рельсам, не останавливаясь на светофорах. Выдалась минута подумать. Хотел я вернуть деду сапоги, -- подумал я -- а теперь -- черта с два он от меня дождется! Поменьше бы таких активистов -- побольше было бы порядка! Вдруг, я увидел впереди машину Петлиса. -- Поднажми, Тамара! Мы должны догнать вон ту иномарку! Я вышел из кабины и встал на подножку. Из-под колес сыпались искры. Еще чуть-чуть... еще немного... ну... ну... Мы поравнялись с иномаркой. Ну, Пирпитум, давай! Я прыгнул и приземлился на крышу автомобиля, ухватившись руками за края открытого люка. Не теряя времени, я головой вниз проскользнул в него и упал между задним и передним сидениями. Я не очень удачно приземлился и не сразу смог поднять голову вверх, а ноги опустить вниз. -- Вот видишь, Нина, -- крикнул я угрожающим голосом, -- от меня не уйдешь! Я уже было вылез, но тут машина резко затормозила и я снова застрял. Наконец я перевернулся как надо. -- Что же ты... -- я запнулся. 61 На меня смотрело дуло пистолета, а вместо Нины сидел незнакомый мужчина. -- Руки вверх! -- приказал он. Я узнал этот голос. Этот голос я слышал в первый раз, когда сидел в бочке в подвале дома Пулеплетова, а второй раз я слышал его, искаженный мегафоном, когда милиционеры окружили кафе "Летающие тарелки". И снова я слышал его, когда нас с Машей взяли в кольцо. Этот голос принадлежал капитану или майору милиции! Я попался! Я запрыгнул не в ту машину! -- Между прочим, -- сказал я, не поднимая рук, -- у меня тоже есть пистолет и я держу его в руке. -- Покажи, -- сказал милиционер. Молниеносным движением, я выхватил из карманов оба пистолета и поднес к лицу капитана-майора. -- Вот! Даже два!.. Кто кого?! Мы замерли с наставленными друг на друга пистолетами, пристально вглядываясь друг другу в глаза и напряженно ожидая той доли секунды, когда у одного из нас не выдержат нервы и он не нажмет на безжалостный холодный спусковой крючок. Время практически остановилось и не известно сколько мы так сидели, пока наконец капитан-майор не сказал: -- Опусти свои пушки, парень, и давай поговорим спокойно. Сам же он пистолета не опускал. И я тоже не стал опускать. -- Я вижу, что ты крепкий парень, -- продолжал говорить майор. -- Но после того, что ты устроил в тюрьме во время побега, каждый милиционер считает своим долгом застрелить тебя при задержании. И ты должен благодарить Бога, что тебе попался именно я. Никто другой не стал бы ждать, пока ты вылезешь из-под сидения, а уложил бы тебя сразу. Я очень тебе советую сдать оружие и поехать со мной куда надо. Даю тебе слово, что я доставлю тебя живым и здоровым и передам порядочным следователям. -- Спасибо за заботу, -- ответил я, -- и за то, что вы не стали стрелять мне в спину, но мы с вами, кажется, в данную минуту находимся в одинаковом положении и даже, -- я потряс двумя пистолетами, -- у меня есть некоторое преимущество. Так что неизвестно -- кто кому должен диктовать условия. -- Брось, Пирпитум! -- сказал капитан. -- Ты натворил столько всего, что теперь за тобой гоняется вся муниципальная и вся федеральная милиция и тебя все равно поймают. Но в следующий раз у тебя не будет такой возможности. В следующий раз тебя просто прикончат при задержании. -- Прошу прощения, -- сказал я, -- но чем я обязан такому хорошему с вашей стороны отношению? Почему это все хотят меня пристрелить, а вы нет? -- Сам не пойму, но чем-то ты мне симпатичен. Может быть тем, что один смог навести такой переполох. Такие шухеры я видел только в кино и всегда думал, что только в кино такое и бывает. -- Ну хорошо, раз вы такой благородный, -- сказал я, -- то давайте разойдемся мирно, чтобы у нас друг о друге остались наилучшие воспоминания. -- Нет, так не выйдет. Я потомственный сыщик... Если я тебя отпущу, то я предам память своих предков, а хуже этого ничего нет. -- Понимаю, -- сказал я, оценив по достоинству благородство этого толстого человека. -- Но и вы должны меня понять. Даже если вы доставите меня к хорошему следователю, меня все равно убьют. Какая мне разница -- умирать при задержании или после того, как надо мной поиздеваются в тюрьме?.. Только находясь на воле я, может быть, смогу распутать этот клубок и узнать, кто