работать локтями, пробиваясь сквозь тесный частокол самых утонченных сплетников в мире искусства. Асене привычно преградила ему путь. -- Знаю, знаю ту, которая вам звонит. Будьте осторожны, а то попадетесь. Она вышла из спальни как раз в тот момент, когда зазвонил телефон. Сквозь грохот каблуков, сотрясавший дом, Вильямисару едва удалось расслышать самое главное: -- Я готов, рано утром будьте в Медельине. В семь утра Рафаэль Пардо распорядился предоставить самолет гражданской авиации для официальной свиты, которой предстояло присутствовать при сдаче. Опасаясь преждевременной огласки, Вильямисар уже в пять часов заехал за падре Гарсией Эрреросом. Падре в своем плаще, накинутом поверх сутаны, уже заканчивал молитву в часовне. -- Пора, падре, -- сказал Вильямисар. -- Мы летим в Медельин, Эскобар готов сдаться. Вместе с ними в самолете находились племянник падре и его временный помощник Фернандо Гарсия Эррерос, помощник пресс-секретаря президента Хайме Васкес, генеральный прокурор республики доктор Карлос Густаво Аррьета и уполномоченный по правам человека доктор Хайме Кордоба Тривиньо. В аэропорту имени Олайи Эрреры в самом центре Медельина их встретили Мария Лиа и Марта Ньевес Очоа. Официальные лица направились в резиденцию губернатора. Вильямисара и падре привезли на квартиру Марии Лиа, чтобы они позавтракали в ожидании последних формальностей. Стало известно, что Эскобар уже находится в пути, пробираясь сквозь многочисленные полицейские кордоны -- где на машине, а где и пешком. В этом деле он был большой мастер. У падре вновь сдали нервы. Он уронил одну линзу, наступил на нее и так расстроился, что Марте Ньевес пришлось отвезти его в оптику "Сан Игнасьо", где падре подобрали обычные очки. В городе было полно полицейских, машину останавливали чуть ли не на каждом углу, но не для проверки, а чтобы поблагодарить падре за его участие в судьбе Медельина. В этом городе ничего нельзя было скрыть: самую большую в мире тайну уже знали все. В два часа тридцать минут на квартиру Марии Лиа приехал Красавчик, одетый по-походному в короткую терракотовую куртку и мягкие ботинки. -- Все готово, -- сообщил он Вильямисару. Встретимся у губернатора. Вы поедете своим маршрутом, а я -- своим. Он уехал один. Вильямисар, падре Гарсия Эррерос и Марта Ньевес сели в машину Марии Лиа. Перед резиденцией губернатора мужчины вышли, а женщины остались ждать. Тут Красавчик вел себя не столь активно и независимо, наоборот -- старался быть незаметным. В темных очках и шапочке для гольфа, он все время держался в тени за спиной Вильямисара. Увидев его рядом с падре на пороге резиденции, кто-то поторопился позвонить Рафаэлю Пардо и сообщить, что Эскобар, этот высокий, элегантный блондин, только что сдался губернатору. Перед самым выходом Красавчику сообщили по радиотелефону, что к городу приближается какой-то самолет. Это был военный транспорт с несколькими солдатами, раненными в боях с повстанцами в Урабе. Власти забеспокоились, что из-за задержки упустят время, вертолеты не смогут лететь в потемках, а отсрочка до завтра погубит всю операцию. Вильямисар тут же связался с Рафаэлем Пардо, тот приказал развернуть самолет с ранеными и категорически запретил все полеты над городом. Пока выполняли приказ, Пардо записал в дневнике: "Сегодня над Медельином не пролетит даже птица". Первый вертолет "Белл-206", рассчитанный на шесть пассажиров, поднялся с плоской крыши резиденции в начале четвертого; кроме генерального прокурора и Хайме Васкеса, на борту находились Фернандо Гарсия Эррерос и радиожурналист Луис Алирио Калье, чья огромная популярность должна была послужить Эскобару лишней гарантией безопасности. Офицеру безопасности поручили показать пилоту точное местоположение тюрьмы. Второй вертолет "Белл-412" на двенадцать пассажиров взлетел через десять минут после того, как