ває? Занедужала княгиня, I князь схаменувся, За бабами-знахарками По селах метнувся. Наїхали... Заходились. Лiчили, лiчили... Поки її, безталанну, В труну положили. Не стало на селi княгинi, I гусла знову загули. А сирота її в селi, її єдиная дитина! - Мов одiрвалось од гiллi: Ненагодоване i босе, Сорочечку до зносу носить. Спеклося, бiдне, на жару. Лопуцьки їсть, ставочки гатить В калюжах з дiтьми у яру. Умийся, серденько! Бо мати Он дивиться й не пiзнає Межи дiтьми дитя своє. I думає: тебе не стало... Умийся, серце, щоб пiзнала Тебе, єдиную свою... I господа б благословляла За долю добрую твою. Умилася. А добрi люди Прибрали, в Київ одвезли У iнститут. А там що буде, Побачим. Гусла загули... Гуляє князь, гуляють гостi, Ревуть палати на помостi, А голод стогне на селi. I стогне вiн, стогне по всiй Українi. Кара господева. Тисячами гинуть Голоднiї люди. А скирти гниють. А пани й полову жидам продають. Та голоду радi, та бога благають, Щоб ще хоч годочок хлiбець не рожав. Тодi б i в Парижi i iному краї Наш брат хуторянин себе показав. А бог куняє. Бо се було б диво, Щоб чути i бачить - i не покарать. Або вже аж надто довготерпеливий... - Вiруйте i гиньте! - пророки гласять. Як же його вiрить? Заплющивши очi? Ох, рад би я вiрить, та серце не хоче. Минають лiта; люди гинуть, Лютує голод в Українi, Лютує в княжому селi. Скирти вже княжi погнили. А вiн байдуже, п'є, гуляє Та жида з грiшми виглядає. Нема жидка... Хлiба зiйшли, Радiють люди, бога просять... Аж ось iз Києва привозять Княжну. Мов сонечко зiйшло Над обiкраденим селом. Чорнобрива, кароока, Вилитая мати. Тiльки смутна, невесела... Чого б сумувати? Або, може, вже такою Воно й уродилось? Або, може, молодеє Чи не полюбило Кого-небудь? Нi, нiкого. Весела гуляла, Мов ласочка з кубелечка, На свiт виглядала З того Києва. Аж поки Побачила села Знiвеченi. З того часу Стала невесела. Мов сизая голубонька, Село облетiла. У всiх була, всiх бачила, Всi повеселiли. Там словами привiтала, Там нагодувала... Що день божий обходила Село. Помагала Усякому. А сироти До неї в покої Приходили. I матiр'ю Своєю святою Її звали. I все село За неї молилось... А тимчасом жиди в селi З грiшми появились. Радiє князь, запродує З половою жито I молотить виганяє Людей недобитих. Змолотили, нiвроку їм, За одну годину I з клунею провiяли... Князь i не спочинув, На могорич закликає, Та п'є, та гуляє Аж у гаї... Бо в покоях Дочка спочиває. Гармидер, галас, гам у гаї, Срамотнi спiви. Аж лящить Жiночий регiт. Завиває, Реве хазяїн: - Будем пить, Аж поки наша доня спить. - А доня взапертi- сидить В своєму сумному покої I дивиться, як над горою Червоний мiсяць аж горить, З-за хмари тихо виступає. I нiби гори оживають. Дуби з дiброви, мов дива, У поле тихо одхожають. I пугач пуга, i сова З-пiд стрiхи в поле вилiтає, А жаби крякають, гудуть. Дивiтесь, очi молодiї, Як зорi божiї встають, Як сходить мiсяць, червонiє... Дивiтеся, поки вас грiє, А зорi спати не дають. Головою молодою На руку схилилась, До пiвночi невесела На зорi дивилась Княжна моя. Дивилася... Та й плакати стала. Може, серце яке лихо Тихо прошептало? Та й байдуже. Поплакала Трошки, усмiхнулась, Помолилась, та й спать лягла, I тихо заснула. В гаю все покотом лежало - Пляшки i гостi: де що впало, Там i осталось. Сам не впав, Остатню каплю допивав Та й ту допив. Встає, не пада, Iде в покої... Скверний гадеї Куди ти лiзеш? Схаменись! Не схаменувся. Ключ виймає, Прийшов, i дверi одмикає, I лiзе до дочки. Прокиньсь! Прокинься, чистая! Схопись, Убий гадюку, покусає! Убий, i бог не покарає! Як тая Ченчiо колись Убила батька кардинала I саваофа не злякалась. Нi, не прокинулася, спить, А бог хоч бачить, та мовчить, Грiхам великим потурає... Не чуть нiчого. Час минає. А потiм крик, а потiм гвалт I плач почули iз палат... Почули сови. Потiм знову Не чуть нiчого. I в той час Скирти i клуня зайнялась, I зорi зникли. Хоч би слово, Хоч би де голос обiзвавсь. Пани в гаю не ворушились, А люди збiглись та дивились, Як дим до неба пiдiймавсь... Прокинулись вранцi гостi, Аж бачать, що лихо, - Покинули свого князя, Та любо та тихо... Так i ми його покинем, Так i бог покине. Тебе тiльки не покине Лихая година - Княжно моя безсталанна, Знiвечений цвiте. Ти ще будеш покутувать Грiхи на сiм свiтi, Грiхи батьковi. О доле! Лукавая доле! Покинь її хоть на старiсть, Хоть на чужiм полi На безлюддi. Не покинеш, Поведеш до краю, До самої домовини, Сама й поховаєш. В селi не бачили й не чули, Де вона подiлась. Думали, на пожарищi Небога згорiла. Стоїть село. Невесело На горi палати Почорнiли. Князь