может, только этого и ждёт Империя? Гражданской войны тут, на периферии, чтобы окончательно, раз и навсегда, сокрушить последние оплоты сопротивления во имя великого "нового порядка"? Нельзя сказать, что всё это сильно способствовало укреплению моего боевого духа. Меня действительно произвели в лейтенанты. Спасение людей от Тучи и из плена было засчитано за успешную сдачу офицерского экзамена. Я миновал все фельд-фебельско-вахмистерские ступени. Получил полевой патент, его всё равно надо будет подтверждать в академии, но уже "по завершении военных действий". Меня также представили к очередной железяке. Отделение моё уменьшилось. Так и затерялся в имперских госпиталях Хань. Погиб Фатих. На восполнение дали двух рядовых из числа тех ребят, что спасались вместе с нами. Их отделения совсем разорвало, и отделённый штабс-ефрейтор погиб под Тучей. Так к Гюнтеру присоединились Петер (тоже "стержневой нации") и норвежец Торвальд. Вообще-то лейтенанту, пусть даже и с полевым патентом, командовать отделением не полагалось. Это была фельдфебельская должность. В мирное время, конечно, мне бы никогда и ни за что не светил взвод. Однако мирное время кончилось, Империи вонзили в бок отравленную иголку, и громадный монстр, рыча, стал пробуждаться. Батальоны разворачивались в полки. Должны были вот-вот объявить военное положение, и кадровые части ждали массированного притока добровольцев. Надо сказать, что первым меня поздравил господин штабс-вахмистр Клаус-Мария Пферцегентакль. Герр старший мастер-наставник Второго батальона отдельного де-сантно-штурмового полка особого назначения "Таннен-берг". Он был серьёзен и торжественен до невозможности. Строго по уставу он перешёл на строевой шаг за шесть шагов до старшего по званию, щёлкнул каблуками и вскинул ладонь к виску так, словно докладывался самому Его Императорскому Величеству кайзеру. - Господин лейтенант! Позвольте выразить свои искреннейшие поздравления, господин лейтенант. Смею выразить надежду, что был хорошим подспорьем в вашем заслуженном продвижении. - Вольно, господин штабс-вахмистр. - Я в свою очередь откозырял. - Прошу вас, без чинов. Клаус-Мария широко усмехнулся и протянул мне широченную ладонь. - Я на самом деле рад, что ты этого добился, Рус. Я всегда знал, что ты хороший солдат. Вы, русские, все хорошие солдаты, но только если вас о-очень сильно разозлить. - Спасибо, гос... Клаус-Мария. Он на самом деле был донельзя серьёзен. Он, похоже, всерьёз считал, что я должен прослезиться от этого его "порыва". Боже мой. Нет, недаром его так и держат в штабс-вахмистрах. Ну, может, присвоят ещё специальное звание для таких, как он, сверхсверхсрочников. Что-нибудь вроде оберштабс-вахмистра. Или что-то в этом роде. Но к офицерским погонам его не подпустят на пушечный выстрел. ...Время, казалось, уплотнилось до предела. Нойе-Бисмарк кишмя кишел людьми и техникой. Торопливо раз-пгрнутые на планете два полнокровных корпуса спешно сиорачивались, готовясь к эвакуации. Сражаться на планете было не с кем, защищать - к сожалению, уже некого. Для поиска повстанцев и их баз оставалась небольшая группа, в основном - техника, а не люди. Усиленный моторизованный полк с отдельным батальоном тяжёлых танков прорыва - с лихвой хватит на любую интербригаду. А тем временем по всем сетям уже гремели тревожные марши. Исчезли развлекательные, смешные заставки перед новостями; теперь по всем каналам, на всех сайтах развевались боевые флаги, летели вертолёты и "мужественно преодолевали препятствия отважные танкисты". Имперские Новости. Специальный выпуск (wwn.Kaiserreich.reS) ...