Красавчик получил приказ по радиотелефону. Вместе с Красавчиком на борт поднялись Вильямисар и падре. Не успел вертолет набрать высоту, как радио сообщило о поражении правительства при голосовании в Национальной Ассамблее по вопросу об экстрадиции граждан: в первом чтении без окончательной ратификации против закона об экстрадиции высказался пятьдесят один делегат, тринадцать проголосовали "за" и пятеро воздержались. Ничто не указывало на совпадение событий, но только ребенок мог предположить, что Эскобар, оттягивая до последнего момент сдачи, не знал заранее о результатах голосования. Согласно инструкциям Красавчика пилоту предстояло взять Эскобара на борт и доставить его в тюрьму. Полет был коротким и проходил на такой малой высоте, что все его команды больше подошли бы шоферу такси: "поверните на Восьмое шоссе, следуйте вдоль дороги, теперь направо, еще, еще, ближе к парку, вот так". Из-за аллеи деревьев неожиданно показался роскошный особняк, утопающий в ярких красках тропических цветов, с прекрасным футбольным полем и огромным бильярдным столом, стоявшим, казалось, прямо посреди оживленной автострады Побладо. -- Садитесь здесь, -- приказал Красавчик. -- Двигатели не глушите. Только когда вертолет опустился до уровня крыши особняка, Вильямисар заметил не менее тридцати вооруженных мужчин, окружавших площадку. Едва машина коснулась девственно гладкой травы, от этой группы отделились человек пятнадцать и настороженно двинулись к вертолету, окружив плотным кольцом человека, которого было трудно не заметить. Его волосы падали до плеч, очень черная, густая и жесткая борода доходила до середины груди, а темная обветренная кожа заставляла вспомнить о горном солнце. На коренастом мужчине были кроссовки и голубая куртка из плотного хлопка, он двигался очень легко и пугающе самоуверенно. Вильямисар узнал его только потому, что никогда в жизни не видел никого похожего. После коротких и крепких прощальных объятий с ближайшими телохранителями Эскобар приказал двоим из них сесть в вертолет с другой стороны. Это была его личная охрана: Неряха и Отто. Затем он сам поднялся на борт, не пригибаясь под вращающимися лопастями. Первый, с кем он поздоровался, прежде чем сесть в кресло, был Вильямисар. Эскобар протянул теплую холеную руку и спросил, не повышая голоса: -- Как поживаете, доктор Вильямисар? -- Здравствуйте, Пабло, -- ответил Альберто. Затем Эскобар повернулся к падре Гарсии Эрреросу и, приветливо улыбнувшись, поблагодарил его за все. Усевшись рядом с телохранителями, он, кажется, только теперь заметил стоявшего на земле Красавчика. Видимо, тот посчитал, что его миссия ограничивается данными Вильямисару инструкциями и нет надобности садиться в вертолет. -- Ты тоже садись, -- приказал Эскобар. -- Полетишь с нами до конца. Неясно, было это поощрением или наоборот, наказанием, но звучало скорее дружески. Красавчик, как и остальные, слегка растерянный, мотнул головой и улыбнулся: -- Слушаюсь, патрон. В этот момент Вильямисар отчетливо понял, что Эскобар гораздо опаснее, чем думали: в его спокойствии и выдержке чувствовалось что-то сверхъестественное. Красавчик хотел закрыть дверь со своего борта, но не знал, как это сделать, и второму пилоту пришлось ему помочь. В эти напряженные минуты никому и в голову не пришло командовать. Поэтому привыкший к приказам пилот спросил: -- Взлетаем? Только тогда Эскобар, не сдержав волнения, торопливо скомандовал: -- Конечно. Давайте, давайте! Когда вертолет оторвался от земли, Эскобар спросил: "Все в порядке, доктор?" Вильямисар, не оборачиваясь, ответил словно себе самому: "Все прекрасно". Дальше обошлись без слов, потому что полет завершился. Пройдя над верхушками деревьев, вертолет опустился на каменистое тюремное футбольное поле со сломанными воротами и замер рядом с первой машиной, прилетевшей пятнадцатью