является настоящим виновником всех преступлений, в которых обвиняют меня! -- Ты хочешь сказать, что это не ты перерезал столько человек?! -- Не я! Клянусь честью! Майор пристально на меня посмотрел и после небольшой паузы сказал: -- Я очень долго работаю с криминальными элементами и за это время научился по глазам распознавать -- врет человек или нет. Почему-то мне кажется, -- он задумчиво посмотрел на пистолет, -- что ты говоришь правду. И в то же время, мне трудно поверить в то, что ты совсем уж чист перед законом. -- Разумеется, совершенно чистым перед законом я быть не могу, -- ответил я, -- я думаю, вообще не существует людей совершенно чистых перед законом... Например, вы выпиваете на службе. Майор удивился: -- Откуда вы знаете? -- он неожиданно перешел на вы. -- Когда вы с вашими коллегами выпивали в подвале у Пулеплетова, я сидел в бочке. -- Как вы там оказались? -- Вы все равно не поверите. Я бы, во всяком случае, вам не поверил, будь вы на моем месте. -- А вы попробуйте. -- Хорошо, -- сказал я, подумав. -- Но прежде, давайте уж уберем тогда наши пистолеты. -- Согласен. Мы спрятали пистолеты. Я вытащил сигарету, закурил и сказал: -- История долгая. Не лучше ли нам отъехать куда-нибудь в сторонку, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. 62 Мы доехали до тихой набережной, вышли и сели на скамейку. Вокруг никого не было, если не считать игравших у воды детей. Над водой кружились чайки, иногда ныряя в воду и выныривая из нее с серебристой рыбешкой в клюве. На подстриженных тополях сидели вороны и галки. Вороны громко каркали. Медленно проплыла мимо баржа "Инженер Киргизов". На палубе матрос играл на баяне и пел: Обезьяну одну Я словил на охоте Долго плакала в клетке Моя шимпанзе Когда я увозил Ее на пароходе Из родимого края От верных друзей Когда я увозил Ее на пароходе Из родимого края От верных друзей И однажды она Левой заднею лапой Прутья клетки погнула И спрыгнула прям в океан И в пучине морской Потонула макака И рыдали матросы И честь ей отдал капитан -- И в пучине морской Потонула-а-а-а-а макака И рыдали матросы И честь ей отдал капита-а-ан -- Неслась над рекой песня. Мы закурили. -- Кстати, мы с вами до сих пор не познакомились, -- сказал я. -- Борис Андреевич Пирпитум. -- Приходько Михаил Иванович. -- Если не секрет, в каком вы звании? -- Капитан. -- Я так и подумал. -- Почему это вы так подумали? -- Не знаю, -- я развел руками, -- но когда я вас увидел, я сразу подумал -- либо вы капитан, либо майор. -- Был майором, -- Михаил Иванович затянулся и выпустил дым. -- Разжаловали. -- За что? -- За это дело, -- он вздохнул. -- Понятно... Вы женаты? -- Был. -- И я тоже был. Одному, конечно, тяжело, но все-таки проще. -- Тем более при моей работе, -- кивнул Михаил Иванович и вздохнул. -- Жена вот не выдержала и ушла... Все время, говорила, ты дежуришь, и днем и ночью, а семья у тебя на втором месте. -- И у меня тоже самое, -- сказал я. -- Ревновала меня к науке. Или, говорит, я или твоя дурацкая наука. Вот я науку и выбрал. С тех пор ни на ком не женился... Так... -- я покрутил ладонью, -- случайные связи... -- Они самые, -- Приходько покачал головой. Я затушил каблуком окурок. -- Так вот, Михаил Иванович... Произошло со мной вот что... 63 Я начал рассказывать. По тому, как Михаил Иванович реагировал, я понимал, что он мне верит. Он крякал, вскакивал с лавки, расхаживая взад-вперед, в нужных местах смеялся, а в других делался очень серьезным. На всякий случай, я не стал рассказывать ему про мою первую встречу с демонами, потому что это выглядело уж очень неправдоподобным. Но когда я дошел до места, где я с помощью демонов освобождаюсь из тюрьмы, я понял, что не рассказать этого никак нельзя, иначе мне придется признаться, что это я перекусал всех охранников за шею. Михаил Иванович помрачнел. -- Ну знаете ли!.. -- сказал он. -- До сих пор я вам верил, но теперь извините! Теперь мне кажется, что зря я вас сразу не арестовал. -- Не верите? -- я прищурился и поднял руку. -- Вот оно это кольцо. -- Ну и что?! Я за свою жизнь перевидал тысячи таких колец! -- Хотите вызвать демонов? Михаил Иванович посмотрел на меня как на идиота. -- Это как у