хирiє, Не здужає встати, А пiдвести нема кому, Нiхто й не загляне До грiшного болящого В будинки поганi. Люди трохи очуняли, Господа благають, Щоб княжна до їх вернулась. А її немає I не буде вже, святої.. Де ж вона подiлась? У Києвi пресвятому В черницi постриглась. Родилась на свiт жить, любить, Сiять господньою красою, Витать над грiшними святою I всякому добро творить, А сталось ось як. У черницях Занапастилося добро... Блукаючи по Українi, Прибивсь якось i в Чигирин I в монастир отой дiвочий, Що за пiсками на болотi У лозах самотний стоїть. Отам менi i розказала Стара черниця новину, Що в монастир до їх зайшла Княжна якась iз-за Днiпра Позаторiк. Одпочивала Та й богу душу оддала... - Вона була ще молодою I прехорошая собою. На сонцi дуже запеклась, Та й занедужала. Лежала Недовго щось, седмицi з три. I все до крихти розказала... Менi i Ксенiї сестрi. I вмерла в нас. I де ходила, В яких-то праведних мiстах, А в .нас, сердешна, опочила. Оце її свята могила... Ще не поставили хреста. [Орська крiпость 1847] - [Нижнiй Новгород] 1858 лютий 24 ** МАРIЯ ** Радуйся, ты бо обновила еси_ эачатыя студно._ Акафiст пресвятiй богородидi Iнос 10. Все упованiє моє На тебе, мiй пресвiтлий раю, На милосердiє твоє, Все упованiє моє На тебе, мати, возлагаю. Святая сило всiх святих! Пренепорочная, благая! Молюся, плачу i ридаю: Воззри, пречистая, на їх, Отих окрадених, слiпих Невольникiв. Подай їм силу Твойого мученика сина, Щоб хрест-кайдани донесли До самого, самого краю. Достойно пєтая! благаю! Царице неба i землi! Вонми їх стону i пошли Благий конець, о всеблагая! А я, незлобний, воспою, Як процвiтуть убогi села, Псалмом i тихим i веселим Святую доленьку твою. А нинi плач, i скорбь, i сльози Душi убогої - убогiй Остатню лепту подаю. У Йосипа, у тесляра Чи бондаря того святого, Марiя в наймичках росла. Рiдня була. Отож, небога, Уже чимала пiднялась, Росла собi та виростала I на порi Марiя стала... Рожевим квiтом розцвiла В убогi й i чужiй хатинi, В святому тихому раю. Тесляр на наймичку свою, Неначе на свою дитину, Теслу, було, i струг покине Та й дивиться; i час мине, А вiн i оком не мигне I думає: - Анi родини, Анi хатиночки нема! Одна-однiсiнька!.. Хiба... Ще ж смерть моя не за плечима?.. - А та стоїть собi пiд тином Та вовну бiлую пряде На той бурнус йому святешний, Або на берег поведе Козу з козяточком сердешним I попасти i напоїть. Хоч i далеко, так любила ж Вона той тихий божий став. Широкую Тiверiаду I рада, аж смiється, рада, Що Йосип сидячи мовчав, Не боронив їй, не спиняв На став iти! Iде, смiється, А вiн сидить та все сидить, За струг, сердега, не береться... Коза нап'ється та й пасеться. А дiвчина собi стоїть, Неначе вкопана, пiд гаєм, I смутно, сумно позирає На той широкий божий став, I мовила: - Тiверiадо! Широкий царю озерам! Скажи менi, моя порадо! Якая доля вийде нам З старим Iосифом? О доле! - I похилилась, мов тополя Од вiтру хилиться в яру. - Йому я стану за дитину. Плечми моїми молодими Його старiї пiдопру! - I кинула кругом очима, _ Аж iскри сипнули з очей. А з добрих молодих плечей Хiтон полатаний додолу Тихенько зсунувся. Нiколи Такої божої краси Нiхто не узрить! Злая ж доля Колючим терном провела, Знущалася над красотою! О доленько! - Понад водою Ходою тихою пiшла. Лопух край берега найшла, Лопух зорвала i накрила, Неначе бриликом, свою, Свою головоньку смутную, Свою головоньку святую! I зникла в темному гаю. О свiте наш незаходимийi О ти, пречистая в женах! Благоуханний сельний крине! В яких гаях, в яких ярах, В яких незнаємих вертепах Ти заховаєшся од спеки Огнепалимої тiї, Що серце без огню розтопить I без води прорве, потопить Святiї думоньки твої? Де ти сховаєшся? Нiде! Огонь заклюнувся вже, годi! Уже розжеврiвся. I шкода, Даремне сила пропаде. До кровi дiйде, до костi Огонь той лютий, негасимий, I, недобитая, за сином Повинна будеш перейти Огонь пекельний! Все пророчить, Тобi вже зазирає в очi Твоє грядущеє. Не зри! Сльозу пророчую утри! Заквiтчай голову дiвочу Лiлеями та тим рясним Червоним маком. Та засни Пiд явором у холодочку, Поки що буде. Увечерi, мов зоря тая, Марiя з гаю вихожає Заквiтчана. Фавор-гора, Неначе з злата-серебра, Далеко, високо сiяє, Аж слiпить. Пiдняла На той Фавор свої святiї Очицi кроткiї Марiя Та й усмiхнулась. Зайняла Козу з козяточком з-пiд гаю I заспiвала: "Раю! раю! Темний гаю! Чи я, молодая, Милий боже, в твоїм раї Чи я погуляю, Нагуляюсь?" Та й замовкла. Круг себе сумно озирнулась, На руки козеня взяла I веселенькая пiшла На хутiр бондарiв убогий. А йдучи, козеня, небога, Нiби дитину, на