Как заявил сегодня министр внутренних дел Его Императорского Величества кайзера Вильгельма Третьего, обстановка в Восьмом Имперском секторе продолжает оставаться напряжённой. Выступления инсургентов за последнее время приобретают всё больший размах. Деятельность подрывных элементов, действовавших под прикрытием легальных историко-реконструкторских организаций, привела к беспорядкам на ряде планет. В частности, на центральной планете Восьмого сектора, иначе известной под местным названием Ivolga. (В кадре - обычная картина уличных беспорядков. Горящие кое-где автомашины, разбитые витрины, поваленные столбы, торговые автоматы и так далее. Голос диктора продолжает.) ...Среди населения распространяются панические слухи, заявил господин министр. Непроверенные и не отвечающие действительности сведения подхватили и некоторые так называемые свободные средства массовой информации, добавил он:. Наши люди привыкли доверять электронному слову, привыкли считать истиной то, что появляется на сайтах под авторитетными логотипами. Кое-кто, сказал господин министр, явно злоупотребил как долготерпением Его Императорского Величества, так и мягкостью Цензурного Комитета, на самом деле в последние годы сосредоточившем своё внимание почти исключительно на школьных учебниках с целью унификации программ гуманитарного содержания. Муссируется непроверенная и противоречивая информация, поступающая с планеты Омега-8, имперские Вооружённые силы обвиняются в применении биологического оружия нового рода, причём информация - хотя вернее её было бы назвать дезинформацией - варьирует от "подавления борьбы жителей планеты за свободу" до "аварии на тайной фабрике по производству биологического оружия". Я уполномочен заявить, что всё это - бессмысленные слухи и попытка подорвать монолитное и нерушимое единство народа Империи. Трагедия, действительно случившаяся на планете, не имеет ничего общего с действиями каких-либо имперских институтов власти. На самом деле - мы имеем дело с вторжением Чужих Рас! (Картинка меняется. Теперь мы видим одно из тех самых "костяных полей" на Омеге-восемь. Теперь диктор роняет слова медленно и скорбно, соответствуя моменту.) ...То, что вы видите сейчас, - одно из множества безымянных братских кладбищ на планете. Вы видите - люди добирались сюда всеми способами. Вы видите брошенные машины, мотоциклы, даже велосипеды. Ведущая следствие Генеральная прокуратура считает, что люди были сюда согнаны. Можно представить себе, что они чувствовали в эти последние минуты, какой ужас испытывали, преследуемые по пятам ужаснейшими созданиями, каких только способно породить воображение. Они надеялись на спасение. Но ничто, даже современная техника, не может успеть на другой край нашей звёздной Империи мгновенно. Планетарный гарнизон Омеги-во-семь погиб весь до единого человека, и, как сказал начальник Бюро РСХА по Восьмому имперскому округу бригаденфюрер Максимилиан фон Панденбург, цитата, "нет никаких данных, свидетельствующих о том, что расквартированные на Омеге-восемь части кадрированного 404-го гренадёрского полка хоть в малейшей степени отступили от долга перед Его Величеством кайзером и фатерляндом". На планете Омега-восемь Императорским Вооружённым силам больше некого защищать. Однако враг, который и хитёр, и коварен, сумел проникнуть в наше космическое пространство. Вражеские корабли благодаря временному техническому превосходству сумели уйти в гиперпространство невдалеке от несчастной планеты. Куда будет нацелен их следующий удар? Мы не знаем. Часть военных учёных высказывает предположение, что Чужие могли воспользоваться своего рода "кротовыми норами пространства", вход в которые якобы сопряжён с существенно меньшими затратами энергии. Наши специалисты тоже работают над этим, но пока остаётся нерешённой проблема "входа", как и то, что, пользуясь "норой", корабль может лететь только в одном направлении, навигация в гиперпространстве становится невозможной. Из соображений секретности, продиктованной элементарным здравым смыслом, мы