в неволi, Неначе злодiй взапертi, На шлях дивлюся, та на поле, Та на ворону на хрестi На кладовищi. Бiльш нiчого З тюрми не видно. Слава богу Й за те, що бачу. Ще живуть, I богу моляться, i мруть Хрещенi люди. Хрест високий На кладовищi трохи збоку Златомальований стоїть. Не вбогий, мабуть, хтось лежить? I намальовано: розп'ятий За нас син божий на хрестi. Спасибi сиротам багатим, Що хрест поставили. А я... Такая доленька моя! Сижу собi та все дивлюся На хрест високий iз тюрми. Дивлюсь, дивлюся, помолюся - I горе, горенько моє, Мов нагодована дитина, Затихне трохи. I тюрма Неначе ширшає. Спiває I плаче серце, оживає I в тебе, боже, i в святих Та праведних твоїх питає, - Що вiн зробив їм, той святий, Той назорей, той син єдиний Богом iзбранної Марiї, Що вiн зробив їм? I за що Його, святого, мордували, Во узи кували; I главу його честную Терном увiнчали? I вивели з злодiями На Голгофу-гору; I повiсили мiж ними За що? Не говорить Нi сам сивки верхотворець, Нi його святiї - Помощники, поборники, Кастрати нiмiї! Благословенная в женах, Святая праведная мати Святого сина на землi! Не дай в неволi пропадати, Летучi лiта марне тратить. Скорбящих радосте! Пошли, Пошли менi святеє слово, Святої правди голос новий! I слово розумом святим I оживи i просвiти! I розкажу я людям горе, Як тая мати рiки, море Сльози кровавої лила, Так, як i ти. I прийняла В живую душу свiт незримий Твойого розп'ятого сина!.. Ти - матер бога на землi! - Ти сльози матерi до краю, До каплi вилила! Ридаю, Молю, ридаючи, пошли, Подай душi убогiй силу, Щоб огненно заговорила, Щоб слово пламенем взялось, Щоб людям серце розтопило, I на Украйнi понеслось. I на Українi святилось Те слово - божеє кадило, Кадило iстини. Амiнь. I Не в нашiм краю, богу милiм, Не за гетьманiв i царiв, А в римськiй iдольськiй землi Се беззаконiє творилось. Либонь, за Декiя царя? Чи за Нерона сподаря? Сказать запевне не зумiю. Нехай за Нерона. Росiї Тодi й на свiтi не було, Як у Iталiї росло Мале дiвча. I красотою, Святою, чистою красою, Як тая лiлiя, цвiло. Дивилася на неї мати I молодiла. I дiвчатi Людей шукала. I найшла. Та, помолившись Гiменею В своїм веселiм гiнекею, В чужий веселий одвела. Незабаром зробилась мати Iз доброї тiї дiвчати; Дитину-сина привела. Молилася своїм пенатам I в Капiтолiй принесла Немалi жертви. Ублагала Капiтолiйський той сигклiт, Щоб первенця її вiтали Святiї iдоли. Горить I день i нiч перед пенатом Святий огонь. Радiє мати: В Алкiда син її росте, Росте... Лицяються гетери I перед образом Венери Лампаду свiтять. II Тодi вже сходила зоря Над Вiфлеємом. Правди слово, Святої правди i любовi Зоря всесвiтняя зiйшла! I мир i радiсть принесла На землю людям. Фарисеї I вся мерзенна Iудея Заворушилась, заревла, Неначе гадина в болотi. I сина божi я во плотi На тiй Голгофi розп'яла Межи злодiями. I спали, Упившись кровiю, кати, Твоєю кровiю. А ти Возстав од гроба, слово встало, I слово правди понесли По всiй невольничiй землi Твої апостоли святiї. III Тодi ж ото її Алкiд, Та ще гетери молодiї, Та козлоногий п'яний дiд Над самим Аппiєвим шляхом У гаї гарно роздяглись, Та ще гарнiше попились, Та й поклонялися Прiапу. Аж гульк!.. Iде святий Петро Та, йдучи в Рим благовiстити, Зайшов у гай води напитись I одпочити. - Благо вам! - Сказав апостол утомленний I оргiю благословив. I тихим, добрим, кротким словом Благовiстив їм слово нове, Любов, i правду, i добро, Добро найкращеє на свiтi - То братолюбiє. I ситий I п'яний голий отой Фавн, I син Алкiд твiй, i гетери - Всi, всi упали до землi Перед Петром. I повели До себе в терми на вечерю Того апостола... IV I в термах оргiя. Горять Чертоги пурпуром i златом, Куряться амфори. Дiвчата Трохи не голiї стоять Перед Кiпрi дою i в лад Спiвають гiмн. Приуготован Веселий пир; i полягли На ложах гостi. Регiт! Гомiнi Гетери гостя привели Сивобородого. I слово Iз уст апостола святого Драгим єлеєм потекло. I стихла оргiя. А жриця Кiпрiди, оргiї цариця, Поникла радостним челом Перед апостолом. I встала, I всi за нею повставали I за апостолом пiшли У катакомби. I єдиний Твiй син Алкiд пiшов за ними I за апостолом святим, За тим учителем своїм. А ти весела вийшла з хати На шлях iз гаю виглядати Свого Алкiда. Нi, нема. Уже й не буде. Ти сама Помолишся своїм пенатам, Сама вечерять сядеш в хатi... Нi, не вечерять, а ридать, Ридать, i долю проклинать, I сивiть, кленучи. I горе! Умреш єси на самотi, Мов прока