ё расширились, в буквальном смысле полезли из орбит, зубы некрасиво ощерились; она сейчас напоминала загнанную в тупик волчицу, не имеющую более путей отступления. Непонятно только с чего. Мне в лицо смотрели не только глаза Дарианы. Но и три чёрных дула - в руках самой неистовой предводительницы и двух её приближённых; в одном я тотчас узнал незабвенного господина Егора Фёдоровича Криво-шеева. Третьего - он стоял дальше других, лицо терялось в полутьме - я не разглядел. Мне, конечно, здорово повезло. Трое хорошо вооружённых людей - хоть одна пуля бы меня достала. Но Кривошеее оказался, скажем так, не на высоте, Дариана - растерялась, на краткий миг, но всё-таки, и таким образом против меня выступил только один противник. Егор Фёдорович при виде меня тоненько, по-бабьи вскрикнул и поспешно, мелко закрестился. Очевидно, принял меня за призрака. Третий оказался расторопнее всех. Он не растерялся и не испугался. Он выстрелил сразу и не медля. Собственно говоря, именно этого я от него и ожидал. Однако частично меня прикрывала Дариана, частично - Кривошеев; и потому, несмотря на ломающую голову боль, я успел прыгнуть, сбивая с ног Дариану, и в свою очередь нажать на спуск. Парень носил под курткой бронежилет, однако мои пули, ударившие в грудь, отбросили его на низкое ограждение резервуара, он нелепо взмахнул руками - и рухнул вниз, не успев даже закричать. Кривошеев поспешно бросил пистолет и сел на пол, всхлипывая и обхватив голову руками. Я от души угостил пытающуюся подняться Дарк прикладом и пинком ноги отправил оба их пистолета в резервуар. Пара мягких негромких всплесков. - А теперь - поговорим, - задыхаясь, выдавил я. Казалось, голова сейчас разлетится на мелкие куски, лопнет, словно перезревшая дыня. Я достал две пары наручников, сковал Дарк и её прихлебателя. - Поговорим. - Ру-рус... Руслан... Христом-Богом прошу тебя - помилуй... не бери грех на душу... не убивай безоружного, связанного... - Я могу тебя расковать. Попытаем силы в рукопашной? - предложил я. - Да господь с тобой, Рус, я ж тебе в отцы гожусь, куда ж мне на кулачках биться... помилуй, прошу тебя, вот те крест, сам во всём покаюсь и детям своим, и внукам-правнукам накажу... Он попытался ползти ко мне, кажется, с намерением обнять мои колени или облобызать покрытые пылью и грязью ботинки. - Не унижайся, Егор, - прошипела Дарк. Акцент почти не слышался. - Прикажите своим людям сдаться, Дарк. Они все будут разоружены и отпущены. Никто не пострадает. Эти несчастные мне не нужны. Только то, что вызревает в этом уютном бассейне. Дарк презрительно усмехнулась. Для пленницы со скованными за спиной руками она держалась очень даже неплохо. - Я такого приказа не отдам, вернувшийся с того света. Они солдаты свободы. Они знают свой долг. - Но как же дело свободы обойдётся без великой фурии, легендарной Дарианы Дарк? - спросил я. - На место погибших мальчиков и девочек... - Которых ты наверняка успел немало убить сегодня... Я проигнорировал её. - Встанут новые. Весь вопрос лишь в качестве и скорости промывки мозгов. Но если нелепая пуля вернувшегося с того света живого мертвеца Руслана Фатеева оборвёт славный революционный путь Дарианы Дарк, что будет с тем делом, которому она служит? - Можно подумать, ты отпустишь меня с миром, если я отвечу на твои вопросы! - Мне претят убийства, - сказал я. - Тебя ждёт суд. Но не имперский. Наш суд, суд Нового Крыма. А у нас ещё не отменена смертная казнь, разумеется, в тех случаях, когда дело находится под юрисдикцией нашей администрации, согласно закону о разграничении полномочий. Я вас вытащу обоих отсюда. Обоих. Немедленно и, более того, сейчас же. Там станем разбираться. - Спасибо, дорогой, - она всё ещё храбрилась. - Только я всё равно подлежу только имперскому суду. Я не совершала никаких преступлений против Нового Крыма - если, конечно, не считать того, что я подарила свободу народу этой планеты, - высокопарно закончила она, верно, воображая себя на сцене в роли