руках Хитала, бавила, гойдала, До лона тихо пригортала I цiлувала. Козеня, Неначе теє кошеня, I не пручалось, не кричало, На лонi пестилося, гралось. Миль зо двi любо з козеням Трохи, трохи не танцювала - I не втомилась. Вигляда Старий, сумуючи, пiд тином, Давненько вже свою дитину. Зустрiв її i привiтав, I тихо мовив: - Де ти в бога Загаялась, моя небого? Ходiмо в кущу, опочий Та повечеряємо вкупi З веселим гостем молодим: Ходiмо, доненько. - Який? Який ее гость? - Iз Назарета Зайшов у нас пiдночувать. I каже: - Божа благодать На ветхую Єлисавету Учора рано пролилась. Учора, каже, привела Дитину-сина. А Захарiй Старий нарек його Iваном. - Так бачиш що! - А гость роззутий, Умитий, з кущi вихожав В одному бiлому хiтонi, Мов намальований, сiяв, I став велично на порозi, I, уклонившися, вiтав Марiю тихо. Їй, небозi, Аж дивно, чудно. Гость стояв ї нiби справдi засiяв. Марiя на його зирнула I стрепенулась. Пригорнулась, Неначе злякане дитя, До Йосипа свого старого, А потiм гостя молодого Просила, нiби повела, Очима в кущу. Принесла Води погожої з криницi I молоко i сир козлицi Їм на вечерю подала. Сама ж не їла й не пила. В куточку мовчки'прихилилась Та дивувалася, дивилась I слухала, як молодий Дивочний гость той говорив. I словеса його святiї На серце падали Марiї, I серце мерзло i пеклось! - Во Iудеї не було, - Промовив гость, - того нiколи, Що нинi узриться! Раввi, Раввi великого глаголи На нивi сiються новiй! I виростуть, i пожнемо, I в житницю соберемо Зерно святеє. Я месiю Iду народу возвiстить. - I помолилася Марiя Перед апостолом. Горить Огонь тихенько на кабицi. А Йосип праведний сидить Та думає. Уже зiрниця На небi ясно зайнялась. Марiя встала та й пiшла З глеком по воду до криницi. I гость за нею, i в ярочку Догнав Марiю... Холодочком До сходу сонця провели До самої Тiверiади Благовiстителя. I радi, Радiсiнькi собi прийшли Додому. Жде його Марiя I, ждучи, плаче, молодiї Ланити, очi i уста Марнiють зримо. - Ти не та, Не та тепер, Марiє, сталаї Цвiт зельний, наша красота! - Промовив Йосип. - Диво сталось З тобою, доненько моя! Ходiм, Марiє, повiнчаймось, А то... - Й не вимовив: - уб'ють, На улицi. I заховаймось В своїм оазисi. - їв путь Марiя нашвидку збиралась, Та тяжко плакала, ридала. Отож вони собi iдуть: Несе з торбиною на плечах Нову коновочку старий: Спродать би то, та молодiй Купить хустиночку до речi, Та й за повiнчання оддать. О старче праведний, багатий! Не од Сiона благодать. А з тихої твоєї хати Нам возвiстилася. Якби Пречистiй їй не дав ти руку, Рабами б бiднiї раби I досi мерли би. О муко! О тяжкая душi печаль! Не вас менi, сердешних, жаль, Слiпi i малiї душою, А тих, що бачать над собою Сокиру, молот - i кують Кайдани новiї. Уб'ють, Зарiжуть вас, душеубiйцi I iз кривавої криницi Собак напоять. Де ж подiвсь Дивочний гость отой лукавий? Хоч би прийшов та подививсь На брак той славний i преславний! На брак окрадений! Не чуть, Не чуть анi його, анi месiї. Аж люди ждуть чогось i ждуть, Чогось непевного. Марiє! Ти, безталанная, чого I ждеш i ждатимеш од бога I од людей його? Нiчого, Нiже апостола того Тепер не жди. Тесляр убогий Тебе повiнчану веде В свою убогую хатину. Молися й дякуй, що не кинув, Що на розпуття не прогнав, А то б цеглиною убили, - Якби не вкрив, не заховав! В Єрусалимi говорили Тихенько люди, що стяли У городi Тiверiадi Чи то якогось розп'яли Провозвi стителя месiї. - Його! - промовила Марiя, I веселесенька пiшла У Назарет. I вiн радiє, Що наймичка його несла В утробi праведную душу За волю розп'ятого мужа. Ото вони собi iдуть, Прийшли додому. I живуть Повiнчанi, та не веселi. Тесляр колисочку дебелу Майструє в сiнях. А вона, Пренепорочная Марiя, Сидить собi коло вiкна, I в поле дивиться, i шиє Малесеньке сороченя - Комусь то ще? - Хазяїн дома? - Надворi крикнуло. - Указ Од кесаря, його самого, Щоб ви сьогоднi, сей же час, Ви на ревiзiю у город, У город Вiфлеєм iшли. I зник, пропав той тяжкий голос. Тiльки руна в яру гула. Марiя зараз заходилась Пекти опрiсноки. Спекла, В торбину мовчки положила I мовчки за старим пiшла У Вiфлеєм. - Святая сило! Спаси мене, мiй боже милий! - Тiльки й промовила. Iдуть, Сумуючи собi обоє, I, вбогiї, перед собою Козу з козяточком женуть: Бо дома нi на кого кинуть. А може, бог пошле дитину В дорозi; от i молоко Сердешнiй матерi. Скотина Iде пасучися, рядком Iдуть за нею батько й мати I починають розмовляти Поволi, тихо. -Семiон Протопресвiтер, - Йосип мовив, - Такеє-то пророче слово Сказав менi: -Святий закон I Авраама i Мойсея Возобновлять мужi єсеї. I каже: поти не умру, Поки