жен на! V На хрестi Стремглав повiсили святого Того апостола Петра. А неофiтiв в Сiракузи В кайданах одвезли. I син Алкiд, твоя дитина, Єдиная твоя родина, Любов єдиная твоя, Гниє в неволi, в кайданах. А ти, прескорбная, не знаєш, Де вiн конає, пропадає! Iдеш шукать його в Сибiр Чи теє... в Скiфiю... I ти... I чи одна ти? Божа мгiти I заступи вас i укрий' Нема сiм'ї, немає хати, Немає брата, нi сестри, Щоб незаплаканi ходили, Не катувалися в тюрмi Або в далекiй сторонi, В британських, гальських легiонах Не муштрувались! О Нероне! Нероне лютий! Божий суд, Правдивий, наглий, серед шляху Тебе осудить. Припливуть I прилетять зо всього свiта Святiї мученики. Дiти Святої волi. Круг одра, Круг смертного твого предстануть В кайданах. I... тебе простять. Вони брати i християни. А ти собака! людоїд! Деспот скажений! VI Аж кишить Невольника у Сiракузах В льохах i тюрмах. А Медуза В шинку з старцями п'яна спить. От-от прокинеться... i потом I кров'ю вашою, деспоти, Похмiлля справить. Скрiзь шукала Дитину мати. Не найшла I в Сiракузи поплила. Та там уже його в кайданах Найшла, сердешная, в тюрмi. Не допустили й подивитись, I мусила вона сидiть Коло острога. Ждать i ждать, Як бога з неба виглядать Свойого сина: аж поки-то Його в кайданах поженуть Бульвар мести. А в Римi свято, Велике свято! Тиск народу, Зо всього царства воєводи, Преторiани i сенат, Жерцi i лiктори стоять Круг Капiтолiя. I хором Спiвають гiмн i курять дим З кадил i амфор. I з собором Iде сам кесар. Перед ним Iз бронзи литую статую Самого кесаря несуть. VII Непевне видумали свято Патрицiї-аристократи I мудрий кесарiв сенат. Вони, бач, кесаря хвалили На всi лади, що аж остило Самим їм дурня вихвалять, - То заразом, щоб доканать, Вони на радi присудили, Щоб просто кесаря назвать Самим Юпiтером, та й годi. I написали воєводам По всьому царству: так i так. Що кесар бог. Що бiльш од богаї I майстровi дали кувать Iз бронзи кесаря. До того Так, нотабене, додали, Що бронзовий той кесар буде I милувать. Сердешнi люди, Неначе в iрiй, потягли У Рим на прощу. Приплила Iз Сiракуз i та небога Благати кесаря i бога. I чи одна вона? Мiй боже! Прийшло їх тисячi в сльозах, Прийшло здалека. Горе з вами! Кого благати ви прийшли? Кому ви сльози принесли? Кому ви принесли з сльозами Свою надiю? Горе з вами, Раби незрячiї! Кого? Кого благаєте, благiї, Раби незрячiї, слiпiї? Чи ж кат помилує кого? Молiтесь боговi одному, Молiтесь правдi на землi, А бiльше на землi нiкому Не поклонiтесь. Все брехня - Попи й царi... VIII Перед Нероном, Перед Юпiтером новим, Молились вчора сенатори I всi патрицiї; i вчора Лилася божа благодать. Кому чи чином, чи грошима, Кому аренду Палестiну, Байстрятам дещо. А кому Самi благоволили дать Свою пiдложницю в супруги, Хоча й пiдтоптану. Нiчого, Аби з-пiд кесаря. А в кого Сестру благоволили взять У свiй гарем. I се нiчого: На те вiн бог, а ми пiд бога Себе повиннi пiдкладать, Не тiльки сестер. Преторiани помолились, Преторiанам дав указ, Щоб все, що хочуть, те й робили, А ми помилуємо вас. I ви, плебеї-гречкосiї, I ви молилися, та вас Нiхто не милує. Не вмiють Вас i помилувать гаразд! IХ На третiй день уже пустили Молитися за християн. I ти приходила, молилась, I милосердий iстукан Звелiв везти iз Сiракузи У Рим в кайданах християн. I рада ти i весела, Кумировi знову Помолилась. А кумир той, Юпiтер той новий, Ось побач, якеє свято Буде завдавати В Колiзеї. А тимчасом Iди зустрiчати Свого сина. Та не дуже Радiй лиш, небого. Ще не знаєш ти нового Ласкавого бога. А поки що, з матерями Алкiдова мати Пiшла його зустрiнути, Святих привiтати На березi. Пiшла єси, Трохи не спiваєш Та кесаря Юпiтера Хвалиш-вихваляєш: - От Юпiтер, так Юпiтер! Не жаль i назвати Юпiтером. А я, дурна, Ходила благати У Афiни Юпiтера. Дурна, бiльш нiчого! - I нищечком помолилась Кесаревi-богу. Та й пiшла понад болотом, На Тiбр поглядає. А по Тiбру iз-за гаю Байдак випливає, Чи галера. На галерi Везуть твого сина З неофiтами в кайданах. А твоя дитина Ще й до щогли прикована - Не неофiт новий, А апостол великого Христового слова. Отакий-то вiн. Чи чуєш, У путах спiває Твiй мученик: "Псалом новий госнодевi I новую славу Воспоєм честним собором, Серцем нелукавим. Во псалтирi i тимпанi Воспоєм благая, Яко бог кара неправих, Правим помагає. Преподобнiї во славi I на тихих ложах Радуються, славословить, Хвалять iм'я боже. I мечi в руках їх добрi, Острi обоюду, На отмщенiє