Высоцкого? -- хмыкнул он. -- Что у Высоцкого? -- В песне про джинна. Высоцкий вызывает джинна и просит его раздобыть вина. А джинн ему говорит -- только, говорит, могу морды бить, а больше ничего не могу. -- Неплохая идея, -- сказал я и потер перстень один раз. Воздух завибрировал и перед нами появился пингвин-кровосос. Он сложил на животе крылья, поклонился и сказал: -- Кар! Михаил Иванович вытаращил глаза и открыл рот. -- Рекомендую, -- сказал я, -- пингвин-кровосос. Говорить по-человечески не умеет, но все понимает. Я потер кольцо еще раз и перед нами появилась кровавая балерина. Балерина сделала реверанс. -- Здравствуйте, хозяин, -- сказала она и спрятала за щеки свои острые клыки. Михаил Иванович потянулся за пистолетом. -- Не стоит, -- остановил я его руку. -- Во-первых, свинцовыми пулями их не убьешь, а во-вторых они не причинят нам никакого вреда, пока я владею кольцом. А теперь я хочу представить вам самого интеллигентного субъекта из этой компании. Я потер кольцо в третий раз и вызвал маркиза Бербезиля. Маркиз приложил шляпу к сердцу. -- Салют, милорды! -- сказал он. -- Здравствуйте, маркиз, -- сказал я. Михаил Иванович рассеянно кивнул. -- Уважаемый Бербизиль, -- продолжал я, -- вот Михаил Иванович не верит, что я вышел из тюрьмы с вашей помощью. Он думает, что это я перекусал всех охранников. Скажите ему. -- Ну, Михаил Иванович?! -- Бербезиль развел руками. -- Да как же вы можете не верить Борису Андреевичу?! Как же вы можете так думать?! Разве Борис Андреевич из таких?! Это все мы покусали, вурдалаки несчастные! А Борис Андреевич не такой! Михаил Иванович вытащил из кармана носовой платок и промокнул им вспотевшее лицо. -- Вы видите, -- сказал я, показывая на вспотевшего капитана, -- Михаилу Ивановичу жарко, он хочет выпить. Не могли бы вы, господа, сбегать в магазин и принести нам коньяку, -- я вытащил из кармана рваную купюру и протянул маркизу. -- Будет исполнено, -- сказал маркиз. -- Але-гоп! Монстры перевернулись в воздухе, превратились в трех забулдыг и отправились в магазин. 64 Приходько долго не мог прийти в себя. Он всему поверил. После того, как капитан увидел вампиров, он больше ни в чем не сомневался. Слишком уж сильный был у меня козырь. Он дослушал меня до конца, а когда я закончил, как раз вернулись из магазина вампиры с двумя бутылками армянского коньяку. Маркиз Бербезиль находился в приподнятом настроении. -- Вот ваши деньги, -- он протянул мне ту же самую купюру. -- Представляете, Борис Андреевич, продавщица не хотели принимать у нас купюру! Они нам говорят: У вас купюра рваная. А я им говорю: А у вас халат рваный! Они посмотрели на свой халат, а у них в животе дырка насквозь! Ха-ха-ха! -- Засмеялся Бербезиль загробным смехом. А пингвин подпрыгнул и каркнул. -- Гипноз! -- маркиз поднял вверх палец. -- Они в обморок упали, а мы забрали две бутылки за их такое хамство! -- Мандарины, -- сказала балерина, протягивая кулек Михаилу Ивановичу. Видно было, что Михаил Иванович побаивается брать мандарины из рук балерины. Я принял кулек сам. -- Спасибо, друзья, -- сказал я. -- Можете испаряться. Монстры растворились в воздухе. -- Черт! -- спохватился я. -- Нужно было их попросить стаканчики. -- Я хотел потереть кольцо еще раз, но Михаил Иванович меня остановил. -- Не нужно, -- сказал он. -- У меня есть, -- и вытащил из кармана складной металлический стакан с крышечкой. Я откупорил бутылку и уже собирался разливать, когда услышал детский крик. -- Тону! Тону! Помогите! 65 Один из мальчишек, игравших у берега, упал в воду и беспомощно барахтался. Я сунул бутылку Михаилу Ивановичу, разбежался и прыгнул в воду. Голова мальчишки скрылась под водой. Я нырнул. Вода была мутная. Мимо меня проплыла огромная щука. Я доплыл до дна и подхватил лежавшего в водорослях мальчишку. Мне едва хватило воздуха, чтобы всплыть. Вытащив ребенка на берег, я сделал ему искуственное дыхание, а Михаил Иванович растер мальчишке грудь коньяком, чтобы тот не простудился. -- Вам тоже не помешает, вы весь мокрый, -- Приходько протянул мне стакан. Я залпом выпил. -- Ты, Борис, настоящий человек! -- растроганно сказал он, переходя на ты. -- Клянусь, что я сделаю все, чтобы помочь тебе выкарабкаться. А теперь, я предлагаю не ждать, когда придут родители и узнают в спасителе своего ребенка знаменитого убийцу, а поехать ко мне домой. К тому же, тебе нужно переодеться в сухое. Мы сели в машину и поехали к Михаилу Ивановичу. -- Если хочешь, -- предложил Приходько, -- налей себе еще. -- А ты? -- спросил я, наливая стакан. -- А я за рулем не пью, -- отрезал капитан. 