Ифигении или Антигоны. - А имперский суд... скорее всего, просто не состоится, - сказал я. - Точнее, это ты так думаешь, что не состоится. Конечно, может случиться неожиданный побег из-под стражи, нападение террористов на тюремный конвой... такие вещи иногда ещё имеют место. Только в таком случае всем станет ясно, что Дариана Дарк на самом деле работала на секретные имперские службы. Интербригады - разве не контролировались они охранкой? Слухи давно ходили - а теперь вот и подтверждение... - Говори-говори, - прошипела Дарк. - Сюда скоро придут мои мальчики... - Не так чтобы сразу, - сказал я. - Они пока слишком заняты наверху. Сказал так - и сразу же пожалел. Потому что на пульте возле стены замигало сразу несколько лампочек. Взволнованный голос из небольшого рупора принялся выкликать "госпожу командира" для срочного доклада. - Скажи им, что очень занята, - прошипел я. - Всенепременно, - усмехнулась она. - Мне придётся сделать тебе больно, - предупредил я. - Немного потерплю. А я нужна тебе только живой, и потому убить ты меня не сможешь! - Последние слова она почти что выкрикнула. Это правда. Она на самом деле нужна мне только живой. Я решил плюнуть на Кривошеева и вытаскивать только её. Не ровен час, сейчас найдут уложенных мной охранников... Крики за дверью подтвердили мою ошибку. Их уже нашли. Я успел подпереть дверь двумя обрезками двутавровых балок. Намертво заклинил лом в спицах открывающего штурвала. Теперь эту дверь можно только взорвать. На что штурмующие решатся явно не сразу. - Ну, и что же ты станешь делать теперь? - В издевательском голосе Дарк сквозило ликование. - Мои ребята уже здесь. Предлагаю тебе сдаться, Фатеев. - Я знаю, что я стану делать теперь, - отрезал я. - Пока что постараюсь воспользоваться вот этим замечательным резервуаром. Я сделаю вот что. Зачерпну немного жижи оттуда. И аккуратно вылью вам на живот, госпожа Дарк. После чего, полагаю, нас будет ожидать прелюбопытное зрелище. Глаза Дарк сузились. - Не знаю, как ты выжил в котле, бес, но ты выжил - значит, у меня тоже есть надежда. Да, в смелости и твёрдости ей было не отказать. За броневой дверью звучали крики, то и дело раздавались выстрелы - дверь дрожала, но двутавровые распорки поддались бы только гидравлическим домкратам. А взрывать... Я рывком притянул Дарк к себе. Взглянул в ждущие глаза - и поволок прямо к выходу, ничуть не думая о галантности по отношению к прекрасной даме. Я приковал её к стопорящему штурвалыду. И громко крикнул, обращаясь прямо в выбитый моим взрывом проём: - Ваша командирша вот тут, прикованная прямо к двери. Потому не советую использовать взрывчатку - превратите её в запечённое рагу. Скажите им, госпожа Дарк, а то ваши мальчики могут перестараться... Она подчинилась, задыхаясь от ненависти. Крики за дверью чуть поутихли. - Что ж, нам придётся разговаривать прямо здесь, - пожал я плечами. - Мне придётся применить специальные меры. И давайте попробуем вот на этом, - я указал на корчащегося Кривошеева. Тот немедленно взвыл так, что затряслись стены. Я подошёл ближе к краю. Поискал глазами черпак - и на самом деле увидел, ржавый, почти что разваливающийся от старости почтенный инструмент пенсионного вида на длинной рукояти. Коричневая поверхность упруго пружинила, словно не пуская в себя чужое железо. Однако я всё-таки продавил, прорвал чуть ссохшуюся сверху плёнку, вонзил - словно меч во плоть дракона. Хорош, однако, меч - ржавый черпак на полусгнившей рукоятке... Обратно я шёл медленно, в упор глядя на Кривошеева. А тот захлёбывался истерическим, закатывающимся криком, дёргал ногами, каблуки отчаянно скребли бетон, глаза округлились, вспухли, лицо налилось кровью, из разваленного, перекосившегося рта текла на грудь стыдная струйка слюны. Я опустил взгляд - так и есть, штаны у него тоже потемнели. Впрочем, и смотреть не надо было - миг сп>о я докатившийся запах всё сказал сам. Наверное, мне стало бы его жалко. И будь он каким-нибудь командиром интербригады, что