язикам I в науку людям. Окують царей неситих В залiзнiї пута I їх, славних, оковами Ручними скрутять. I осудять неправедних Судом своїм правим, I вовiки стане слава, Преподобним слава". Х А ти на березi стояла, Неначе темная скала. Не слухала i не ридала, А "алiлуя" подала За матерями християнам. Мов дзвони, загули кайдани На неофiтах. А твiй син, Єдиний твiй! апостол новий, Перехрестившись, возгласив: - Молiтесь, братiя! Молiтесь За ката лютого. Його В своїх молитвах пом'янiте. Перед гординею його, Брати мої, не поклонiтесь. Молитва боговi. А вiн Нехай лютує на землi, Нехай пророка побиває, Нехай усiх нас розпинає. Уже внучата зачались, I виростуть вони колись, - Не месники внучата тiї, Христовi воїни святiї! I без огня i без ножа Стратеги божiї воспрянуть. I тьми i тисячi поганих Перед святими побiжать. Молiтесь, братiя. - Молились, Молилися перед хрестом Закутi в пута неофiти, Молились радостно. Хвала! Хвала вам, душi молодiї! Хвала вам, лицарi святiї! Вовiки-вiки похвала! XI I в Рим галера приплила. Минає тиждень. П'яний кесар, Постригши сам себе в Зевеса, Завдав Зевесу юбiлей. Ликує Рим. Перед кумира •Везуть возами ладан, мiрро, Женуть гуртами християн У Колiзей. Мов у рiзницi, Кров потекла. Ликує Рим! I гладiатор i патрицiй, Обидва п'янi. Кров i дим Їх упоїв. Руїну слави Рим пропиває. Тризну править По Сцiпiонах. Лютуй! лютуй, Мерзенний старче! Розкошуй В своїх гаремах! Iз-за моря Уже встає святая зоря. Не громом праведним, святим Тебе уб'ють. Ножем тупим Тебе зарiжуть, мов собаку, Уб'ють обухом. XII Другий день Реве арена. На аренi Лiдiйський золотий пiсок Покрився пурпуром червоним, В болото кровi замiсивсь. А сiракузьких назореїв Ще не було у Колiзеї. На третiй день i їх в кайданах Сторожа з голими мечами Гуртом в рiзницю привела. Арена звiром заревла. А син твiй гордо на арену, Псалом спiваючи, ступив. I п'яний кесар, мов скажений, Зареготавсь. I леопард Iз льоху вискочив на сцену, Ступив, зирнув... I полилась Святая кров. По Колiзеї Ревучим громом пронеслась I стихла буря. Де ж була? Де ти сховалась? Чом на його, На кесаря свого святого, Не кинулась? Бо стерегли, Кругом в три лави оступили Зевеса лiктори. За ним, Твоїм Юпiтером святим, Залiзну браму зачинили. А ти осталася одна, Одна-однiсiнька надворi. I що ти зможеш? - Горе! Горе! О горе лютеє моє! Моя ти доленько! Без його Що я робитиму? До кого Я прихилюся?.. - I небога Кругом зирнула, i о мур, Об мур старою головою Ударилась, i трупом пала Пiд саму браму. ХIII З позорища увечерi У терми сховався Святий кесар з лiкторами. Колiзей остався Без кесаря i без римлян I нiби заплакав Одинокий. Мов гора та, На полi чорнiє Колiзей той серед Риму. Тихо, тихо вiє Iз-за Тiбра, iз Альбано Вiтер понад Римом. А над чорним Колiзеєм, Нiби iз-за диму, Пливе мiсяць круглолиций. I мир первозданний Одпочив на лонi ночi. Тiльки ми, Адаме, Твої чада преступнiї, Не одпочиваєм До самої домовини У проспанiм раї. Гриземося, мов собаки За маслак смердячий, Та тебе ще зневажаєм, Праотче ледачий! XIV Трохи одпочила Стара мати недобита. Живущую силу Сила ночi оживила. Встала, походила Коло замкнутої брами Та щось шепотала. Чи не кесаря святого Нишком проклинала? А може й так. Тихесенько До брами пiдкралась, Послухала, усмiхнулась I щось прошептала, Якесь слово. I нищечком Коло брами сiла Й зажурилась. Незабаром Брама одчинилась. I на возах, на колесницях, Iз Колiзея, iз рiзницi, Святiї вивезли тiла I повезли на Тiбр. Тiлами Святих убитих годували Для царського-таки стола У Тiбрi рибу. Встала мати, Кругом оглянулась, взялась За биту голову руками I тихо, мовчки за возами Марою чорною пiшла На Тiбр. А скiфи сiроокi, Погоничi, рабiв раби, Подумали - сестра Морока Iз пекла вийшла провожать У пекло римлян. Поскидали У воду трупи, та й назад З возами скiфи повертали. I ти осталася одна На березi. I ти дивилась, Як розстилалися, стелились Круги широкiї над ним, Над сином праведним твоїм! Дивилась, поки не осталось Живого слiду на водi. I усмiхнулася тодi, I тяжко, страшно заридала, I помолилась в перший раз За нас розп'ятому. I спас Тебе розп'ятий син Марiї. I ти слова його живiї В живую душу прийняла. I на торжища i в чертоги Живого iстинного бога Ти слово правди понесла. 