66 Михаил Иванович Приходько жил в старом, послевоенной постройки, доме на улице Песчаной, недалеко от кинотеатра "Ленинград". У него была однокомнатная квартира на третьем этаже. Типичная холостяцкая квартира. В комнате стояли письменный стол, платяной двустворчатый шкаф, телевизор с усами на тумбочке, железная кровать и два обшарпанных стула. На подоконнике торчал засохший кактус. Михаил Иванович достал из шкафа махровый халат и предложил мне переодеться в него, пока моя одежда будет сохнуть. Я переоделся в халат и мы прошли в кухню. В кухне, кроме плиты, стояли стол, холодильник "Саратов", пара табуреток и одинокий буфет. Стены были выкрашены салатовой краской. Над столом висел прошлогодний отрывной календарь. -- Вот так и живем, -- сказал Михаил Иванович, развешивая мою одежду на веревку. Я сел на табурет. Михаил Иванович зажарил глазунью, достал из холодильника банку шпрот, колбасу, помидоры, порезал хлеб. Ополоснул два стакана. Мы выпили. -- Лихо тебе пришлось, -- сказал он. -- Я за свою жизнь повидал многое... но чтоб такое... -- Михаил Иванович опустил вилку, положил мне руку на плечо и посмотрел серьезно. -- Теперь ты не один... Вместе мы размотаем этот клубок и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить. -- Спасибо тебе, Миша, -- ответил я, растрогавшись. -- Если у нас получится -- бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня недавно появились новые идеи и наработки. Если все получится, то заработаем не хуже, чем на клее. -- Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил -- у нас династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович Сизов, Камо арестовывал. -- Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он сумасшедший? -- Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали, что он страдать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический, -- Приходько покрутил у виска пальцем. -- Ну смотри, -- я проткнул вилочкой шпротину. -- А то, может, надумаешь? -- Ладно, посмотрим, -- Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок яичницы и проглотил. -- Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает. -- Неплохое. Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся. -- Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил! -- А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем? -- я тоже засмеялся. -- Даааа, -- хохотал Михаил Иванович. Наконец мы успокоились и он сказал: -- Отставить ха-ха. Поговорим о деле. Мы разлили остатки коньяка. -- Как я думаю, -- сказал капитан, -- в самое ближайшее время меня должны вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова. Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду, расскажу. А дальше -- по обстоятельствам. Зазвонил телефон. -- О! -- Михаил Иванович поднял палец. Он вытер руки об занавеску и снял трубку: -- Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так... Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне! Ну все... Конец связи. -- Михаил Иванович положил трубку. -- По поводу перестрелки на площади Тельмана. -- Я понял. -- Между прочим, ты Тельману отстрелил нос. -- Это еще вопрос -- кто отстрелил Тельману нос -- я или милиция. В случае чего, на мой клей элементарно приклеивается. -- Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые материалы клеются хреново. -- А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал? -- Твердый. -- Смотри, -- я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и отдал ему. -- Попробуй. Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло. -- Ё-мое! -- сказал он, разглядывая стаканы на просвет. -- Буду внукам показывать. Память от серийного убийцы. -- Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, -- я протянул Михаилу Ивановичу тюбик, -- а не только серийный убийца. А что касается стаканов -- очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу. -- Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю! Зазвонил телефон. -- Приходько слушает!.. Так... Так... Труп в ванной?!.. Так... Кто сообщил?.. Дежурный по подьезду?.. Так... Какой адрес?.. Улица Изумрудная?.. Еду! -- Михаил Иванович положил трубку. -- Ага! Убийство в ванной на Изумрудной! Понял? Я поехал. -- А мне что делать? -- Ложись спать, а я приеду, все тебе расскажу. 67 Приходько взял пистолет и уехал. Только теперь я почувствовал, как устал. У меня буквально подкашивались ноги и слипались на ходу глаза. Я с трудом добрался до кровати, засунул под подушку пистолет и забылся глубоким сном. Проснулся я от того, что в прихожей хлопнула дверь. Было уже темно. -- Михал Иваныч! -- окликнул я. Дверь в комнату приоткрылась и на пороге я увидел силуэт мужчины. -- Михал Иваныч, это ты? -- Я. А кто же еще? -- Ну как дела? -- Как дела?! -- переспросил Михал Иваныч угрюмым голосом. -- Наделал ты, Борис, делов, нечего сказать! -- Ты это про Тельмана? -- Тельман! Сам ты Тельман! -- Приходько тяжело вздохнул. -- Ты нам, Борис, всем поперек горла встал! Я только что от начальства. Ты нам все показатели сбил. Кривая преступности из-за твоих похождений резко поползла вверх. -- Да ты что, Михал Иваныч, рехнулся?! Ты же прекрасно знаешь, что я ни в чем не виноват! -- Шутишь, Борис Андреевич! Не виноват он, а у нас целый отдел без премии останется! Сотрудникам не платят... Сотрудники без штанов... Ты, Борис, не обижайся, но я должен тебя арестовать. -- Да что с тобой, Михал Иваныч?! -- я нащупал под подушкой пистолет и вскочил с кровати. -- Брось оружие! -- Приходько вытащил откуда-то мегафон. -- Дом окружен! Сопротивление бесполезно! -- закричал он в него. Я ногой вышиб мегафон из руки Михал Иваныча и рукояткой пистолета ударил его в лоб. Приходько закачался, сделала несколько шагов назад и упал навзничь. Я включил свет и остолбенел. У Михаила Ивановича от уха до уха было перерезано горло. Нужно быстрее убираться отсюда. Я бросился в кухню, где на веревке сохла моя одежда. На веревке, вместо моей одежды, висели дамские платья, юбки и лифчики. Я схватил красное платье и натянул на себя. Зазвонил телефон... 68 Я вздрогнул и проснулся. Телефон продолжал звонить. Я снял трубку. -- Але! Але! -- услышал я в трубке голос Михаила Ивановича. -- Борис, это ты?! Это я, Михаил! Але! Але! -- Але, -- не сразу ответил я. -- Ты что, спишь? -- Да... Мне приснился страшный сон, что ты пришел меня арестовывать... -- Ха-ха-ха! -- засмеялся Приходько. -- Если хочешь знать, я только что от начальства и там мне сказали, что если наш отдел тебя поймает, все получат премию, а мне вернут майора! Так-то вот! Мне стало неприятно. -- ... Какие новости? -- спросил я после неловкой паузы. -- Был на площади Тельмана, беседовал с потерпевшими и свидетелями. Потом поехал на квартиру к Савинковым. Зрелище не для слабонервных! После происшедшего, Нина на квартире не появлялась. Допрашивал дежурного, дежурный полностью уверен, что Петлиса убил ты. Но тем не менее, я по закону должен допросить хозяев квартиры. Сейчас звоню на работу Савинкову и вызываю его на допрос. Всех лишних я отсюда отправил, так что собирайся и приезжай сюда на Изумрудную. -- Как же я приеду? -- удивился я. -- Меня же весь город в лицо знает! -- У меня в шкафу лежит милицейская форма, накладные усы и темные очки. Надевай это все и дуй сюда. -- Приходько повесил трубку. 69 Я умылся и побрился. Переоделся в милицейскую форму, наклеил усы, надел темные очки и фуражку. Подойдя к зеркалу, я подумал, что этого недостаточно и перевязал челюсть бинтами, как будто у меня флюс. Вот теперь хорошо. Я отдал в зеркало честь, положил один пистолет в кобуру, а другой сунул в карман, погасил свет и пошел. 