месiю не узрю! - Чи чуєш ти, моя Марiє? Месiя прийде! - Вже прийшов, I ми вже бачили месiю! - Марiя мовила. Найшов Опрiснок Йосип у торбинi, Дає та й каже: - На, моя дитино, Поки що буде, укрiпись, До Вiфлеєма не близенько; Та й я спочину. Утомивсь. - Та й сiли на шляху гарненько - Полуднувать. Отож сидять, А сонце праведне швиденько Додолу котиться. I глядь! Сховалося, i смеркло в полi. I диво дивнеє! Нiколи Нiхто не бачив i не чув Такого дива. Аж здригнув Святий тесляр. Мiтла з востоку Над самим Вiфлеємом, боком, Мiтла огненная зiйшла. I степ i гори осiяла. Марiя з шляху не вставала, Марiя сина привела. Єдиную тую дитину, Що нас од каторги спасла! I, пресвятая, неповинна, За нас, лукавих, розп'ялась! А недалеко край дороги Отару гнали чабани Та й їх побачили. Небогу, Її й дитяточко взяли I у вертеп свiй принесли, I чабани його убогi Еммануїлом нарекли. До сходу сонця, рано-рано, У Вiфлеємi на майданi Зiйшовся люд i шепотить, Що щось непевне з людьми буде Во Iудеї. Гомонить I тихне люд. - О люди! люди! - Чабан якийсь бiжить, кричить.- Пророчество Iєремiя, Iсаiя збулось! збулось! У нас, у пастирей, месiя Родився вчора! - Загуло У Вiфлеємi па майданi: - Месiя! Iiсус! Осанна! I люд розходивсь. Через час Чи через два прийшов указ I легiон з Єрусалима. Од того Iрода. Незриме Й нечуте сталося тодi. Ще дiточки сповитi спали, Ще купiль грiли матерi, Намарне грiли: не купали Маленьких дiточок своїх! Ножi солдати сполоскали В дитячiй праведнiй кровi! Такеє-то на свiтi сталось! Дивiтеся ж, о матерi! Що роблять iроди царi! Марiя навiть не ховалась З своїм младенцем. Слава вам, Убогим людям, чабанам. Що привiтали, заховали I нам спасителя спасли Од Iрода. Нагодували, I напоїли, i дали Кожух i свиту на дорогу, I, небораки, додали Ослицю дiйну. I небогу З її дитяточком малим I посадили й провели Вночi тайнйми манiвцями На шлях Мемфiський. А мiтла, Мiтла огненная свiтила, Неначе сонце, i дивилась На ту ослицю, що несла В Єгипет кроткую Марiю I народженного месiю. Якби де на свiтi хоть раз Цариця сiла на ослицю, То слава б стала про царицю I про великую ослицю По всьому свiту. Ся ж несла Живого iстинного бога! Тебе ж, сердешну, копт убогий Хотiв у Йосипа купить, Та здохла ти. Мабуть, дорога Таки завадила тобi? У Нiлi скупанеє спить В пелюшкахдолi, пiд вербою, Дитяточко. А мiж лозою З лози колисочку плете Та плаче праведная мати, Колиску тую плетучи. А Йосип заходився хату Iз очерету будувати, Щоб хоч укритися вночi. З-за Нiлу сфiнкси, мов сичi, Страшними мертвими очима На теє дивляться. За ними На голому пiску стоять По шнуру пiрамiди вряд, Мов фараонова сторожа, I нiби фараонам знать Вони дають, що правда божа Встає вже, встала на землi, Щоб фараони стереглись. Марiя найнялася прясти У копта вовну. А святий Iосиф взявсь отару пасти, Щоб хоч козу ту заробить На молоко малiй дитинi. Минає рiк. Коло хатини В повiточцi своїй малiй Той бондар праведний, святий, I гадки, праведний, не має, Барило й бочку набиває Та ще й курникає. А ти? Не плачеш ти i не спiваєш, Гадаєш, думаєш-гадаєш, Як його вчити, навести На путь святий святого сина I як його од зол спасти? Од бур житейських одвести? Ще рiк минув. Коло хатини Коза пасеться; а дитина I невеличке козеня У сiнях граються. А мати Сидить на призьбi коло хати Та вовну з кужеля пряде. Аж ось i сам старий iде З цiпочком тихо попiд тином: Носив у город шапличок Продать. Йому медяничок, А їй немудрую хустину, Собi ж несе на постоли Ременю доброго. Спочинув Та й каже: - Доню, не журись. Царя вже Iрода не стало. Чогось увечерi наївсь, Та так наївся, що й опрiгсь. Такеє-то менi сказали. Ходiмо, каже, у свiй гай, У свiй маленький тихий рай! Ходiм додомоньку, дитино. - Ходiм, - сказала та й пiшла На Нiл сороченята прати В дорогу синовi. Паслась Коза з козятком коло хати, А Йосип сина забавляв, На призьбi сидя, поки мати На рiчцi прала тi малi Сорочечки. А потiм в хатi Поморщив добре постоли Собi в дорогу. Та й знялись До сходу сонця, по торбинi На плечi взявши, а дитину Удвох в колисочцi несли. То сяк, то так прийшли додому. Бодай не довелось нiкому Узрiть такеє! Благодать, Гайочок тихий серед поля, - Одна єдиная їх доля Отой гайочок! - i не знать, Де вiн кохався, i хатина - Все, все сплюндровано. В руїнi Їм довелося ночувать. В ярок Марiя до криницi Швиденько кинулася. Там Колись-то з нею яснолиций Зустрiвся гость святий. Бур'ян, Будяк колючий з кропивою Коло криницi поросли. Марiє! Горенько з тобою! Молися, серденько, молись! Окуй свою святую силу... Долготерпенiєм окуй, В сльозах кривавих загартуй!.. Небога трохи не