1857 8 грудня Нижнiй Новгород ** СОТНИК ** (В рукопису Шевченка поема ця не має назви) У Оглавi... Чи по знаку Кому цей Оглав бiлохатий? Троха лиш? Треба розказати, Щоб з жалю не зробить смiху. Од Борисполя недалеко, А буде так, як Борисполь, I досi ще стоїть любенько Рядок на вигонi тополь, Неначе з Оглава дiвчата Ватагу вийшли виглядати Та й стали. Буде вже давно - Отут бувало iз-за тину Вилась квасоля по тичинi, I з оболонками вiкно В садочок лiтом одчинялось. I хата, бачите, була За тином, сотникова хата. А сотник був собi багатий, То в його, знаєте, росло На божiй харчi за дитину Чиєсь байстря. А може й так Узяв собi старий козак Чию сирiтку за дитину Та й доглядає в затишку, Як квiточку, чужу дочку. А сина (сотник був жонатий. Та жiнка вмерла), сина дав У бурсу в Київ обучатись, А сам Настусю пiджидав, Таки годованку, щоб з нею Собi зробитися рiднею; Не сина з нею поєднать, А забандюрилось старому Самому в дурнях побувать. А щоб не знать було нiкому, То ще й не радився нi з ким, А тiльки сам собi гадає... А жiночки... лихий їх знає! Уже смiялися над ним! Вони цю страву носом чують. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сидить сотник на причiлку Та думку гадає, А Настуся по садочку Пташкою лiтає. То посидить коло його, Руку поцiлує, То усами страшенними Сивими пустує, - Ну, звичайне, як дитина Пестує старого. А старому не до того: Iншого якогось, Грiховного пестування Старе тiло просить!.. I пальцями старий сотник Настусинi коси, Мов двi гадини великi, Докупи сплiтає, То розплете та круг шиї Тричi обмотає!.. А вона, моя голубка, Нiчого не знає. Мов кошеня на припiчку З старим котом грає... _ Сотник_ Та одчепись, божевiльна.. Дивись лишень: коси Мов русалка розтрiпала... А чому ти й досi Нiколи не вплетеш кiсники, Отi, що тiтка привезла?.. Настуся_ Якби пустили на музики, То я б кiсники заплела, Надiла б жовтi черевики, Червону б юпку одягла, Заквiтчала б барвiнком коси... Сотник_ Стривай, стривай, простоволоса! Дурненька: де б же ти взяла Того барвiнку заквiтчатись? _ Настуся_ А коло тину! там такий Порiс зелений, та хрещатий, Та синiй! Синiй-голубий Зацвiв... Сотник_ Не будеш дiвувати! Настуся_ А що ж, умру хiба? _ Сотник_ Ба нi! А снилось восени менi, Тодi, як щепи ми щепили, - Як приймуться... менi приснилось... Як приймуться, то восени Ти вийдеш замiж. Настуся_ Схаменись!! I щепи вашi поламаю... Сотник_ I як барвiнок зацвiте... Настуся_ То я й барвiнок позриваю. Сотник_ А од весiлля не втечеш! _ Настуся_ Ба нi, втечу, та ще й заплачу! (Плаче)_ Сотник_ Дурна ти, Насте, як я бачу: I посмiяться не даси... Хiба не бачиш, я жартую. Пiди лиш скрипку принеси Та з лиха гарно потанцюєш, А я заграю... _ Настуся_ Добре, тату... (I веселенька шасть у хату.) Сотник_ Нi, трохи треба пiдождать. Воно б то так! Та от що, брате: Лiта не ждуть! лiта летять! А думка проклята марою До серця так i приросла... А ти вже й скрипку принесла? Яку ж ми вчистимо з тобою? Настуся_ Е, нi! стривайте! Цур не грать, А то не буду й танцювать, - Поки барвiнку не нарву Та не заквiтчаюсь. Я зараз! _ (Iде недалечка, рве барвiнок, квiтчається i спiває._ А сотник, налагоджує скрипку)_ Сотник_ Отже одна вже й увiрвалась. Стривай, i другу увiрву... Настуся_ _ (вертається заквiтчана спiваючи)_ "Якби менi крила, крила Соколинiї, Полетiла б я за милим, За дружиною. Полетiла б у дiброву, У зелений гай, Полетiла б, чорноброва, За тихий Дунай". (Тим часом,як вона спiває, у садочок входить молодий хлопець в солом'яному брилi,в короткому синьому жупанку, в зелених шароварах, з торбиною за плечима i з нагаєм)_ Петро_ З тим днем, що сьогоднi! Боже помагай! Настуся_ Тату! тату! Петро! Петро iз Києва прийшов! _ Сотник_ А, видом видати, слихом слихати! Чи по волi, чи по неволi? _ Петро_ По волi, тату, та ще й богословом. _ Сотник_ Ов! Настуся_ Богословом?! Аж страшно! Сотник_ Дурна, чого ти боїшся! _ (Пiдходить до сина, хрестить його i цiлує)_ Боже тебе благослови, моя дитино! Настусю! Поведи його в покої та нагодуй, бо вiн ще, може, й не обiдав. _ Петро_ Та таки йтак (Iде в свiтлицю з Настусею)_ Сотник_ _ (сам)_ I._ дарував же менi бог Таке дитя, такого сина! I богослов уже. Причина, Причина мудрая. (Задумується)_ Чого? Чого я_ думаю? У попи, А_ як не схоче, то на Сiч. I там не згине вражий хлопець. Iти лиш в хату... От ще рiч: Заставить треба богослова, Щоб дома байдикiв не бив, Щоб вiн гуляючи навчив Настусю заповiдь, - щоб знову Не довелось дяка наймать, Як для покойної. А знаю, Без цього вже не повiнчає Отець Хома... Пiти сказать, А то забуду... _ (Iде в хату)_ Жить би, жить, хвалити бога, Кохатися