честно бился с имперцами, а вот перед лицом необоримого ужаса спасовал в последний миг- остановился бы я и сдержался бы, понимая, что передо мной именно человек, может, и с пути сбившийся, может, и на самом деле не ведающий, что творит, и которого должно запугать, никак не убивая до смерти. Но тут - знал я, что передо мной визжащее тело всё про всех отлично знало, ведало нечеловеческий замысел, понимало, как именно натаскиваются "матки" и их содержимое, что нужна им свежая человеческая кровь, подобно тому, как злющим конвойным псам обязательно надо разорвать на самом деле кого-нибудь в клочья, упиться его кровью, почувствовать его плоть на зубах. Я оттащил Кривошеева в сторону. К самому краю бетонного рва, но так, чтобы Дарк видела бы всё во всех деталях. Он распростёрся на серой плите, всё ещё вопя, брызгая слюной и о чём-то умоляя. Полагаю, он уже лишался рассудка от ужаса. Речь стала совершенно неразборчивой, глаза вращались в орбитах - не думаю, что он даже мог меня как следует разглядеть. Дариана на всё это взирала мрачно, но спокойно. Невольно я почувствовал уважение к её мужеству. Стойкая баба, хоть и сволочь и садистка. - Я всё-о-у-о!!! Скааааажу!! - из последних сил верещал Кривошеее - очевидно, он-то прекрасно понимал, что с ним сотворят даже несколько малых капель зародыша. Я достал диктофон. Нажал на "запись". - Говори, Егор. А я послушаю. Черпак с коричневой жижей я демонстративно держал на виду. Ох, и чего только он не рассказал! ...План был прост и понятен. Создать биологическое оружие, против которого окажется бессильна вся человеческая техника. Основа была - биоморфы. Податливую, как воск, живую массу мучили и так, и эдак, пока в один прекрасный день в одной лаборатории не додумались применить направленное высокоэнергетическое излучение. Не знаю уж, что они там хотели добиться, но эффект получился поразительный: подопытный образец начал морфировать в то, что после получило название "матки". Дальнейшее было только вопросом времени: потребовалось немало лет, прежде чем были поняты законы трансморфы. Никто не создавал "маток", никто не просчитывал систему атаки: попавшая в руки людям активная протоплазма всё сделала сама и за них. Оставалось только составить грамотный план и реализовать его. (Правда, я так и не понял, куда же все эти годы смотрела имперская охранка. Или там настолько привыкли к мысли, что интербригады - прикормленный отстойник для сбора "человеческих отходов", потенциальных инсургентов и повстанцев; или же - второй слой - кто-то в самых верхних кругах Империи прикрывал это, надеясь в один прекрасный день использовать и интербригады, и биоморфов в своих собственных целях. Теоретически таковым человеком мог являться господин рейсхфюрер, глава СС - он что, задумал дворцовый переворот? Нет, слишком сложно, хотя - кто знает?..) - Зета-пять, - медленно и внушительно сказал я Кривошееву. - Расскажи мне про Зету-пять. Мне не давали покоя те самые дети, которых мы убили. Которых нам пришлось убить - не то трансформированные человеческие дети, не то - самые настоящие биоморфы, до поры до времени закамуфлированные. - Это .. это... - дрожал Кривошеев, - это мы пытались... создать новые формы... не монстров, не чудовищ... слить биоморфов с человеческими яйцеклетками... не получилось... чего-то не хватило... Я вздрогнул. Значит, не только мой отец с мамой занимались такими вещами! - Не получилось, - продолжал выдавливать из себя несчастный, распластанный передо мной на бетоне человечек. Он очень торопился сделать взнос, боясь не успеть выкупить до конца свой пай в этой жизни. - Зато получилось другое. Пытались создать Управляющих... способных контролировать психику... Я разом вспомнил тварь с антеннами. - На Зете-пять мы пытались., справиться сами. С тем, что было создано нами... именно нами, без "маток" и всего прочего... - А когда не получилось, - перебил я, - вы погнали на убой несчастных лемуров. - Да, - признался Кривошеев. - Твари, которых