втопилась У тiй криницi. Горе нам Було б, iскупленим рабам! Дитина б тая виростала Без матерi, i ми б не знали I досi правди на землi! Святої волi! Схаменулась, I тяжко-важко усмiхнулась Та й заридала. Полились На цямрину святiї сльози Та й висохли. А їй, небозi, Полегшало. Єлисавета, Стара вдова, у Назаретi З малим синком своїм жила, Таки з Iвасем. Та й була Якась рiдня їм. Вранцi-рано Свою дитину, безталанна, Нагодувала, одягла I за святим своїм пiшла У Назарет той до вдовицi В сусiду, в наймички проситись. Дитяточко собi росло, З Iвасем удовенком гралось. Уже чимале пiдросло. Якось вони собi гуляли Удвох на улицi, знайшли Двi палички та й понесли Додому матерям на дрова. Звичайнi дiточки! Iдуть I веселенькi i здоровi, Аж любо глянуть, як iдуть! Отож воно, мале, взяло Другую паличку у Йвася, - Iвась у коники iгрався, - Зробило хрестик та й несло Додому, бачте, показати, Що й вiн умiє майструвати. Марiя ще за ворiтьми Дiтей зустрiла, i зомлiла, I трупом пала, як узрiла Той хрестик-шибеннчку. - Злий! Недобрий чоловiк, лихий Навчив тебе, моя дитино, Зробить оце! Покинь! Покиньї - А вiн, маленький, неповинний, Святую шибеничку кинув I заридав, i пролились Ще в перший раз младенчi сльози На лоно матернє. Небозi Нiби полегшало. Взяла У холодочок завела, В бур'ян, в садок, поцiлувала Та коржиком погодувала, Свiженьким коржиком. Воно ж Попестилось собi, погралось Та й спатоньки, мале, лягло, Таки ж у неї на колiнах. Отож i спить собi дитина, Мов ангеляточко в раю. А на єдиную свою Та мати дивиться i плаче Тихенько-тихо: ангел снить, То щоб його-то не збудить. Та й не догледiла. Неначе Окропу капля як огонь На його впала, i воно Прокинулось. Швиденько сльози Марiя втерла, смiючись; Щоб вiн не бачив. I небозi Не довелися одурить Малого сина. Подивилось I заридало. Заробила Чи то позичила вдова Пiвкопи тую на буквар. Сама б учила, так не знала ж Вона письма того. Взяла Та в_ школу хлопця одвела, У iєсейську. Доглядала ж Сама його, сама й навчала Добру i розуму. Iвась, Таки вдовенко, в його вдавсь, То вдвох собi й ходили в школу I вчились вкупочцi. Нiколи . Анi пограється з дiтьми, Анi побiгає. Самий, Один-однiсiнький, бувало, Сидить собi у бур'янi Та клепку теше. Помагало Святому батьковi в трудах. Якось по сьомому годочку, - Малий вже добре майстрував - Одпочиваючи в куточку, Старий на сина дивувавсь: Який-то з його майстер буде! Якi-то люди з його будуть! Та взявши вiдер, кандiйок, I батько, й мати, i воно Пiшли на ярмарок у самий Самiсiнький Єрусалим. Хоч i далеко, так спродати Дорогше можна. От прийшли, Розташувались. Батько й мати Сидять собi та продають Добро своє. А де ж дитина? Побiгло десь. Шукає сина Та плаче мати. I не чуть, Де дiлося. У синагогу Зайшла благать благого бога, Щоб син її найшовсь. Аж глядь! Межи равiнами дитина, Її хлоп'яточко, сидить I научає, неповинне, Як в свiтi жить, людей любить, За правду стать! За правду згинуть! Без правди горе! - Горе вам, Учителi архiєреї! - I дивувались фарисеї I книжники його речам. А радiсть матерi Марiї Неiзреченная. Месiю, Самого бога на землi Вона вже зрiла. Спродались, Во храмi помолились богу I веселенькi у дорогу Додому рушили вночi По холодочку. Виростали I вкупi вчились, ростучи, Святiї дiточки. Пишались Святiї тiї матерi Своїми дiтками. Iз школи Путем терновим розiйшлись Обидва. Божiї глаголи, Святую правду на землi I прорекли, i розп'ялись За воленьку, святую волю! Iван пiшов собi в пустиню, А твiй мiж люди. А за ним, За сином праведним своїм, I ти пiшла. В старiй хатинi В чужiй покинула його, Святого Йосипа свого! Пiшла тинятись попiдтинню, Аж поки, поки не дiйшла Аж до Голгофи. Бо за сином Святая мати всюди йшла, Його слова, його дiла Всi чула й бачила, i млiла, I мовчки трепетно радiла, На сина дивлячись. А вiн Сидить, було, на Єлеонi, Одпочива. Єрусалим Розкинувсь гордо перед ним; Сiяє в золотiм вiсонi Iзраїльський архiєрей! Романський золотий плебей! I час i два мине - не встане, На матiр навiть не погляне Та аж заплаче, дивлячись На iудейськую столицю. Й вона заплаче, iдучи У яр по воду до криницi, Тихесенько. I принесе Води погожої, i вмиє Утомленi стопи святi, I пити дасть, i отрясе, Одує прах з його хiтона, Зашиє дiрочку, та знову Пiд смокву пiде. I сидить I дивиться, о всесвятая! Як син тон скорбний спочиває. Аж ось i дiтвора бiжить Iз города. Його любили Святiї дiточки. Слiдком За ним по улицях ходили, А iнодi й на Єлеон До його бiгали, малiї. Отож прибiгли. - О святiї! Пренепорочнiї! - сказав, Як узрiв дiток. Привiтав I цiлував, благословляя, Погрався з ними, мов