в дiтях, Так же нi: самому треба Себе одурити, Оженитися старому На такiй дитинi! Схаменися, не женися: I вона загине, I сам сивим посмiшищем Будеш в своїй хатi, Будеш сам оте весiлля Повiк проклинати, Будеш плакать, i нiкому Тi сльози старечi Буде втерти. Не женися! I гич не до речi! Дивися: рай кругом тебе, I дiти, як квiти, За що ж ти їх, молоденькi, Думаєш убити?.. Нi, старий мiй чепуриться, Аж бридко дивиться! А Настуся з богословом Заповiдi вчиться. Он дивiться: у садочок Вийшли погуляти - Удвох собi похожають, Мов тi голуб'ята. А старого нема дома, То їм - своя воля Награтися. Дивiтеся: Там коло тополi Стали собi та й дивляться Одно на другого. Отак ангели святiї Дивляться на бога, Як вони одно на друге. I Петрусь питає: Петро_ Чом же ти оце, Настусю, Справдi не читаєш? Настуся_ Ахiба я школяр, чи що? Не хочу, та й годi. Петро_ Хоч одну невеличку заповiдь сьогоднi вивчи, хоч п'яту! Настуся_ I п'ятої, i шостої, нiякої не хочу. Петро_ То пiп i не вiнчатиме нiколи, як не вмiтимеш! Настуся_ Байдуже,нехай собi не вiнчає. Петро_ Азо мною? Настуся_ I з тобою нехай собi... Е, нi, нехай повiнчає!.. Петро_ Та читай же, а то... Настуся_ А то що ти зробиш? Петро_ Поцiлую. Ось побачиш! Настуся_ Хоч як хочеш цiлуй собi, а я таки не читатиму! Петро_ _ (цiлує її i примовляв)_ Оце тобi раз! Оце тобi два! _ (А сотник виглядає з-за тину i входить в хату, не давши знаку)_ Настуся _ (пручається)_ Годi-бо вже, годi! Незабаром батько прийде-треба справдi читать. Петро_ А! Тепер i читать! _ Сотник_ _ (виходить_ з хати)_ Дiти! Годi вже вам учиться! Чи не час обiдать? _ (Петро i Настуся мовчки iдуть у хату)_ Сотник_ _ (сам)_ Навчилась, нiчого сказать! Оце дитина! Нi, Настусю, Я коло тебе захожуся Тепер, лебедонько, не так! Поки сто раз не поцiлує, Й читать не хоче! А бурсак! Собачин сину, знаєш смак! Ось я тебе попомуштрую Не так, як в бурсi!.. Помелом! Щоб духу в хатi не було! Великий свiт наш, не загинеш! Дивися, пся ного личина! Оце-то так, що богослов! У батька краде! Добре, свату! Якi-то стали люди злi!.. А що то дiється у хатi? Там знову, знать, мої малi Читають... Треба розiгнати. Отакi батьки на свiтi - Нащо вони дiтям? На наругу перед богом. А шануйте, чтiте, Поважайте його, дiти, Бо то батько сивий! Батько мудрий! Добре отим Сиротам щасливим, Що не мають отих батькiв, То й не согрiшають. Настуся_ _ (вибiгає заплакана з хати)_ Не дає i пообiдать, В Київ проганяє. А боже мiй милостивий, Що менi робити? Помандрую! _ (Дивиться в хату)_ Замiрився! Ух! який сердитий! Та не вдарить... А я таки У Київ з Петрусем Помандрую, хоч що хочеш! Я не побоюся, Серед ночi помандрую... А вiдьма злякає?! Нi, не зляка. _ (Загляда знову)_ Сердешненький! Книжечки складає У торбину i бриль бере. Прощай, моє любе, Моє серце!.. Увечерi?.. За царину?.. Буду! Раньше буду! Ось на, лови! _ (Кидає через тин цвiток)_ Чуєш! Дожидайся ж! _ (Виходить сотник. Настуся спiває)_ "Не ходи, не нуди, не залицяйся, Не сватай, не пiду, не сподiвайся". Сотник_ А їй байдуже! Мов не знає! Неначе та сорока скаче. Настусю! Чом же ти не плачеш? Адже ж Петруся вже немає. Настуся_ Дивiтеся, яка печаль! То й плачте, коли жаль... _ Сотник_ Менi байдуже. Настуся_ А менi Ще й байдужiше, - вiн не мiй; А я вже заповiдi знаю Усi до одної! Сотник_ Усi? Настуся Нехай хоч зараз сповiдає Отець Хома ваш голосний! Сотник_ А повiнчаємось в недiлю? Настуся_ Авжеж! Так ми ще не говiли; Як одговiємось - тодi. Сотник_ _ (цiлує її)_ Моя голубко сизокрила! Моя ти ягiдко!.. _ (Танцює i приговорює)_ "У горох Вчотирьох Уночi ходила. Уночi Ходячи, Намисто згубила". Настуся_ Та годi вам уже з тим намистом. Iшли б швидше до отцяХоми та порадилися, от що! Сотник_ Правда, правда, моя квiточко! Побiжу ж я швиденько,а ти тут, моя любко, погуляй собi тихенько! Та заквiтчайся! Та не жди мене, бо бути має, що я остануся i на вечерню. (Цiлує її i йде)._ Настуся_ Добре, добре, не ждатиму. Не ждатиму, не ждатиму, У свитину вдягатимусь, У намисто уберуся, Доганятиму Петруся. Обнiмемось, поцiлуємось, поберемося за рученьки,та й пiдем удвох собi аж у Київ. Треба заквiтчаться, - може, в останнiй раз. бо вiн казав, що у Броварях i повiнчаємося. (Квiтчається i спiває)_ "Ой пiду я не берегом-лугом, Зустрiнуся з несуженим другом. Здоров, здоров, несужений друже! Любилися ми з тобою дуже. Любилися, та не побралися, Тiльки жалю серцю набралися". Оце нагадала яку! Цур їй, яка погана! Побiжу