70 На улице я подумал, что несмотря на маскировку, в метро ехать небезопасно. К тому же, я просто привык ездить на машинах. Я вышел на дорогу и поднял руку. Милицейская форма -- лучшая форма для успешного автостопа. Первая же машина резко притормозила рядом со мной. За рулем сидел интеллигентного вида мужчина в очках и шляпе. -- В чем дело, товарищ? -- спросил он обиженным голосом. -- Я, кажется, ничего не нарушил. -- Ваши документы, -- сказал я, сам не зная зачем и козырнул. Мужчина полез во внутренний карман. -- А в чем дело-то? -- он протянул мне документы. Я полистал. -- Вот что, гражданин, -- сказал я, возвращая документы, -- мне понадобится ваша машина. -- Как это так понадобится?! -- вскинулся автомобилист. -- Это частная собственность! Вы не имеете права! Я потрогал забинтованную щеку: -- Кто не имеет права? -- Вы не имеете права! -- отчаянно вскрикнул мужчина и скрестил на груди руки. -- Я не имею права?! -- Я снял с него шляпу и швырнул ее на проезжую часть. Мужчина открыл рот и хотел что-то произнести, но от волнения у него изо рта ничего не получалось. -- Что вы сидите? -- сказал я. -- Бегите скорее за шляпой, а то ее сейчас раздавят. Шагом марш! Мужчина вылез и побежал. Я сел за руль и поехал. 71 Я ехал в сторону центра. Возможно, сегодня все выяснится, -- думал я. Я включил приемник и настроил его на волну тяжелой металлической музыки. Такая музыка теперь была мне необходима, чтобы разбудить внутри зверя... -- Падибу-дабу! Падибу-дабу! Дадибу-даб-даб-даб-даб-даб! Падибу-дабу! Падибу-дабу! Дадибу-даб-даб-даб-даб-даб! Я приеду к Савинкову и прижму его. Я буду избивать его резиновой дубинкой, пока он не расскажет все. Я видел в кино, как это надо делать. Я поставлю его лицом под углом к стене и врежу ему сначала по почкам. Потом, когда он упадет на колени, я стукну его по голове. А потом я заставлю его встать опять под углом и повторю все сначала. А если он и после этого не захочет говорить, я приклею ему к носу стакан и буду наливать в него воду, чтобы у него отвис нос как у слона. А если он и после этого не захочет говорить, то я... то я... то я заклею ему уши и он оглохнет на всю жизнь. А если он и тут не заговорит, то я ему просуну руку под коленом и приклею ее к щеке. Тогда-то он уж точно заговорит! Я бы никогда не стал этого делать, но меня вынуждали обстоятельства. Я так увлекся, что не заметил красного света светофора и сбил женщину!.. 72 Женщина через капот перекатилась на крышу и упала на багажник. Я остановился и выбежал на помощь... На багажнике лежала моя бывшая жена Катя с закрытыми глазами! Откуда она здесь взялась?! Я огляделся по сторонам. Хорошо, что никто не видел. Я подхватил Катю за подмышки и втащил на заднее сидение. Боже мой! Как это не кстати! Наши пути опять пересеклись. Мало что ли женщин ходят через дороги и надо же мне было сбить именно эту! Я побрызгал Катю минеральной водой, которую обнаружил в машине. Катя открыла глаза и произнесла: -- Кто вы? Она меня не узнала. Это хорошо. -- Как вы себя чувствуете? -- спросил я -- Не знаю... Я могу шевелиться, -- Катя пошевелила руками и ногами. -- Что со мной произошло? -- Она села на сидение и огляделась по сторонам. -- Вас кто-то сбил и уехал, -- сказал я. -- Я подобрал вас на дороге. -- Какой у вас голос знакомый... Мы не могли с вами где-то встречаться? -- Вряд ли, -- ответил я басом и поправил повязку. -- Сам я из Пензы. -- Странно... -- сказала Катя. -- Никогда не бывала в Пензе. -- Напрасно. Пенза это очень зеленый город... В нем много зелени... У вас ничего не болит? Катя потрясла головой. -- Только голова... По-моему, у меня сотрясение мозга. Какой у тебя мозг? -- подумал я, а вслух сказал: -- Вас нужно отвезти в больницу. -- Лучше отвезите меня домой, -- сказала Катя. С одной стороны, я не мог ее бросить тут, так как все-таки это я ее переехал, и, неизвестно, насколько сильно. Но тратить столько времени я тоже не мог. -- Как же вас угораздило попасть под машину? -- Не знаю, -- Катя потрогала голову. -- Я редко хожу пешком и разучилась соблюдать пешеходные габариты... Обычно, я езжу на машине. Я заядлая автомобилистка. Но недавно мой бывший муж лишил меня машины... -- Надо же! -- воскликнул я басом. -- Да-да... А вы знаете кто мой бывший муж? -- Нет, не знаю... -- Мой бывший муж -- знаменитый убийца Борис Пирпитум! -- А кто это такой? -- спросил я, кося под дурачка. -- Как, вы ничего не слышали о Пирпитуме?! Не может быть! Вы же милиционер! -- Дело в том, -- сказал я, -- что я только что вернулся из Пензы. Я ездил в Пензу к родителям. -- Но вы должны были смотреть по