минутами раньше. Весь полет от самой резиденции занял не более пятнадцати минут. Зато следующие две минуты оказались весьма напряженными. Как только открыли дверцу, Эскобар попытался выйти первым и оказался в кольце тюремной охраны из полусотни настороженных и слегка растерянных людей в синей форме, направивших в его сторону длинные карабины. От удивления Эскобар на мгновенье потерял выдержку и крикнул угрожающе властным голосом: -- Опустить оружие, черт вас возьми! Пока начальник охраны дублировал команду, первый приказ был уже выполнен. Эскобар и вся свита прошли метров двести до здания тюрьмы, где их ожидало тюремное начальство, члены официальной делегации и первая группа соратников Эскобара, прибывших по земле, чтобы сдаться вместе с патроном. Тут же стояли жена Эскобара и его мать, очень бледная и готовая вот-вот расплакаться. Проходя мимо, он нежно погладил ее по плечу и сказал: "Не волнуйся, старушка". Директор тюрьмы шагнул навстречу и протянул ему руку. -- Сеньор Эскобар, я Луис Хорхе Патакива, -- представился он. Эскобар пожал его руку. Потом поднял левую штанину брюк и отстегнул от лодыжки кобуру с пистолетом. Это было настоящее сокровище: "Зиг Зауэр-9" с золотой монограммой, выгравированной на перламутровой ручке. Он не стал вынимать обойму, а один за другим вытащил патроны и бросил их на землю. Этот несколько театральный жест должен был продемонстрировать доверие к главному тюремщику, который после своего назначения лишился сна. На следующий день в газетах напечатали, что, отдавая Патакиве пистолет, Эскобар сказал: "Ради мира в Колумбии". Никто из свидетелей этого не помнит, тем более Вильямисар, который не мог оторвать глаз от красавца-пистолета. Эскобар поздоровался со всеми. Генеральный прокурор, задержав его руку, заметил: "Я здесь, сеньор Эскобар, чтобы проследить за соблюдением ваших прав". Эскобар поблагодарил ею с особым почтением. В самом конце он взял Вильямисара под руку, -- Пройдемся, доктор. Нам нужно о многом поговорить. Дойдя до самого конца внешней галереи, они минут десять беседовали, облокотясь о перила и стоя спиной ко всем остальным. Эскобар начал с формальной благодарности. Потом весьма сдержанно выразил сожаление по поводу доставленных Вильямисару и его семье страданий, подчеркнув, что это была трудная для обеих сторон битва. Вильямисар не упустил возможности получить ответы на три мучившие его загадки: за что убили Луиса Карлоса Галана, почему Эскобар покушался на него самого и почему он похитил Маруху и Беатрис. Эскобар решительно опроверг свою причастность к первому преступлению. "Дело в том, что доктору Галану желали смерти все на свете". Он признался, что присутствовал при обсуждении планов покушения, но отказался принимать в этом участие и не имеет никакого отношения к случившемуся. "В этом были замешаны очень многие, -- объяснил Эскобар. -- Я был даже против, потому что понимал, к чему приведет убийство, но противиться принятому решению не мог. Очень прошу вас рассказать об этом донье Глории". Вторая загадка объяснялась тем, что группа друзей-конгрессменов убедила Эскобара в том, что Вильямисара, человека неконтролируемого и упорного, необходимо остановить любой ценой прежде, чем он добьется принятия закона об экстрадиции. "Вообще-то, в обстановке такого противостояния человека могли убить просто в результате интриги. Но теперь я узнал вас, доктор Вильямисар, и благодарен Богу, что с вами ничего не случилось". Похищение Марухи объяснялось еще проще. "Я похищал людей, чтобы достичь своих целей, но все было тщетно, никто не шел на переговоры, никто не обращал внимания, и я решил добиться чего-то большего, похитив донью Маруху". Не имея иных аргументов, Эскобар начал подробно рассказывать о том, как в ходе переговоров он постепенно убедился в серьезности намерений Вильямисара, его храбрости, умении