не можем предать гласности вектора подпространственных "нор", уже известных нашим исследователям. Но что мы уполномочены заявить - все они локализованы в пределах одного имперского округа и не ведут к Внутренним Планетам, не говоря уж о Земле. Таким образом, метрополии нет нужды волноваться. А теперь прерываем наш аналитический комментарий для повторной передачи Обращения и Указа Его Императорского Величества кайзера Вильгельма Третьего. (Камера показывает облачённого в парадный мундир со всеми регалиями кайзера. Худой пожилой мужчина с "истинно арийским" лицом. Опытный историк портрета не увидел бы никакого сходства с Габсбургами, Гогенцоллернами или, к примеру, с Брауншвейгской династией. Кайзер в своём рабочем кабинете, изображения которого известны всему кайзеррейху. На стене за спиной императора - портреты Фридриха Великого и Отто Бисмарка.) - Сограждане! Соотечественники! Камраден! В последние часы благодаря бдительности наших доблестных Вооружённых сил стало окончательно ясно - коварный внешний враг посягнул на неприкосновенность наших священных рубежей, а не менее коварный и трусливый враг внутренний решил, что военное время породит беспорядок и хаос, в котором этому врагу внутреннему будет легче достичь своих целей. Планета Восьмого сектора под названием Омега-восемь подверглась неспровоцированной атаке неизвестных нам Чужих. Всё гражданское население стало жертвой кровожадных агрессоров. Доблестно сражались героические части нашего рейсхвера, но и они все полегли в неравной битве. Склоним же голову перед их памятью. В этой связи я, дарованной мне властью, именем трона и скипетра Империи, олицетворяющими единство человеческой расы, объявляю о введении во всём пространстве Империи военного положения... x x x Конечно, в большинстве случаев это была просто пропаганда. Например, о доблестно сражавшихся частях рейхсвера. Всё, разумеется, было засекречено, но, по слухам, их просто передавили во сне. Во всяком случае, ребята, что ходили "на могилы", как в просторечии стали называть копку рвов и укладывание в них опознанных костяков, - они, ребята, говорили, что почти все солдаты расквартированного на Омеге-восемь 404-го отдельного гренадёрского полка погибли в собственных постелях. Ну а остальные пункты императорского приказа не отличались оригинальностью. Когда не знаешь, что делать, поступай по уставу - это золотое правило любой армии, как оказалось, вполне применимо и к венценосной особе. Военное положение во всей Империи и ОСЧ - особо чрезвычайный режим в нашем Восьмом округе. Запрет "собраний, шествий и митингов". Цензура сетей. Немедленная отправка на Сваарг за "нелицензированные сайты". В старые времена следовало бы объявить о "немедленной мобилизации резервистов", но в нашей Империи не существовало никакой "национальной гвардии" или иных форм вооружённой милиции. Вместо этого - призыв ко всем патриотически настроенным молодым людям и девушкам добровольно вступать в ряды Вооружённых сил, для чего открывались новые мобильные вербовочные пункты. Кадрированные офицерские части предстояло развернуть по штатам военного времени. Наш "Танненберг" тоже перестраивали. Конечно, для обычного батальона шесть рот (включая "тяжёлую", роту тяжёлого оружия) многовато. И вот вышел приказ - "Танненберг" становился Отдельным десантно-штурмовым полком особого назначения. Взводы сокращались до трёх отделений плюс расчёт УРО (управляемое ракетное оружие.), по старой памяти именуемый "гранатомётным". Рота имела теперь только три десантных взвода плюс отделение тяжёлого оружия (два расчёта). Батальон - соответственно, две роты, медицинский взвод, взвод разведки, сапёрный взвод и лёгкую батарею. Меньше, чем того требовало "классическое" штатное расписание военного времени. Один "старый" батальон растянули на три новых