телевизору! Последние два дня только про это и говорят. И в газетах тоже пишут... -- Телевизор я не смотрю и газет не читаю. Там одна чернуха. -- И тут я понял, для чего мне нужна Катя и зачем Господь Бог направил колеса этого автомобиля на нее. Мне нужно было узнать, что на самом деле произошло с Засукиным и громилой в доме Кати, когда я оттуда уехал. -- Мне кажется, -- сказал я, -- я что-то припоминаю... Когда я стоял в очереди в магазине, одна женщина рассказывала что-то про то, как какой-то убийца зарезал в доме бывшей жены двух ее сожителей. Это были вы? -- Во-первых, -- ответила Катя обиженно, -- никакие это были не сожители! Ни один, ни другой! -- Тогда за что же им перерезали глотки? -- Почем я знаю! Мой бывший муж меня связал и усыпил, чтобы не травмировать мою психику видом проливаемой крови. А когда я проснулась, его уже не было, а рядом лежали две жертвы с перерезанными горлами. -- Какой ужас! Он действительно перерезал им глотки? -- И не только им! Он уже убил человек двадцать! -- Двадцать?.. И что было дальше, когда вы пришли в себя? -- спросил я. -- Вы задаете вопросы как милиционер. -- Конечно... -- Соседи услышали выстрелы и вызвали милицию. -- Так им действительно перерезали горла? -- А почему вас это удивляет? -- Меня это не удивляет, меня удивляет то, что вам горло не перерезали. Почему вам-то горло не перерезали? -- Мне-то?.. Ну, знаете ли... Мы все-таки прожили с Пирпитумом достаточно долго и каким бы он монстром не был, поднять руку на жену ? это даже для него конец падения. -- А может быть вы находились со своим бывшим мужем в сговоре и совместно с ним совершили эти зверские преступления? -- Вы что -- дурак?! -- Напротив... Я ясно вижу эту картину... Жена, договорившись с негодяем мужем, заманивает в ловушку двух ни в чем не повинных людей, а затем обирает и убивает их, ? я придвинул свое лицо к Катиному. Катины глаза забегали. -- Не смотрите на меня так! Мне это неприятно. К тому же вы не следователь! -- Ну, это как сказать... -- Как хотите, так и говорите, а смотреть так на меня не нужно, у меня голова болит! -- А у меня зуб болит, -- парировал я, показывая пальцем на повязку. -- Зубы у всех болят! -- огрызнулась Катя. Я знал ее много лет и понимал, что ее теперь не остановишь. Раз уж она завелась, ее остановить невозможно. Но я тоже не мог удержаться, чтобы не сказать ей пару разумных слов. Я сказал ей так: -- Вы типичный представитель современной безмозглой женщины, которая, насмотревшись голливудских фильмов типа "Бонни и Клайд", уже не может ничего соображать, а ходит как биоробот по улицам города, не глядя себе под ноги, и попадает под наезжающий транспорт только для того, чтобы эффектно лечь на асфальт с задранной юбкой! -- А вы -- типичный хам и дурак и говорите мне все это только для того, чтобы задрать юбку и трахнуть потерпевшую женщину, нуждающуюся в оказании первой помощи! -- Вы -- маньячка, -- сказал я. -- У другой бы на вашем месте болела голова и ее бы тошнило от сотрясения черепа, а вы только о сексе и думаете! -- А у вас, видно, что и про секс думать нечем! Вместо того, чтобы оказать мне первую помощь -- сидит и учит меня как надо жить! Лучше берите в руку свою полосатую палку и идите на перекресток. А я обойдусь без вашей помощи! -- Хоть вы мне и глубоко неприятны, но я не могу оставить женщину в таком состоянии. Сидите в машине, а я пойду вызову врача. Так я сказал потому, что больше не мог терять время на эту дуру. В то же время, я не мог вытолкать ее из машины. Я решил, что оставлю эту машину ей, а сам воспользуюсь какой-нибудь другой. Пусть подавится! -- Не надо ходить за доктором, -- сказала Катя, -- лучше отвезите меня скорее домой! Я вздохнул: -- Хорошо, гражданка, вот вам ключи, ехайте сами. И знайте, что милиционеры тоже могут быть благородными людьми. ? Я протянул ей ключи. -- Тоже мне рыцарь какой! Как я по-вашему поеду домой с такой головой?! -- Езжайте потихоньку, -- посоветовал я. -- Не очень газуйте. А машину я потом у вас заберу. -- Мне наплевать на вашу машину! Вы же видите, что я не могу сесть за руль в таком состоянии! -- Хорошо, тогда я пойду позвоню своему сослуживцу, он приедет и доставит вас куда надо, а мне с вами некогда прохлаждаться ? я еду на задание. Я вылез из машины и пошел по направлению к деревьям. -- Если ваш сослуживец окажется таким же ослом, как вы,-- крикнула мне вдогонку Катя, -- то лучше не присылайте его, я сама доеду. -- Ну и черт с вами! -- крикнул я. Раньше я считал, что она такая только со мной, а оказывается она такая сука со всеми... Даже с милиционерами... 