держать слово и внутреннем благородстве. "Я понимаю, что мы с вами не можем быть друзьями". Но теперь, заверил он, Вильямисар может спать спокойно: отныне ни ему, ни его семье никто не причинит зла. -- Кто знает, столько я пробуду здесь, -- сказал Эскобар, -- но у меня еще много друзей, и если кто-то из ваших родственников почувствует опасность, если кому-то вы перейдете дорогу -- просто сообщите об этом мне, и все. Вы сдержали свое слово, спасибо, теперь я сдержу свое. Слово чести". На прощанье Эскобар попросил Вильямисара оказать ему последнюю услугу -- успокоить мать и жену, которые пребывали на грани нервного срыва. Вильямисар выполнил просьбу без особых иллюзий, убежденный, что обе женщины видят в прошедшей церемонии всего лишь коварную ловушку, расставленную правительством ради того, чтобы покончить с Эскобаром за стенами тюрьмы. Наконец он зашел в кабинет начальника тюрьмы, набрал по памяти номер президентского дворца 284-33-00 и спросил, где находится Рафаэль Пардо. Он был у советника по прессе Маурисио Варгаса, который ответил Вильямисару и молча передал трубку. Пардо узнал глуховатый, спокойный голос, в котором слышались радостные нотки. -- Дон Пардо, -- сообщил Вильямисар, -- Эскобар находится здесь, в тюрьме. Возможно, впервые в жизни Пардо воспринял новость, не подвергая ее сомнению. -- Прекрасно! Он торопливо произнес еще несколько реплик, смысла которых Маурисио Варгас даже не пытался понять, повесил трубку и без стука вошел в кабинет президента. Прирожденный журналист (а он ни на минуту не переставал им быть), Варгас почуял за этой спешкой и скрытностью нечто очень важное. Он выдержал всего пять минут. Открыв дверь кабинета, Варгас услышал громкий смех президента, и ему стало ясно, что сообщил Пардо. Маурисио не без удовольствия представил себе ватагу журналистов, которые с минуты на минуту ворвутся в его кабинет, и посмотрел на часы. Шестнадцать часов тридцать минут. Спустя два месяца Рафаэль Пардо станет первым гражданским чиновником, назначенным на пост министра обороны после пятидесятилетнего пребывания на этом посту генералов. Пабло Эмилио Эскобару Гавирии в декабре исполнился сорок один год. Тщательное медицинское обследование, проведенное в тюрьме, показало, что по состоянию здоровья он соответствует "молодому человеку с нормальными физическими и умственными способностями". Единственными особенностями оказались странный нарост и что-то похожее на шрам после пластической операции на слизистой оболочке носа, которые сам Эскобар объяснил травмой, полученной в юности на футбольном поле. Акт о добровольной сдаче был подписан национальным и региональным руководителями Криминально-следственного управления, а также уполномоченным по правам человека. На обороте документа Эскобар оставил свою подпись, отпечаток большого пальца и номер потерянного удостоверения 8.345.766, зарегистрированного в Энвигадо. В конце документа секретарь Карлос Альберто Браво сделал приписку: "Сразу после подписания Акта сеньор Пабло Эмилио Эскобар пожелал, чтобы документ был также подписан присутствующим здесь доктором Альберто Вильямисаром Карденасом, подпись которого следует ниже". Вильямисар подписал документ, хотя до сих пор не понимает, в качестве кого он это сделал. Покончив с формальностями, Пабло Эскобар простился со всеми и вошел в камеру, где ему, как и прежде, предстояло погрузиться в дела и заботы бизнеса, но уже под защитой государства, всей своей мощью стерегущего его покой и безопасность. Буквально на следующий день "тюрьма как тюрьма", о которой писал Вильямисар, стала превращаться в пятизвездочный отель со всеми атрибутами роскоши, возможностями для развлечений и порочных излишеств и первоклассными отделочными материалами, постепенно завезенными в специально оборудованном двойном кузове продуктового фургона. Через двести