двухротного состава, вьщелили больше расчётов тяжёлого оружия. В дальнейшем в каждом батальоне мы должны были сформировать третью роту. Полк по штату имел 75 офицеров, 7 администраторов, 493 человека вахмистерского состава и 2474 рядовых. Чуть больше 3 тысяч человек. "Танненберг" всегда был очень "толстым" батальоном, но сейчас мы тянули только на половину настоящего полка. А "матки", поднявшись с поверхности планеты, просто исчезли. Растворились в пространстве. Флот обыскивал окрестности Омеги, но уже безо всякой надежды. На Иволге указом гауляйтера объявили не только военное, но даже и осадное положение. Прекращена работа "учреждений и организаций, чьё функционирование не является критичным для обеспечения жизнедеятельности планеты". Началось создание отрядов фольксштурма. Си-речь необученного ополчения. Которое, оказавшись против такого врага, сможет только массами умирать. Как умирали другие здесь, на Омеге-восемь. Как бы то ни было, армия отступала к Иволге, флот частично оставался. К Иволге мы шли, что называется, на всех парах. Ребята томились в неизвестности - сводок нет, ничего нет. В сотый и тысячный раз обсасывались слухи, подхваченные, когда роты грузились в порту Нойе-Бисмарка. Я шёл по коридору к кубрику моего отделения, когда заметил спокойно шествующее по коридору привидение. Привидение облачено было в чёрную форму с двойной руной SS на петлице и выглядело ну точь-в-точь как Гилви. Признаться, я остолбенел. Никто и не думал сообщать нам, чем кончилась та история, когда Туча накрыла бункер исследовательской экспедиции. Тот самый бункер, куда нас не пропустили. Гилви, в отличие от меня, нисколько не удивилась. Радостно засмеялась, бросилась на шею, крепко поцеловала. - Поздравляю... господин лейтенант. - С шутливым изумлением отступила, оглядывая меня с ног до головы. - Мне, наверное, теперь следует отдавать тебе честь?.. Казарменный этикет предполагал немедленно упомянуть бородатый анекдот про "отдание чести в движении", но я промолчал. - Спасибо за поздравления, Гилви. Жаль, что варенья твоего тут, наверное, не найдётся, а так бы отпраздновали обязательно. - За нами не заржавеет, - засмеялась она. - Так, значит, тебя можно по-прежнему звать Русланом? Без добавления "господин лейтенант"? - Можно, можно. Но, Гилви, ради бога, скажи, что тогда... Она помрачнела. Отвела глаза. Вздохнула - и осторожно отвела не по форме длинную прядку волос, прикрывавшую шею пониже мочки левого уха. Там тянулся вниз уродливый шрам, багровая шишка, вся перевитая тёмно-алыми ниточками сосудов. Малоприятный шрам. Необычный, скорее напоминает опухоль. - Это... оттуда? - Откуда ж ещё, Рус? Они ворвались внутрь... живая Туча, ядовитые не то жуки, не то мухи, ещё какие-то крысы с крыльями... накинулись... их было так много, что просто завалили всех. - А броня? - Броня тоже имеет свой предел, Рус... Наверное, они её как-то кислотой. - Кевларовый пластик никаким кислотам поддаваться не может, Гилви. Это же альфа и омега... - Короче, им броня поддалась, Руслан. Все кричали, бегали... недолго. Кто-то успел застрелиться. Кого-то просто растерзали. Разорвали на очень мелкие кусочки. Ты, конечно, хочешь спросить, а как же уцелела я, кое-кто ещё? У меня нет ответа. Моё ведомство с меня который уж день не слезает. Тестируют, исследуют... а толку никакого. Не знаю, Рус. Я визжала... помню, под стол забилась, думала, сейчас всё, конец "подружке"... а меня только один раз в шею куснули, да так, что я сразу и отрубилась. Пришла в себя, когда уже прибыли спасатели. Вот, осталась эта дрянь, - она вновь коснулась шрама. - Четыре раза резали и ещё пятый резать будут. Всё чего-то исследуют. Говорят, рана была загрязнена чужим биологически активным материалом. - Так как же тебя из карантина выпустили? - Всю просветили, всю искололи... я