маленький, Надiв бурнус. I веселенький З своїми дiтками пiшов В Єрусалим на слово нове, Понiс лукавим правди слово. Не вняли слову! Розп'яли! Як розпинать його вели, Ти на розпутiї стояла З малими дiтьми. Мужики, Його брати, ученики, Перелякались, повтiкали. - Нехай iде! Нехай iде! Отак i вас вiн поведе! - Сказала дiтям. I упала На землю трупом. Розп'ялась Твоя єдиная дитина! А ти, спочинувши пiд тином, У Назарет отой пiшла! Вдову давно вже поховали В чужiй позиченiй трунi Чужiї люди. А Iвана Її зарiзали в тюрмi. I Йосипа твого не стало. I ти, як палець той, осталась Одна-однiсiнька! Такий Талан твiй латаний, небого! Брати його, ученики, Нетвердiї, душеубогi, Катам па муку не дались, - Сховались, потiм розiйшлись. I ти їх мусила збирати... Отож вони якось зiйшлись Вночi круг тебе сумувати. I ти, великая в женах! I їх унинiє i страх Розвiяла, мов ту полову, Своїм святим огненним словом! Ти дух святий свiй пронесла В їх душi вбогiї! Хвала! I похвала тобi, Марiє! Мужi воспрянули святiї, По всьому свiту розiйшлись. I iменем твойого сина, Твоєї скорбної дитини, Любов i правду рознесли По всьому свiту. Ти ж пiд тином, Сумуючи, у бур'янi Умерла з голоду. Амiнь. А потiм ченцi одягли Тебе в порфiру. I вiнчали, Як ту царицю... Розп'яли Й тебе, як сина. Наплювали На тебе, чистую, кати; Розтлили, кроткую! а ти... Мов золото в тому горнилi, В людськiй душi возобновилась, В душi невольничiй, малiй, В душi скорбящiй i убогiй, [11 листопада 1859. С.-Петербург] ** НАЙМИЧКА ** У недiлю вранцi-рано Поле вкрилося туманом. У туманi на могилi, Як тополя, похилилась Молодиця молодая. Щось до лона пригортає Та з туманом розмовляє: - Ой, тумане, тумане, Мiй латаний талане! Чому мене не сховаєш Отут серед лану? Чому мене не задавиш, У землю не вдавиш? Чому менi злої долi, Чом вiку не збавиш? Нi, не дави, туманочку! Сховай тiльки в полi, Щоб нiхто не знав, не бачив Моєї недолi!.. Я не одна: єсть у мене I батько i мати... Єсть у мене... туманочку, Туманочку, брате!!. Дитя моє, мiй синочку, Нехрещений сину! Не я тебе хреститиму На лиху годину. Чужi люди хреститимуть, Я не буду знати, Як i зовуть... Дитя моє! Я була багата... Не лай мене! Молитимусь, Iз самого неба Долю виплачу сльозами I пошлю до тебе! - Пiшла полем, ридаючи, В туманi ховалась Та крiзь сльози тихесенько Про вдову спiвала, Як удова в Дунаєвi Синiв поховала: "Ой у полi могила; Там удова ходила, - Там ходила, гуляла, Трути-зiлля шукала. Трути-зiлля не найшла, Та синiв двох привела, В китаєчку повила I на Дунай однесла: - Тихий, тихий Дунай! Моїх дiток забавляй. Ти, жовтесенький пiсок, Нагодуй моїх дiток! I скупай, i сповий, I собою укрий!" I Був собi дiд та баба. З давнього давна, у гаї над ставом Удвох собi на хуторi жили, Як дiточок двоє, Усюди обоє. Ще змалечку удвох ягнята пасли, А потiм побрали'ся, Худоби дiждалися, - Придбали хутiр, став i млин. Садок у гаї розвели I пасiку чималу - Всього надбали. Та дiточок у їх бiгма, А смерть з косою за плечима. Хто ж їх старiсть привiтає, За дитину стане? Хто заплаче, поховає, Хто душу спом'яне? Хто поживе добро чесно В добрую годину I згадає, дякуючи, Як своя дитина?.. Тяжко дiтей годувати У безверхiй хатi, А ще гiрше старiтися У бiлих палатах, Старiтися, умирати, Добро покидати Чужим людям, чужим дiтям На смiх, на розтрату! II I дiд i баба у недiлю На призьбi вдвох собi сидiли Гарненько, в бiлих сорочках. Сiяло сонце; в небесах Анi хмариночки; та тихо Та любо, як у раї. Сховалося у серцi лихо, - Як звiр у темнiм гаї. В такiм раї чого б, бачся, Старим сумувати? Чи то давнє яке лихо Прокинулось в хатi? Чи вчорашнє, задавлене Знов поворушилось? Чи ще тiльки заклюнулось I рай запалило? Не знаю, що i пiсля чого Старi сумують. Може, вже Оце збираються до бога, Та хто в далекую дорогу Їм добре коней запряже? - А хто нас, Насте, поховає, Як помремо? - Сама не знаю! Я все оце мiркувала, Та аж сумно стало: Одинокi зостарiлись... Кому понадбали Добра сього?.. - Стривай лишень! Чи чуєш? Щось плаче За ворiтьми, мов дитина! Побiжiм лиш... Бачиш - Я вгадував, що щось буде! - I разом схопились, Та до ворiт... Прибiгають - Мовчки зупинились. Перед самим перелазом Дитина сповита - Та й не туго й новенькою Свитиною вкрита. Бо то мати сповивала - I лiтом укрила Останньою свитиною!.. Дивились, молилис Старi мої. А сердешне Неначе благає: Випручало рученята Й до їх простягає Манюсiнькi... i замовкло, Неначе не плаче, Тiльки пхика. - А що. Насте? Я й казав... От бачиш! От i талан, от i доля, I не одинокi! Бери ж лишень та сповивай... Ач, яке, нiвроку! Неси ж в хату, а я верхи Кинусь за