лиш швидше. Оставайтеся здоровi, мої високiї тополi i хрещатий мiй барвiночку! _ (Виходить)_ Iде додому уночi П'яненький сотник, а йдучи Собi, веселий, розмовляє: - Нехай i наших люди знають! Нехай i сивий i горбатий, А ми!.. хе! хе! А ми жонатi! А ми!.. - Насилу влiз у хату Та й лiг собi тихенько спати, Щоб Настю, бачте, не збудить Та сорома не наробить. Уже й "достойно" оддзвонили, Уже додому люди йдуть, - Не йде Настусенька, не чуть. Насилу сотника збудили Та розказали: так i так! Перехрестився неборак, Коня найкращого сiдлає I скаче в Київ. - В Броварях, Уже повiнчана, гуляє Його Настуся молода! Вернувся сотник мiй додому, Три днi, три ночi не вставав, Нiкому й слова не сказав I не пожалувавсь нiкому. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Турбується, заробляє, А того не знає, Що на старiсть одурiє I все занехаїть. Отак тепер i з сотником З дурним моїм сталось: Розiгнав дiтей по свiту, А добро осталось, Немає з ким подiлити. Довелось самому Розкидати, розточити, I добра нiкому Не зробити нi на шеляг, I притчею стати Добрим людям, i охати У холоднiй хатi Пiд кожухом, i нiкому Хату затопити I вимести... По смiтнику Ходити, нудити, Поки пугач над стрiхою В вiкно не завиє, А наймичка холодного Трупу не накриє Кожушиною старою, А ключ од комори Iз-за пояса украде... Отаке-то горе Iз сотником оце сталось. Не минуло году, Як Настусеньки не стало, А вже на городi Не осталося нiчого - Свинi та телята Уже бродять... А барвiнок! Барвiнок хрещатий! Притоптаний, коло тину Засихає, в'яне! А сам сотник у кожусi, Одутлий, поганий, Коло клунi похожає. I стоги не вкритi, I покої не мазанi, I сволок не митий, I челядi нема дома, Й худоби немає... А наймичка задрипана, Та й та помикає Старим паном... Так i треба: Не розганяй дiток, Сивий дурню! Недовго жив На свiй заробiток П'яний сотник. Ще минуло Лiто коло свiта, А восени на улицi Сотника убито! А може, вмер неборака, Од шинкарки йдучи? Байдуже кому питати. Забрали й онучi Добрi люди, а самого Гарно поховали У левадi. I хрестика Над ним не вкопали. Аж жаль його: був багатий, I рiдня i дiти Єсть у його, а нiкому Хрест постановити. Умер сотник, i покої Згнили, повалялись, Все пропало, погинуло. Тiльки i осталось, Що тополi на вигонi - Стоять, мов дiвчата Вийшли з Оглава ватагу З поля виглядати. [Кос-Арал 1849] ** ВIДЬМА ** Молюся, знову уповаю, I знову сльози виливаю, I думу тяжкую мою Нiмим стiнам передаю. Озовiтеся ж, заплачте, Нiмiї, зо мною Над неправдою людською, Над долею злою. Озовiтесь? А за вами, Може, озоветься Безталання невсипуще I нам усмiхнеться. Поєднає з недолею I з людьми i скаже Спасибi нам. Помолиться Й тихо спати ляже. I примиренному присняться I люди добрi, i любов, I все добро. I встане вранцi Веселий i забуде знов Свою недолю. I в неволi Познає рай, познає волю I всетворящую любов. Коло осiннього Миколи, Обiдранi, трохи не голi, Бендерським шляхом уночi Iшли цигани. А йдучи - Звичайне, вольниє - спiвали. Iшли, iшли, а потiм стали. Шатро край шляху розп'яли, Огонь чималий розвели I кругом його посiдали. Хто з шашликом, а хто i так - Зате вiн вольний, як козак Колись-то був. Сидять, куняють, А за шатром в степу спiває, Неначе п'яна з приданок: Додому йдучи, молодиця: "Ой у новiй хатi Полягали спати, Молодiй приснилось, Що мати сказилась, Свекор оженився, Батько утопився. I... гу..." Цигани слухають, смiються: - I де тi люди тут возьмуться? Оце, мабуть, iз-за Днiстра, Бо тут все степ... Мара! Мара! - Цигани крикнули, схопились. А перед ними опинилось Те, що спiвало. Жаль i страх! В свитинi латанiй дрижала Якась людина. На ногах I на руках повиступала Од стужi кров; аж струпом стала. I довгi коси в реп'яхах О поли бились в ковтунах. Постояла, а потiм сiла Коло огню i руки грiла На самiм полум'ї. - Ну, так! Оженився неборак! - Сама собi вона шептала I тяжко, страшно усмiхалась. Що се таке? Се не мара. Моя се мати i сестра, Моя се вiдьма, щоб ви знали. Цигани. А вiдкiля ти, молодице? Вiдьма Хто, я? (спiває)_ "Як була я молодиця, Цiлували мене в лице, А як стала стара баба, Цiлували б, була б рада" Циган. Спiвуча, нiчого сказать. Якби собi таку достать, Та ще й з медведем... Вiдьма. Я спiваю. Чи то сижу, чи то гуляю, Все спiваю, все спiваю, Уже забула говорить... А перше добре говорила. Циган_ Де ж ти була, що заблудила? Вiдьма_ Хто, я? чи ти? (шепче)_ Цить лишень, цить. Он, бач, зо мною пан лежить. Огонь погас, а мiсяць