мы создали... оказались малоэффективны. Мы стремились... к идеальному солдату. Мы хотели... миллионы бойцов. Людей. А получили... пшик. Госпожа Дарк... сама расстреляла нескольких главных виновников провала. - Значит, на Зете... - Вы имели дело с лемурами под нашим контролем... - Нет, дурак. Дети! Они... - Самые удачные попытки слияния человека и биоморфа... ничего лучшего мы не достигли... тканевая совместимость оставляла желать много лучшего... мы пытались также подсаживать биоморфов вместо удалённых органов... тут добились некоторого успеха, хотя тоже нельзя сказать, что получились эффективные модели... - И потом вам не осталось ничего другого, как идти проторённой дорожкой? Использовать подсунутые вам "матки"? Трясясь, Кривошеев кивнул. - А как они могуг перемещаться с планеты на планету? Ну хорошо, ваши люди могли развести зародыши обычными рейсовыми кораблями. Досмотр зачастую бывает формален. Но как "матки" могли взлетать с планеты? Как могли преодолевать космос? Как могли отыскивать свои крысиные ходы в подпространстве? Кривошеев задрожал ещё сильнее. По лицу и шее обильно струился пот. Килограмм пять он сегодня точно скинет, как пить дать. - Э-эт-то... не от нас... не от нас... - Верю, - сказал я. - Если б было от вас, нас бы уже не существовало. С такими технологиями вы стёрли бы Империю в порошок без всяких биоморфов. Так откуда же тогда... Кривошеев в панике бросил взгляд на прикованную к двери Дарк. Похоже, он оказался в ловушке. Если он ответит и я оставлю ему жизнь, его потом прикончит сама Дариана. Если он не ответит - его прикончу я, причём самым мучительным образом, какой только он, Егор Фёдорович Кривошеев, мог себе вообразить. Победил, конечно же, страх перед непосредственной опасностью. Несмотря на зловещее шипение Дарианы: "Молчи, гад, не то такое с тобой сделаю - реактор раем покажется!" - Каждой "матке" полагался генератор... - Какой генератор? Откуда? - Н-не знаю. Г-генераторы... антигравитации. Большие такие, мощные... - Ещё бы - поднять в небо такую махину! Ну, так откуда ж дровишки-то? Где тот лесок? - П-получил и... - Где? Когда? От кого?.. Это, видимо, было для Кривошеева самым страшным. Страшным настолько, что пересилило его ужас даже перед Дарианой или передо мной. - Я их... не видел. Они... они... она - только она... . была с ними... - КТО?!!! - заорал я. - Ы... ы... - Кривошеев силился вытолкнуть слова сквозь против его воли сжимающиеся губы. Лицо сперва побагровело, потом посинело. За бронированной дверью меж тем продолжалась возня; судя по звукам, ребята притащили автоген и собирались вскрывать дверь, так сказать, хирургически. ...И всё-таки он сказал. Но совсем не то, что я ожидал. В конце концов внутренне я уже приготовился услышать о каких-нибудь злобных Чужих, только и мечтающих о том, чтобы стереть человечество с лица земли - Был... контакт. После того, как... как мы сумели получить "маток". В лабораторию... прямо и прилетели И я услышал преудивительную историю. Историю о том, как странный аппарат - или не аппарат, может, жи-s вое существо - спустилось с небес ночью к той лаборатории, где до этого появилась первая "матка". Больше всего это напоминало громадное уродливое яйцо, покрытое толстой морщинистой не то кожей, не то чешуёй. Никаких "маленьких зелёных человечков" из него не показывалось. Да и сам "аппарат" к утру почти совершенно сгнил, и всё, что от него осталось,- это пять здоровенных коричневых же "яиц", или "коконов". Когда люди Дарианы осторожно приблизились к "объекту", им преподали наглядную демонстрацию - показали что-то вроде кукольного представления с живыми фигурками: о том, что надо делать с этими яйцами и как закладывать их в те места, на которых предстоит вырастить "маток". И те "яйца", в отличие от всего остального, были отнюдь не из плоти. Под руками людей оказался сплошной металл. Так Дариана Дарк получила антигравитаторы. Единственную деталь "маток", что не могла быть выращена или синтезирована. За