думала, последнюю кровь на анализы изведут. Ничего не нашли. Боялись, как бы во мне зародыш не стал развиваться. - Ерунда, - как можно более беззаботно сказал я. - У них должен быть очень специализированный метаболизм, совершенно бешеный темп развития. Такой зародыш уже пожрал бы тебя изнутри. - Врачи то же самое говорят, Рус, - её губы вдруг задрожали. - Врут, наверное. Успокоить хотят... - Гилви, если б они имели хоть малейшее подозрение, они б тебя ни в жизнь не выпустили из карантина, - уверенно сказал я. - Так и держали бы под капельницей. Или вообще бы... усыпили. Ты ж понимаешь, какая это может быть угроза. - Ну да, - она хлюпнула носом. - Я тоже так себе говорю. Что никакой заразы во мне нет, иначе не говорили бы мы с тобой. Ну, хватит об этом, давай лучше о весёлом. Не зайдёте ко мне, господин лейтенант? По старой-то памяти? - Это книжки читать, что ли? - усмехнулся я. Лейтенант, пусть даже и с полевым патентом, всё-таки в известной степени уходил из-под контроля dame hauptmann Шульце. - Может, и книжки читать. Кому я теперь такая нужна, с эдаким украшением... - А кто ещё уцелел, не знаешь? Там, в бункере? - Человек десять уцелело. Тоже все покусанные, как я. Но ничего, оклемались кой-как. Только заживает плохо, - пожаловалась она. - До свадьбы заживёт, - машинально сказал я, и лицо Гилви тотчас потемнело. - Ох, Рус... кто знает, доживём ли мы все до завтра... такой зверь на волю вырвался, что... - Ничего, - опять же машинально повторил я, будучи не в состоянии придумать ничего более оригинального. - Ничего, Гилви, прорвёмся. Мы, люди, всегда прорывались. Нас ещё никто не остановил. Шли, идём и идти будем. А всякие Тучи... сожжём и их. Ну, на крайний случай пожертвуем одной планетой. - Ага, - уныло откликнулась dame роттенфюрер. - Пойду я, Рус. Извини, служба... Мы простились. Я смотрел вслед Гилви - что-то надломилось в ней после того, как она пережила почти что смерть под Тучей. ...А когда мы достигли наконец Иволги и вывалились из подпространства, эфир был уже забит криками ужаса и паники. "Матки" первыми достигли Иволги. И уже высаживались. Разумеется, вживую мы ничего этого не увидели. Только на экранах. На той же Иволге, несмотря на объявленную тотальную эвакуацию женщин, детей, стариков и тотальную же мобилизацию всех способных носить оружие мужчин, нашлось немало отчаянных голов-репортёров, которые снимали появление Чужих, несмотря ни на что. Из безумствующего в сетях хаоса мы, офицеры "Таннснберга", с изрядным трудом, но всё же смогли уяснить следующее: "Матки" опередили нас на два дня. Система дальнего обнаружения, несмотря на статус "Полной боевой готовности", опять проморгала их. "Матrи" оказались почти что невидимы для радаров. Перехватить и уничтожить Чужих в пространстве не удалось. Несмотря на то что на орбите Иволги болтались все свободные корабли флота. Десять чёрных живых болидов, наглухо закрытых чёрной броней, вывалились из тёмного Ничто в реальное пространство, плавно затормозили и неспешно, с достоинством, стали опускаться. Им, похоже, нипочём была атмосфера, нипочём высокие температуры прохождения; они почти не нуждались в торможении и если и сбросили скорость, то лишь перед самым контактом. Да, и, разумеется, рухнули они в океаны Иволги. Рухнули и скрылись под водой, никак себя в эти сорок восемь часов не проявив. Иволга практически не имела военно-морских сил. Они тут были совершенно ни к чему. Несколько патрульных фрегатов предназначались для охраны особо ценных коммерческих грузов и борьбы с пиратами. Можно было только восславить чью-то предусмотрительность или, напротив, тупое следование уставу: теоретически пираты могли обзавестись подводным флотом, и, следовательно, фрегаты надлежало снабдить средствами борьбы с оными. Сейчас этот небольшой флот, напрягая турбины, спешил