кумами В Городище... - Чудно якось Дiється мiж нами! Один сина проклинає, З хати виганяє, Другий свiчечку, сердешний, Потом заробляє Та, ридаючи, становить Перед образами - Нема дiтей!.. Чудно якось Дiється мiж нами! III Аж три пари на радощах Кумiв назбирали Та ввечерi й охрестили, I Марком назвали. Росте Марко; старi мої Не знають, де дiти, Де посадить, де положить I що з ним робити. Минає рiк. Росте Марко - I дiйна корова У розкошi купається. Аж ось чорноброва Та молода, бiлолиця Прийшла молодиця На той хутiр благодатний У найми проситься. - А що ж, каже, возьмiм, Насте! - Возьмiмо, Трохиме, Бо ми старi, нездужаєм, Та таки й дитина. Хоч воно вже й пiдросло, Та все ж таки треба Коло його пiклуватись. - Та воно-то треба, Бо я й свою вже часточку Прожив, слава богу, - Пiдтоптався. Так що ж тепер, Що вiзьмеш, небого? За рiк, чи як? - А що дасте. - Е, нi! Треба знати, Треба, дочко, лiчить плату, Зароблену плату. Бо сказано: хто не лiчить, То той i не має. Так отак хiба, небого: Нi ти нас не знаєш, Нi ми тебе; а поживеш, Роздивишся в хатi, Та й ми тебе побачимо - Отодi й за плату. Чи так, дочко? - Добре, дядьку. - Просимо ж у хату. - Поєднались. Молодиця Рада та весела; Нiби з паном повiнчалась, Закупила села! I у хатi, i на дворi, I коло скотини - Увечерi, i вдосвiта; А коло дитини - Так i пада, нiби мати, В будень i в недiлю Головоньку йому змиє Й сорочечку бiлу Що день божий, надiває; Грається спiває, Робить возики; а в свято - То й з рук не спускає. Дивуються старi мої Та моляться богу... А наймичка невсипуща Щовечiр, небога, Свою долю проклинає, Тяжко, важко плаче; I нiхто того не чує, Незнає й не бачить, Опрiч Марка маленького. Так воно не знає, Чого наймичка сльозами Його умиває. Не зна Марко, чого вона Так його цiлує, Сама не з'їсть i не доп'є - Його нагодує. Не зна Марко. Як в колисцi Часом серед ночi Прокинеться, ворухнеться, - То вона вже скочить, I укриє, й перехрестить, Тихо заколише - Вона чує з тiї хати, Як дитина дише. Вранцi Марко до наймички Ручки простягає I мамою невсипущу Ганну величає... Не зна Марко. Росте собi, Росте, виростає. IV Чимало лiт перевернулось, Води чимало утекло. I в хутiр лихо завернуло, I сльоз чимало принесло. Бабусю Настю поховали I ледве, ледве одволали Трохима дiда. Прогуло Прокляте лихо та й заснуло - На хутiр знову благодать З-за гаю темного вернулась До дiда в хату спочивать. Уже Марко чумакує I восени не почує Нi пiд хатою, нi в хатi, - Кого-небудь треба сватать! - Кого ж би тут? - старий дума I просить поради У наймички. А наймичка До царiвни б рада Слать старости: - Треба Марка Самого спитати. - Добре, дочко, спитаємо Та й будемо сватать. - Розпитали, порадились, Та й за старостами Пiшов Марко. Вернулися Люди з рушниками, З святим хлiбом обмiненим. Панну у жупанi, Таку кралю висватали, Що хоч за гетьмана, То не сором. Отаке-то Диво запопали. - Спасибi вам! - старий каже. - Тепер, щоб ви знали, Треба краю доводити, Коли й де вiнчати, Та й весiлля. Та ще ось що: Хто в нас буде мати? Не дожила моя Настя!.. - Та й заливсь сльозами. А наймичка у порогу Вхопилась руками За одвiрок та й зомлiла. Тихо стало в хатi; Тiльки наймичка шептала: - Мати... мати... мати... V Через тиждень молодицi Коровай мiсили На хуторi. Старий батько З усiєї сили З молодицями танцює, Та двiр вимiтає, Та прохожих, проїжджачих У двiр закликає, Та вареною частує, На весiлля просить. Знай бiгає - а самого Ледве ноги носять. Скрiзь гармидер та реготня, В хатi i надворi. I жолоби викотили З нової комори. Скрiзь порання: печуть, варять, Вимiтають, миють... Та все чужi. Де ж наймичка? На прощу у Київ Пiшла Ганна. Благав старий, А Марко аж плакав, Щоб була вона за матiр. - Нi, Марку! Нiяко Менi матiр'ю сидiти: То багатi люди, А я наймичка... Ще й з тебе Смiятися будуть. - Нехай бог вам помагає! Пiду помолюся. Усiм святим у Києвi, Та й знову вернуся В вашу хату, як приймете. Поки маю сили, Трудитимусь... - Чистим серцем Поблагословила Свого Марка... Заплакала Й пiшла за ворота. Розвернулося весiлля, Музикам робота - I пiдковам. Вареною Столи й лави миють. А наймичка шкандибає, Поспiшає в Київ. Прийшла в Київ - не спочила, У мiщанки стала, Найнялася носить воду, Бо грошей нестало На молебствiє Варварi. Носила, носила, Кiп iз вiсiм заробила Й Марковi купила Святу шапочку в пещерах У Йвана святого, Щоб голова не болiла В Марка молодого. I перстеник у Варвари Невiстцi достала, I, всiм святим поклонившись, Додому верталась. Вернулася. Катерина I Марко зустрiли За ворiтьми, ввели в хату Й за стiл посадили; Напували й годували, Про Київ питали, I в кiмнатi Катерина Одпочить послала. - За що вони мене люблять? За що поважають? О боже мiй милосердний, Може, вони знають... Може, вони догадались... Нi, не догадались - Вони добрi... - I наймичка Тяжко заридала. VI Тричi крига замерзала, Тричi розтавала, Тричi наймичку у Київ Катря провожала, Так, як матiр. I в четвертий Провела небогу Аж у поле, до могили, I молила бога, Щоб швиденько верталася, Бо без неї в хатi Якось сумно - нiби мати Покинула хату. Пiсля пречистої в недiлю, Та пiсля першої, Трохим Старий сидiв в сорочцi бiлiй, В брилi, на призьбi. Перед ним З собакою онучок грався, А внучка в юпку одяглась У Катрину i нiби йшла До дiда в гостi. Засмiявсь Старий i внучку привiтав, Неначе справдi молодицю: - А де ж ти дiла паляницю? Чи, може, в лiсi хто одняв? Чи попросту - забула взяти? Чи, може, ще й не напекла? Е, сором, сором! Лепська мати! - Аж зирк - i наймичка ввiйшла На двiр. Старий побiг стрiчати З онуками свою Ганну... - А Марко в дорозi? - Ганна дiда питалася. - В дорозi ще й досi. - А я ледве додибала До вашої хати, Не хотiлось на чужинi Однiй умирати. Коли б Марка дiждатися... Так щось тяжко стало! - I внучатам iз клуночка Гостинцi виймала - I хрестики, й дукачики, Й намиста разочок Яриночцi, i червоний З фольги образочок, А Карповi соловейка Та коникiв пару, I четвертий уже перстень Святої Варвари Катеринi. А дiдовi Iз воску святого Три свiчечки; а Марковi I собi нiчого Не принесла, не купила, Бо грошей нестало, А заробить не здужала. - А ось ще осталось Пiвбубличка! - Й по шматочку Дiтям роздiлила. VII Ввiйшла в хату. Катерина Їй ноги умила Й полуднувать посадила. Не пила й не їла Стара Ганна. - Катерино! Коли в нас недiля? - - Пiслязавтра. - Треба буде Акафiст найняти Миколаєвi святому Й на часточку дати; Бо щось Марко забарився... Може, де в дорозi Занедужав, сохрань боже! - Й покапали сльози З старих очей замучених, Ледве, ледве встала Iз-за стола. - Катерино! Не та вже я стала: Зледащiла, не здужаю I на ноги встати. Тяжко, Катре, умирати В чужiй теплiй хатi. Занедужала небога. Уже й причащали, Й малосвятiє служили, - Нi, не помагало! Старий Трохим по надвiр'ю, Мов убитий, ходить. Катерина ж з болящої I очей не зводить. Катерина коло неї I днює й ночує. А тимчасом сичi вночi Недобре вiщують - На коморi. Болящая Щодень, що година Ледве чути питається: - Доню Катерино! Чи ще Марко не приїхав? Ох, якби я знала, Що дiждуся, що побачу, То ще б пiдождала. VIII Iде Марко з чумаками; Iдучи спiває. Не поспiша до господи - Воли попасає. Везе Марко Катеринi Сукна дорогого, "А батьковi шитий пояс Шовку червоного. А наймичцi на очiпок Парчi золотої I червону добру хустку З бiлою габою. А дiточкам черевички, Фiг та винограду. А всiм вкупi - червоного Вина з Цареграду Вiдер з троє у барилi, I кав'яру з Дону, - Всього везе, та не знає, Що дiється дома. Iде Марко, не журиться. Прийшов - слава богу! I ворота одчиняє, I молиться богу... - Чи чуєш ти, Катерино? Бiжи зустрiчати! Уже прийшов. Бiжи швидше, Швидше веди в хату!.. Слава тобi, Христе боже! Насилу дiждала! - I "отче наш" тихо... тихо, Мов крiзь сон, читала. Старий воли випрягає, Занози ховає Мережанi. А Катруся Марка оглядає. - А де ж Ганна, Катерино? Я пак i байдуже. Чи не вмерла? - Нi, не вмерла, А дуже нездужа. Ходiм лишень в малу хату, Поки випрягає Воли батько; вона тебе, Марку, дожидає. - Ввiйшов Марко в малу хату I став у порогу... Аж злякався. Ганна шепче: - Слава... слава богу. Ходи сюди, не лякайся... Вийди, Катре, з хати: Я щось маю розпитати, Дещо розказати. - . Вийшла з хати Катерина, А Марко схилився До наймички у голови. - Марку! Подивися, Подивися ти на мене! Бач, як я змарнiла. Я не Ганна, не наймичка, Я... - Та й онiмiла. Марко плакав, дивувався. Знов очi одкрила, Пильно, пильно подивилась - Сльози покотились. - Прости мене. Я каралась Весь вiк в чужiй хатi... Прости мене, мiй синочку! Я... я твоя мати. - Та й замовкла... Зомлiв Марко, Й земля задрижала. Прокинувся... до матерi - А мати вже спала. [13 листопада 1845 в Переяславi] - [1860] ** НЕОФIТИ ** Сия глаголет господь: сохраните суд и сотворите правду, приблшкибося спасение мое прийти, и милость моя открыется. Исаия. Г. 56 С. I. М.С.Щепкину на память 24 Декабря 1857 Возлюбленику муз i грацiй! Ждучи тебе, я тихо плачу I думу скорбную мою Твоїй душi передаю. Привiтай же благодушне Мою сиротину, Наш великий чудотворче, Мiй друже єдиний! Привiтаєш, - убогая, Сiрая, з тобою Перепливе вона Лету; I огнем-сльозою Упаде колись на землю, I притчею стане Розпинателям народним, Грядущим тиранам. Давно вже я сижу