первой посылкой последовали другие. Вскоре Сопротивление уже имело почти сотню антигравов. Правда, все попытки использовать их самими провалились - неведомая технология поддавалась только одной управляющей воле. Попытались один из антигравитаторов вскрыть - и чудовищный взрыв разнёс половину корпусов университета. С трудом удалось направить официальное расследование по ложному следу: на расположенный тут же Химический факультет, где параллельно в это время велись разработки новейших усиленных взрывчатых смесей. После этого ещё немало времени ушло на конечную отработку технологии войны. Но выступить повстанцы решили всё-таки с тем, что было создано самими. Видно, какие-то барьеры всё-таки оставались. Инстинкт самосохранения расы - нельзя принимать смертельно опасные подарки от чужаков. Но в то же время - казалось, контроль интербригад над "матками" полный; твари разворачивались в считавшуюся непобедимой армию вторжения, уничтожали всех врагов и в свой черёд тоже погибали, неспособные к размножению, к нормальной жизни живых существ; это было, как я и полагал, именно биологическое оружие, созданное с одной-единственной целью - убивать всех, кто от них отличался. Несмотря на все усилия, работавшие на Дариану Дарк учёные так и не нашли способа защиты от "маток" и их тварей. Выход был только один - дождаться самоуничтожения новосозданных адовых полчищ, после чего уже без помех занять "освобождённую территорию". После провала операции на Зете-пять руководство глубоко законспирированного Центра решило, что ждать дальше бесполезно: им казалось, что Империя усиливается день ото дня, в подкупленных относительной безопасностью и комфортом людях пропадает жажда борьбы и сопротивления. Была задумана и спланирована операция "Биоморф"... Я молчал, потрясённый услышанным. Шипела и плевалась Дарк, за броневой дверью сосредоточенно трудились её ребятки, а мне... мне настала пора уходить. Уходить тем единственным способом, который мне остался. Я не преувеличивал своих сил: сквозь несколько десятков ожесточённых и готовых к бою автоматчиков мне не пробиться, даже прикрывайся я госпожой Дарк. Ранение в ногу не смертельно, а этого будет достаточно, чтобы я оказался в их полной власти. У меня оставалась только одна дорога. Т - Спасибо за интересный и содержательный рассказ, - сказал я Кривошееву, выплёскивая в ров содержимое черпака. - Я с удовольствием взял бы тебя с собой... но, боюсь, на этот путь ты со мной встать не захочешь. - Погоди... - захрипел Кривошеев еле слышно. - Погоди... застрели... её. Убей её. Иначе она сделает со мной такое... Это было разумно. Пусть трус и негодяй, он рассказал . мне не хватающее для завершения мозаики. Он заслужил жизнь. Я поднял пистолет и повернулся к Дарк. Она уже не билась, она просто обвисала на цепи, приковавшей ей к позеленевшему медному ободу. Сейчас она смотрела на меня исподлобья, с яростью смертельно раненной волчицы. - Стреляй, щенок, - выхаркнула она. - Стреляй, падаль. Жаль, что я... Она не договорила. Я нажал на спуск - и понял, что промахнулся. Пуля вошла Дариане в правое плечо, пониже ключицы; обильно брызнуло кровью, тело женщины мотнуло, с хряском ударив о броню. Голова её бессильно мотнулась, падая на грудь. Теперь оставалось только сделать контрольный выстрел. То есть подойти вплотную, приставить ствол к затылку и спустить курок. Мне предстояло хладнокровно пристрелить - вернее, дострелить бесчувственную, безоружную и беспомощную женщину. По моему мнению, эта женщина - буйнопомешанная, угрожающая жизням сотен тысяч и миллионов людей; её даже нельзя уподобить бешеной собаке, потому что собачье бешенство - это беда, а не вина, болезнь, а не сознательное действие. Нажать на курок - спасти десятки, если не сотни тысяч жизней, которые бросит в костёр войны эта психопатка, даже одержимая изначально самыми высокими идеалами и намерениями. Именно одержимая. Бешенство тоже может рядиться не в свои одежды. Однако доселе я если и убивал - так