девяносто девять дней правительство, узнав о скандальных преобразованиях, решило перевести Эскобара в другое место без его ведома. Версия о том, что власти целый год оставались в неведении, выглядит столь же неправдоподобно, как и история об Эскобаре, подкупившем тарелкой супа сержанта и двух трясущихся от страха солдат и бежавшем со своими телохранителями через соседний лес под самым носом у чиновников и охраны, которой поручили его перевозить. Побегом Эскобар подписал себе смертный приговор. Как он заявлял позднее, правительство действовало настолько странно и несвоевременно, что он подумал, а вдруг его собираются не переводить в другое место, а убить или выдать Соединенным Штатам. Поняв, как сильно ошибался, он попытался сразу двумя способами убедить правительство вернуть его в тюрьму: динамитом и самым жестоким террором в истории страны, а также согласием сдаться без всяких предварительных условий. Об этом предложении правительство никогда не заявляло, страну не испугали взрывы машин с динамитом, а ответные действия полиции достигли невероятного размаха. Мир для Эскобара изменился. Тем, кто мог бы помочь ему спасти жизнь, теперь не хватало ни желания, ни аргументов. Падре Гарсия Эррерос скончался 24 ноября 1992 года от тяжелой почечной недостаточности; Паулина, без средств и работы, окруженная детьми и добрыми воспоминаниями, нашла покой в своей тихой осени, и сегодня о ней не вспоминают даже в "Минуте с Господом". Альберто Вильямисар, назначенный послом в Голландию, получил от Эскобара несколько писем, но было уже слишком поздно. Состояние, которое оценивалось в три миллиона долларов, в основном съела война и разборки внутри картеля. Семья Эскобара ни в одном уголке мира не могла уснуть без кошмаров. Став самым крупным объектом охоты в нашей истории, Эскобар нигде не осмеливался задерживаться дольше чем на шесть часов. Он продолжал свой сумасшедший бег, оставляя за собой потоки крови невинных жертв и теряя соратников, убитых, схваченных полицией или переметнувшихся во вражеский стан. Его служба безопасности ослабла, и даже собственный, почти звериный, инстинкт самосохранения утратил прежнюю остроту. 2 декабря 1993 года, на следующий день после своего сорокачетырехлетия, он не смог удержаться от телефонного разговора с сыном Хуаном Пабло, который только что вернулся в Боготу, выдворенный из Германии вместе с матерью и младшей сестрой. Хуан Пабло, обеспокоенный больше отца, через две минуты предупредил его, что пора заканчивать разговор, а то полиция вычислит место. Всегда трепетно относившийся к родным Эскобар не послушал. Между тем службам слежения удалось установить точное место в медельинском квартале Лос-Оливос, откуда велся разговор. Днем специальная группа из двадцати трех переодетых в гражданское полицейских незаметно окружила сектор, взяла под контроль дом и в четверть четвертого начала ломать дверь квартиры на втором этаже. Услышав это, Эскобар сказал сыну: "Я вешаю трубку, здесь происходит что-то странное". Это были его последние слова па свободе. Ночь после сдачи Эскобара Вильямисар провел в самых веселых и злачных барах города, накачиваясь дешевой водкой вместе с телохранителями Эскобара. В стельку пьяный Красавчик рассказывал всем и каждому, что доктор Вильямисар -- единственный человек, у которого патрон попросил прощения. В два часа ночи он неожиданно встал из-за стола и взмахнул рукой: -- Прощайте, доктор Вильямисар. Теперь я должен исчезнуть, может, мы больше не увидимся. Приятно было с вами познакомиться. На рассвете Вильямисара, пропитанного алкоголем, как губка, привезли в усадьбу Ла-Лома. Вечером в самолете по пути в столицу ни о чем другом, кроме как о сдаче Эскобара, не говорили. В тот день Вильямисар мог считать себя самым популярным в стране человеком, но в сутолоке аэропорта его никто не узнал. Газеты без фотографий просто сообщили, что он присутствовал во время сдачи в тюрьме, однако его ведущая, решающая роль во всем процессе так и осталась невидимым призраком славы. Вернувшись домой, Альберто заметил, что повседневная жизнь входит в привычное русло. Андрес занимался в своей комнате. Маруха молча боролась с видениями, пытаясь стать прежней. Лошадь танской династии вернулась на свое место, встав на дыбы там, где хотела Маруха, мечтавшая об этом долгими ночами в заточении, -- на священном столике среди изящных реликвий из Индонезии и антикварных вещиц, собранных Марухой по всему свету. Вернувшись к работе в "Фосине", Маруха пользовалась тем же автомобилем, из которого ее похитили, правда, на стеклах теперь не осталось и следа от пуль, а за рулем вместо покойного Анхеля сидел новый предупредительный водитель. Меньше чем через два года ее назначат министром образования. Горько разочарованный в политике Вильямисар оставил службу, потеряв желание работать, и предпочел по-своему отдохнуть: занялся ремонтом в квартире, коротал время за рюмкой в компании старых приятелей или сам ходил на рынок за продуктами, чтобы побаловать себя и друзей деликатесами национальной кухни. В таком состоянии люди склонны читать вечерами и отпускать бороду. Однажды в воскресенье во время обеда, когда туман ностальгии уже начал окутывать память о недавнем прошлом, кто-то позвонил в дверь. Вильямисар подумал, что вернулся Андрес, забывший ключи. Он открыл дверь. Молодой человек в спортивной куртке протянул небольшой пакет в подарочной бумаге, перевязанной красивой ленточкой, и сбежал вниз по лестнице, не сказав ни слова и не ожидая вопросов. Вильямисар подумал, что это, может быть, бомба. На мгновенье к горлу подкатил прежний комок страха; отойдя подальше от столовой, где ждала его Маруха, он кончиками пальцев потянул за ленту и развернул бумагу. В ней оказался футляр из искусственной кожи, внутри которого в атласном гнезде лежало кольцо, отнятое у Марухи в ночь похищения. Одной бриллиантовой искорки не хватало, но это было оно. Маруха не поверила своим глазам. Надев кольцо, она убедилась, что быстро идет на поправку: кольцо оказалось впору. -- Какой ужас! -- вздохнула она с горькой иронией. -- О том, что с нами было, можно написать целую книгу. К О Н Е Ц Набрано: Friday, May 16, 2003 11:33 Проверка: Примечания * М-19 - одно из левых экстремальных движений в Колумбии. * Пачо - уменьшительное от Франсиско. * Дуркал Россио - театральный псевдоним испанской певицы и актриссы Марии де лос Анхелес де лас Эрам Ортис. Серрат, Хуан Мануэль (р.1943) - испанский (каталонский) писатель. * sui generis - особого рода (лат.). Такая формулировка по колумбийскому законодательству позволила бы рассматривать преступления Эскобара не только в уголовной, но и в политической плоскости. * Вильянсикос - народная песенная форма с припевом на религиозные темы, исполняется на Рождество. * Тельядо Корин (р. 1927) - испанская писательница, лауреат "Премио Популар" (1967). * Кундера Милан (р. 1929) - французский писатель, родился в Брно. * Сантандер - колумбийский генерал, герой войны за независимость XIX века, соратник Симона Боливара, избирался президентом страны. * Морено де Анхел, Пилар - колумбийская писательница, историк. * Варгас Вила, Хосе Мария (1860-1933) - колумбийский писатель и журналист. * Эудист - монах Ордена Иисуса и Марии, основанного в 1643 году Святым Иоаном Эудесом. Основная задача ордена -воспитание монахов-семинаристов. * Стивен Хаукинг (р. 1929, Оксфорд) - британский астрофизик, автор теории о Вселенной ("Краткая история Времени"). * Сальседо, Бернардо (р. 1940) - колумбийский скульптор, автор ряда ироничных и юмористических произведений. * Вальенатос - сельские куплеты. * Куадрадо, Эхидио - колумбийский музыкант, исполнитель народных мелодий "вальенатос" на аккордеоне