к местам падения "маток", разбросанных вдоль экватора планеты, в области диких океанских глубин. Что эти кораблики, вооружённые одной пятидюймовой автоматической пушкой и разнообразными ракетными комплексами, способны сделать против ушедших на четырёх-пятикилометровую глубину "маток", мне лично было неведомо. На такой глубине "матки", конечно, в относительной безопасности. Но там не больно-то разгуляешься. Там можно "изготавливать" только сугубо специализированных существ. Оттуда не выпустишь Рой или Тучу. Для этого "маткам" придётся перебраться на мелководье - как минимум, а скорее всего просто вылезти на сушу. Так или иначе, места падения "маток" были известны. Над ними уже висели спутники. И все в отсеках "Мероны" вовсю обсуждали - стоит или нет наносить ядерные удары по ним. Ударить стопятидесятимегатонной термоядерной боеголовкой - дело, конечно, благое, но что станет с океанами планеты после детонации десяти таких зарядов?.. Империя всегда очень чувствительно относилась к территориальным потерям. Потере планеты она вполне могла предпочесть массовую бойню с сомнительными, но неё же реальными шансами на успех. И, разумеется, выбран был второй вариант. На несчастную Иволгу, которой предстояло сделаться полем боя, срочно перебрасывалась техника. Техника и прежде всего техника - танки, штурмовики, бомбардировщики, самолёты дальнего обнаружения, глубоководные аппараты. И так далее и тому подобное. Новоиспечённый полк "Танненберг" получил на Иволге первое маршевое пополнение. Добровольцы, вступившие в ряды именно здесь, уроженцы планеты. Мрачные и сосредоточенные, мало что понимающие, но готовые сражаться до последнего. Их было много. Мы приняли полный комплект людей. Которых, правда, теперь ещё предстояло сделать солдатами. Я, лейтенант Фатеев, командовал теперь полнокровным взводом. Микки, Глинка и Назариан - отделениями. Гюнтер, с его выдержкой и хладнокровием, составил в команде с Торвальдом и Петером прекрасный ракетный расчёт. Нам доставили новые огнемёты и дробовики. Дорабатывались бронекомбинезоны, испытываясь всеми мыслимыми органическими и неорганическими кислотами в присутствии также всех мыслимых катализаторов. И получилось так, что нам, единственной части, прошедшей боевое крещение на Омеге-восемь, выпало встретить первый удар Чужих. Мы готовились. Мы получали новое оружие. Новые боеприпасы и новую броню. Половина Империи работала на эту новую войну, и на Внутренних Планетах люди вновь вспомнили основательно забытые карточки, талоны и пайки. Естественная пища заменялась продуктами биосинтеза. Всякими хлорелловыми брикетами и тому подобной гадостью, есть которую станешь на самом деле только тогда, когда голод основательно возьмёт за глотку. Наш полк перебрасывали к морю, в крохотный портовый городок, название которого после этого прочно утвердится в общеимперских новостях, - Пенемюнде. Когда наша колонна, пыля, втянулась в чистенький, аккуратный, словно игрушечный городок, из него как раз заканчивалась эвакуация последних гражданских. Набитые плачущими женщинами и ревущими детишками автобусы один за другим срывались с мест, уносясь к небольшому местному аэропорту. Отказывались грузиться подростки из местной гимназии - им, само собой, не терпелось попасть на настоящую войну. Мальчишек и девчонок пришлось затаскивать в автобусы силой. Мужчины оставались. Те, кто ещё не вступил "в ряды", образовали фольксштурм. Я всегда ставил под сомнение целесообразность подобной затеи: необученная толпа, не имеющая не только нормального оружия, но и, что куда более важно, брони, будет сметена Тучей в один миг. Но кто ж прислушается к простому лейтенанту, пусть даже и имеющему Железный крест? Нам нарезали секторы обороны, словно мы ждали вражеский морской десант. Фольксштурм с энтузиазмом рыл окопы - ничем