только в бою. Палачом быть не приходилось. Дариана Дарк получила священный дар жизни от Бога, и мне ли отбирать его, раз уж Божья воля отвела от Дарианы первую пулю? Тем не менее я шёл И, наверное, я всё-таки разнёс бы ей затылок, если бы в этот момент дверь наконец не поддалась автогену и верные последователи госпожи Дарианы Дарк не разразились восторженными воплями Я выстрелил почти в упор и бросился обратно, к ограждению резервуара. Моя пуля не попала в голову. Она попала в грудь, и я надеялся, что эта рана окажется смертельной. А последние секунды я потратил не на третий контрольный выстрел, а на то, чтобы сказать пару слов так ничего и не понявшему Кривошееву. Он даже стал вполголоса благодарить меня. - Выметайтесь все отсюда, быстро! - заорал я, прыгая через перила. - У меня вакуум-бомба! Сейчас тут будет ад! Кривошеев позеленел. А я, не тратя больше слов, одним движением махнул через низкие перильца - прямо в объятия тёплой массы грядущего "биоморфа". Я не мог рисковать. Зараза должна быть уничтожена в зародыше. Честно говоря, втайне я надеялся, что госпожа Дарк тихо и мирно скончается от потери крови, прежде чем её успеют откачать, - или что бомба взорвётся прежде, чем её освободят от наручников. Коричневая упругая масса сомкнулась над моей головой, и человеческое моё сознание тотчас померкло. В мозг хлынул поток видений, настолько ярких и сильных, что я едва не закричал от боли - даже сохранять в себе способность мыслить по-человечески оказалось настоящей мукой. Я видел Вселенную. Миллиарды миллиардов миров, звёзд, галактик. Я видел непонятные картины планеты, от полюса до полюса покрытой чёрной жижей, на поверхности которой плавали громадные живые острова; видел бесчисленные скопища "маток", медленно поднимающиеся над планетами, и чёрная вода стекала по их бокам, точно кровь матери с рождающегося младенца. Я видел армады в глубине космоса, ждущие в глубоком сне, вращаясь, словно пояса астероидов, вокруг равнодушных звёзд; я видел многое, чего не мог понять. Я видел силы вторжения, но не видел, что ими движет. Видел громадные живые корабли, в сотни, в тысячи раз громаднее "маток", медленно и величественно выныривающие из "кротовых нор" и опускающиеся на поверхности планет; я не видел лишь одного - тех, кто руководил и направлял эти бессчётные орды. Но в тот миг я не сомневался, что они есть. Они есть, "маленькие зелёные человечки", и они объявили нам беспощадную войну. Войну без всяких причин; войну на уничтожение. Было в этом что-то от той равнодушной мощи, с какой иммунная система нашего тела атакует случайно оказавшихся в крови "агентов вторжения", чужеродные бактерии и вирусы. Организм тоже не ведёт переговоров с врагами и не проводит демаркационных линий. Он просто борется до конца - и либо побеждает, либо погибает в неравной борьбе, сдавшись под натиском местастаз. Я подчинился инстинкту. Я не то плыл, не то брёл в коричневой жиже, то погружаясь на дно, то вновь всплывая наверх. Я знал, что у этого резервуара есть выход. Есть фильтры, заглушки, тому подобное - и что я пробьюсь к свету. Непременно пробьюсь. Я не имею права не пробиться. Потому что теперь я знаю точно - Империи предстоит война. Наверное, самая страшная из войн, которые знало человечество. Мне не хватало воздуха, я задыхался. Давно уже я оставил позади бомбу с тикающим часовым механизмом, и сейчас шло состязание - между мной и бездушным секундомером. Я должен найти выход. Я обязан. Его просто не может не быть.... ...И когда я, обессиленный, выполз наконец наружу из смрадной трубы, темнота за моей спиной взорвалась, словно тысяча тысяч солнц. Я искренне надеялся, что погибли не все мальчишки и девчонки Шестой интернациональной. А теперь мне следовало отыскать отца. Потому что черепу, что на моём рукаве, предстояло отправиться теперь в самую дальнюю из всех возможных дорог - в небеса. Конец Даллас, 2000 - 2001. Окончание дилогии "Империя превыше всего" - в книге второй, "Череп в Небесах".