сходить, В яру пасеться вовкулак... (усмiхнувшись)_ Я в приданках була, впилася, I молода не придалася... А все то проклятi пани З дiвчатами такеє дiють... Ще треба другу одружить. Пiду, без мене не зумiють I в домовину положить... Цигани_ Не йди, небого, будь ти з нами! У нас, їй-богу, добре жить. Вiдьма_ А дiти єсть у вас? Цигани_ Немає. Вiдьма_ Кого ж годуєте єсте? Кого ви спати кладете? Кого колишете вночi? Лягаючи i встаючи, За кого молитесь? Ох, дiти! I все дiти! I все дiти! Не знаю, де од їх подiтись. Де не пiду, й вони за мною, Вони з'їдять мене колись... Цигани_ Не плач, небого, не журись. У нас дiтей нема й заводу. Вiдьма_ Хоч з гори та в воду. I вiдьма тяжко заридала. Цигани мовчки дивувались, Поки поснули, де хто впав, Вона ж не спала, не журилась. Сидiла, ноги устромила В гарячий попiл. Виступав Щербатий мiсяць з-за могили I на шатро мов позирав, Аж поки хмари заступили. Чом не спиться багатому Сивому, гладкому? Чом не спиться убогому Сиротi старому? Один дума, як би його Достроїть палати. Другий дума, як би його На подзвiн придбати. Один старий одпочине В пишнiй домовинi. Другий старий i так собi Де-небудь пiд тином. I обидва спочивають I гадки не мають. Убогого не згадують, А того ще й лають. Коло огню старий циган З люлькою куняє. Позирає на приблуду Й на подзвiн не дбає. Циган_ Чому не ляжеш, не спочинеш? Зiрниця сходить, подивись Вiдьма_ Дивилась я - вже ти дивись. Циган_ Ми рано рушимо, покинем, Як не проспишся. Вiдьма_ Не просплюсь. Я вже нiколи не просплюсь. Отак де-небудь i загину У бур'янi... (спiває тихо)_ "Гаю, гаю, темi лй гаю, Тихенький Дунаю! Ой у гаї погуляю, В Дунаю скупаюсь. В зеленому баговиннi Трохи одпочину... Та, може, ще хоч калiку Приведу дитину..." Дарма! аби собi ходило Та вмiло матiр проклинать. А он, чи бачиш, на могилi Очима лупа кошеня? Iди до мене. Кицю, кицю... Не йде, прокляте бiсеня! А то дала б тобi напиться З моєї чистої криницi... (приспiвує)_ "Стоїть кутя на покутi, А в запiчку дiти. Наплодила, наводила, Та нема де дiти: Чи то потопити? Чи то подушити? Чи жидовi на кров продать, А грошi пропити?" Що, добре нашi завдають? Сiдай лиш ближченько, отут. Ото-то й то! А ти не знаєш... Що я в Волощинi була. Я розкажу, як нагадаю. Близнят в Бендерах привела, У бiлих Яссах колихала, У Дунаєвi купала, В Туреччинi сповила Та додому однесла - Аж у Київ. Та вже дома, Без кадила, без кропила, За три шаги охрестила, А три шаги пропила. Упилася, упилась! I досi п'яна!.. I вже нiколи не просплюся. Бо я вже й бога не боюся I не соромлюся людей. Коли б менi отих дiтей Найти де-небудь! Ти не знаєш, Чи є в Туреччинi война? Циган_ Була колись, - тепер нема. Умер найстарший старшина. Вiдьма_ А я думала, що й досi... Аж уже немає. Слухай лишень, скажу тобi, Кого я шукаю. Я шукаю Наталочку Та сина Iвана. Дочку свою Наталоньку... Та шукаю пана, Того Iрода, що, знаєш?.. Стривай, нагадала. Як була я молодою - I гадки не мала, По садочку похожала, Квiтчалась, пишалась. А вiн мене i набачив, Iрод!.. I не снилось, Що я була крепачкою, А то б утопилась, - Було б легше. От набачив, Та й бере в покої, I стриже, неначе хлопця, I в поход з собою Бере мене. У Бендери Прийшли ми. Стояли З москалями на кватирях. А москалi за Дунаєм Турка воювали. Тут дав бог менi близнята Якраз протав спаса. А вiн мене i покинув. Не вступив i в хату, На дiтей своїх не глянув, Луципер проклятий! Пiшов собi з москалями, А я з байстрюками Повертала в Україну Степами, тернами, Острижена. Та й байдуже. У селах питала Шлях у Київ. I що з мене Люди насмiялись... Трохи була не втопилась, Та жаль було кинуть Близняточок. То сяк, то так На свою країну Придибала. Одпочила. Вечора дiждалась, Та й у село. Хотiлось, бач, Щоб люди не знали. От я крадусь попiдтинню До своєї хати. В хатi темно, нема дома, Лбо вже лiг спати Мiй батечко одинокий. Я ледве ступаю: Вхожу в хату. Аж щось стогне, Нiби умирає, - То мiй батько. I нiкому Нi перехрестити, Нi рук скласти. О проклятi, Лукавiї дiти, Що ви дiєте на свiтi!.. Я перелякалась, Хата пусткою смердiла... От я заховала Близнят своїх у коморi, Вбiгаю у хату, А вiн уже ледве дише. Я до його. - Тату! Мiй таточку! це я прийшла. - За руки хватаю. - Це я, - кажу. А вiн менi Шепче: - Я прощаю. Я прощаю. - Тiльки й чула. Здається, я впала. I заснула. Якби була Довiку проспала! Опiвночi прокинулась: Як у ямi, в хатi. А за руку батько давить. - Тату! - кричу. - Тату! - А