более разумным их не нагрузишь. "Танненберг" вовсю школил своих новобранцев... А потом пришли тревожные вести. Нам было приказано готовиться к бою. "Матки" отлежались на океанском дне. И теперь медленно, но уверенно ползли к суше - и Пенемюнде оказался как раз на векторе их движения. Да не одной, а сразу двух из них. По слухам, командование атаковало-таки затаившихся на дне "маток" срочно сработанными особо глубоководными торпедами - и якобы без всякого эффекта. Всего этого оказалось недостаточно, чтобы причинить чёрной броне хоть какой-то ущерб. После этого якобы штаб стал срочно готовить вторую атаку, справедливо считая, что законы физики ещё никто не отменял и что дело всего-навсего в нехватке взрывчатки. Горячие головы предлагали пустить в ход ядерные торпеды, сохранившиеся с додревних времен, но на это адмиралтейство не пошло. Наверняка это у них просчитано, думал я вечером, обозревая идеально отрытые щели, окопы и ровики своего взвода. Всё строго по уставу - но поможет ли устав в борьбе против такого врага? Наверняка "матки" рассчитаны именно на такое противодействие - сверхмощные бомбы и так далее. Но если у них есть такой источник энергии, что позволяет взлетать с поверхности планеты и входить в подпространство "кротовой норы", - то почему бы не иметь им и силового щита? "Матки" станут уязвимы на краткий период времени, когда им придётся раскрыться, выпуская своё "оружие первого удара". Конечно, над нами постоянно висят спутники, несут дежурство самолёты радарной разведки и так далее; но всё равно, этот момент наверняка будет очень краток, чтобы его использовать на все сто, скажем, с бомбардировщиков. Куда больше шансов, что это сумеем сделать мы, десант. Две "матки" ползли к Пенемюнде. Хотя "ползли" тут никак не подходило. За сутки они оставляли позади шестьсот-семьсот километров. И должны были достигнуть берега завтра. Нам предстояло принять на себя первый удар. ...Последняя ночь перед боем. Новички не спали - а вот Микки богатырски храпел, логично рассудив, что второго шанса выспаться у него, возможно, и не будет. Многие молились. Я тоже преклонил колени. ...Сколь же тяжкий труд порой молитва! Я не чувство-пал обычного облегчения, просветления духа. Только чёрные клубящиеся тучи, в которых ничего, кроме отчаяния и смерти... На заре ожили офицерские переговорники и неестественно твёрдый голос оберст-лейтенанта Валленштейна холодно произнёс всего два слова: - Они здесь. По левую руку от нас, на востоке, вставало местное солнце. Морская гладь была тиха и величественна. Лёгкий прибой накатывался на золотистый пляж - Пенемюнде славился как неплохой курорт. Но сейчас голубизна сливающегося с горизонтом моря была пустынна - нигде ни паруса. Не рассекают лазурь виндсёрфинги, не закладывают петли яхты, не чертят, оставляя за собой пенные следы, моторки любителей глубоководного лова. Мертво и пустынно море. Мы ждём, подобно Персею, появления морского чудовища - только, в отличие от него, у нас нет в сумке отрубленной головы Горгоны, своего рода ultima ratio regum ("Последний довод королей" - надпись на французских пушках при Людовике XIV, введённая кардиналом Ришелье. Эту же надпись на прусских полевых орудиях впоследствии повторил Фридрих П.). Хотя просто пушек у нас, без сомнения, хватает. - Господа офицеры! - Голос Валленштейна в переговорнике. - Они в трёх милях от берега. Командование начинает огневую подготовку. Всем в укрытие! Минутная готовность!.. - Минутная готовность! - заорал я своему взводу. - Всем по блиндажам! Укрыться! Укрыться, мать вашу!.. Микки! Загоняй своих! Кряк! Ну ты-то хоть не мелькай!.. Оставалось всего пятнадцать секунд, когда я тоже нырнул в свой блиндажик. И жадно припал к стереотрубе. Над нашими головами в эти мгновения развёртывалось то, во имя чего Генеральный штаб вполне мог затеять всю эту операцию. Мы раскручивали рулоны тонкой жаростойкой проволочной сети. Её натягивали над окопами, так, чтобы не мешала стрельбе. С огнемётной смесью, что неизбежно станет капать вниз, пришлось смириться. Тот, кто планировал эту операцию и исполненным собственной важности голосом произносил "сверим часы", мог бы гордиться собой. Артиллерия, ракетные установки и бомбардировщики выполнили команду с точностью до секунды. Грянул гром. А затем далеко в море взвились вверх белопенные столбы. Гром гремел теперь не переставая, снаряды падали почти непрерывно. Я представил, как вздрагивают на месте, окутываясь клубами сизого дыма, шести- и восьмидюймовые самоходки, высоко задрав свои хоботы. Вырываются из труб-направляющих "эрэ-сы"; у нас за спиной явно сосредоточено было никак не меньше целой артиллерийской дивизии РГК, идея которых была подхвачена "стержневой нацией" у победителей с Востока... Прошло пять, десять, пятнадцать минут - канонада не смолкала. Полоса кипящего ада шириной в полкилометра. Артиллеристы могут сработать и точнее, но сейчас они, похоже, подстраховывались. С воздуха, очевидно, было видно куда больше, чем нам, - и сейчас огонь постепенно корректировался, смещаясь всё ближе и ближе к берегу. ...На огневых сейчас летят в сторону опустевшие зарядные ящики. Канониры стараются как могут. Они бьют в белый свет, не имея понятия о результате стрельбы. Только неумолимый голос в переговорниках, приказывающий всё больше и больше снижать прицел. Бьёт в исполинский барабан разъярённый бог войны, сотни ство-IIOB изрыгают огонь, и раз за разом чередуются забубен-ные команды: - Feuerbereit! - Zweihundret - eins ShuB - frei!!! _ - Abgefeuret! - Vierzig rechts - eins ShuB - frei! - Abgefeuret!.. И так далее и тому подобное. Море кипело от падающих и рвущихся снарядов, однако, к моему полному разочарованию, команды остановить снижение прицела, то есть приближение к берегу точки падения снаряда, артиллеристы так и не получили. Твари ползли по дну и, судя во всему, даже и не собирались замедляться. Бешеный огонь их нимало не смутил. И я невольно потянулся к коммуникатору. Ещё немного - и чёрные панцири поднимутся над водой После чего должны раскрыться. И если в этот миг их накроет артиллерия... Сотни орудий продолжали методично избивать мор-гладь. Белые султаны воды, пены и дыма взлетали всё ближе и ближе к берегу. Судя по всему, ползущие твари чувствовали себя прекрасно и отнюдь не собирались погибать в ужасных конвульсиях. - Внимание, - негромко сказал я в переговорник. - Огонь открывать по команде. Слышали, парни, - по команде!.. Что-то зло и остро толкалось в груди, словно сердце билось о ставшую вдруг колючей решётку рёбер. Что-то сильно и больно тянуло подняться из блиндажа, броситься вперёд, к тому, что поднималось из моря, влиться в него, стать одним из них... Снаряды рвались уже в полосе прибоя, когда огонь внезапно и резко прекратился. Вода вспухла двумя громадными горбами, чёрные блестящие купола поднялись над поверхностью - гладкие неповреждённые купола, словно и не била по ним, не жалея зарядов, целая артиллерийская дивизия. Пенящиеся потоки сбегали вниз, разбиваясь о выступающие остроконечные гребни; тут их на самом деле накрыл целый залп РСЗО, вода, воздух, море - всё превратилось в сплошной пламенный океан. От громоподобного удара я на какое-то время оглох, не спасли никакие демпферы. Меня почти что отшвырнуло от стереотрубы, блиндаж заходил ходуном. После такого удара ничто не уцелеет, подумал я в тот миг. Никакая броня. Если только тварей не прикрывает нечто ещё более могущественное. После этого залпа на некоторое время наступило затишье. Слишком близко подошли твари к нашим позициям. Признаться, в тот момент у меня мелькнула мысль - а зачем мы здесь? Не лучше ли выждать того мом