вiн уже так як крига... Насилу я руку Випручала. Що, цигане, Якби таку суку Тобi дочку. Що б зробив? Циган Їй-богу, не знаю. Вiдьма Та мовчи вже, бо забуду. Потiм не згадаю. Дiтей, бачся, годувала Та в засiк ховала. Та очiпок, се вже вранцi, Клоччям вимощала, Щоб не знать було, що стрига" Прибралась, ходила, Поки люди домовину Надворi робили. Доробили, положили, Понесли, сховали... I одна я, як билина На полi, осталась На сiм свiтi... Були дiти - I тих не осталось. "Через яр ходила Та воду носила, Коровай сама бгала, Дочку оддавала, Сина оженила... I... гу..." Циган. Не скигли, бо ти всiх побудиш. Вiдьма. Хiба я скиглю, навiсний? Циган. Та добре, добре. Що дальш буде? Розказуй дальше. Вiдьма. Що даси? Навариш завтра мамалиги! Я кукурузи принесу. Нагадала! Нагадала. З дочкою лiг спати... Завдав сина у лакеї... Громадою з хати Виганяли... Нагадала. Я собак дражнила Попiд вiкнами з старцями. I байстрят носила За плечима. Щоб привчались. Аж i сам приїхав. Я до його кинулася, Забудучи лихо. Привiтав мене луципер, Благословив дiток Та й забрав їх у покої... Ростуть мої квiти! Та й виросли. Сина Йвана Оддав якiйсь панi У лакеї. А Наталю... Чи твої цигани Всi поснули? Циган_ Всi поснули. Вiдьма_ Бо щоб не почули Мого слова. Страшно буде. I ти, старий друже, Злякаєшся, як вимовлю... Чи тобi байдуже? Наталоньку! Дитя своє! Iрод нечестивий!.. Занапастив... А до того Посилає в Київ Мене, бачиш, молитися. Я, дурна, й ходила, I молилась... Нi, цигане, Я марне молилась. Чи в вас єсть бог який-небудь? В нас його немає... Пани вкрали та в шкатулi У себе й ховають. Вертаюся iз Києва. Замкнутi покої. Вiн узяв її з собою Та й поїхав з нею, З Наталею... Чи чуєш ти? I остриг, проклятий, Дитя своє. Полетiла Я його шукати. В Волощину. Та й шукаю, Совою лiтаю Над байраками. Та дiток, Дiточок шукаю, Наталоньку!.. Нi, нi, нi, нi! Я шукаю пана. Розiрву!.. Возьмiть до себе I мене, цигани, Я медведя водитиму, А як найду ката, То й спущу його на його. Отодi, проклятий!.. Нi, не спущу. Сама його Загризу... Чи чуєш? Одружимось, моє серце, Я й досi дiвую. А сина вже оженила, А дочка й так буде. Лазитиме попiдтинню, Поки найдуть люди Неживою. Чи ти бачив? Там такий хороший Мiй син Iван... Ух, холодно! Позич менi грошей, Намиста доброго куплю. Та й тебе повiшу, А сама пiду додому... Дивись, миша, миша Несе у Київ мишенят. Не донесеш, утопиш десь, Або пан однiме, Чи я найду моїх дiток, Чи так i загину? - Та й замовкла, мов заснула. Цигани вставали, Розбирали шатро своє, В дорогу рушали. Та й рушили. Пiшли степом. I вона, небога Безталанна, встала мовчки, I нiбито богу Нишком собi помолилась, Та й пошкандибала За циганами. I тихо, Тихенько спiвала: "Кажуть люди, що суд буде, А суду не буде. Бо вже мене осудили На сiм свiтi люди". Iз-за Днiстра пiшли цигани I на Волинь i на Украйну. За селом село минали, В городи ходили, I марою за собою Приблуду водили. I спiвала й танцювала, Не пила й не їла... Неначе смерть, з циганами По селах ходила. Потiм разом схаменулась, Стала їсти й пити, I ховатись за шатрами, I богу молитись. Щось таке їй поробила Стара Марiула. Якимсь зiллям напувала, То воно й минулось. Потiм її стала вчити I лiкарювати: Якi трави, що од чого, I де їх шукати, Як сушити, як варити... Всьому, всьому вчила Марiула, а та вчилась Та, богу молилась. Минуло лiто, уже й друге I третє настало. Уже прийшли в Україну... Жаль їй чогось стало. Поклонилась Марiулi За науку в ноги, Попрощалась з циганами, Помолилась богу; Та й пiшла собi, небога, На свою країну. - Вернусь, каже, хоч погляну На дочку, на сина. - Не довелось. Пан вернувся, Покинув Наталю В Московщинi. А ти її За Днiстром шукала. Сина Йвана молодого Оддали в солдати, За те, що ти не навчила Панiв шанувати. До кого ж ти прихилишся? Нiкого немає!.. До людей хились, небого, Люди привiтають. Пан, вернувшись, занедужав, Стогне, пропадає. - А вона набрала зiлля Та й пiшла в палати Лiчить його, помагати, А не проклинати. Не помогла болящому, Бо не допустили... А як умер, то за його Богу помолилась. I жила. собi святою, Дiвчат научала, Щоб з панами не кохались, Людей не цурались. - А то бог вас покарає, А ще гiрше люди; Люди гордi, неправеднi, Своїм судом судять. - Отак вона научала. Болящих лiчила. А з убогим остатньою Крихтою дiлилась. Люди добрi i розумнi Добре її знали, А все-таки покриткою I Вiдьмою звали. [Седнев 1847 березня 7] [Нижнiй Новгород 1858 березня 6.]