73 Я дошел до деревьев, когда, откуда ни возьмись, выехало несколько машин с мигалками. Они остановились около автомобиля с Катей. Я спрятался за деревьями и оттуда не без удовольствия наблюдал, как милиция арестовывает мою бывшую жену за угон машины. Катя, по своему обыкновению, пыталась дать волю рукам, пока эту волю не ограничили наручниками. А ее крик на всю улицу, что ее арестовывают ни за что, доставлял мне законное удовольствие. Браво, Катя! Очень убедительная игра. Станиславский курит! 74 Когда Катю увезли, я вышел из-за деревьев на дорогу и стал присматривать себе новый автомобиль. Я ходил вдоль тротуара и постукивал дубинкой по колесам, припаркованных на обочине машин. Все они, к сожалению, были закрыты и это ограничивало выбор. А мимо, как назло, никто не ехал. Вдруг из темноты прямо на меня выехал милиционер на мотоцикле с коляской. Мотоцикл остановился и на меня из-под козырька уставились два голубых глаза. Рыжий милиционер добродушно улыбнулся и сказал: -- Земляк, ты что здесь делаешь? В первое мгновение я, признаться, немного растерялся, забыв, что я сам в милицейской форме, но после секундного замешательства, покрутил дубинкой и нашелся: -- Что надо, то и делаю. Рыжий понимающе хмыкнул и сказал: -- А ты из какого отделения? -- Из какого надо, из такого и отделения. Он снял перчатку, достал из-под кожаной куртки пачку сигарет "Ява" и закурил: -- Кого ловишь? -- Кого надо, того и ловлю, -- ответил я. -- Ты чего, из деревни что ли? -- Из какой надо, из такой деревни, -- я понял, что своими ответами завел разговор в тупик и следует сказать что-то другое, чтобы поправить ситуацию. Рыжий немного обиделся и хотел газануть, но у меня уже созрел в голове дерзкий план. -- Я обнаружил следы,-- сказал я, показывая дубинкой за спину. -- Какие следы? -- спросил рыжий. -- Огромные кровавые следы в кустах,-- я развел руками в стороны, показывая размер. -- Чего?! -- Не знаю чего... Большие кровавые следы! Рыжий милиционер выключил мотор и слез с мотоцикла. -- Пойдем посмотрим, -- сказал он. Мы пошли в кусты. -- А ты-то чего в кустах делал?-- спросил он. -- Чего-чего... Больно ты любопытный... Оправлялся я... Живот у меня схватило... Рыжий хохотнул: -- Куда только не занесет нашего брата милиционера!.. Ну, где твои следы? -- Это не мои следы. Мои следы я тебе потом покажу, если захочешь. -- Я тебе не сантехник -- на говно смотреть... Где следы? -- Вот они, -- я неожиданно остановился и ткнул дубинкой в траву. -- Где? -- Наклонись пониже и увидишь. Рыжий снял каску и наклонился. -- Ну, где?.. -- Да вот! -- я размахнулся и врезал дубинкой ему по макушке. Милиционер ткнулся лицом в землю, повалился на бок и замер. Прости, брат, но мне нужен твой мотоцикл. На войне как на войне! Надеюсь, что мой удар не будет иметь серьезных последствий для нормальной работы твоего головного мозга. Я порылся в его карманах, взял две запасные обоймы для пистолета и удостовение личности. Червяков Александр Григорьевич -- прочитал я в документе. Что ж, Червяков Александр Григорьевич, ты стал еще одной жертвой серийного преступника Бориса Пирпитума, если, конечно, твои коллеги догадаются, что это был переодетый я. Неизвестно откуда налетевший порыв ветра, чуть не сорвал у меня с головы фуражку. Я придержал ее за козырек и выглянул из кустов. Рядом с мотоциклом никого не было. Я быстро добежал до него, сел в седло и поехал в ночную мглу. 75 Михал Иваныч, я скоро приеду, -- думал я, перекручивая ручку газа. Вжжж!.. Вжжж!.. Вжжж! До дома Савинкова я доехал без приключений. Я заглушил мотор, слез на землю, оправил мундир и, чеканя шаг, пошел к подьезду. Интересно, не дежурит ли в шкафу мой старый знакомый пенсионер? Ха! Я позвонил. 76 -- Кто там? -- спросили из-за двери. -- Милиция, -- я поправил ремень. -- Милиция-милиция, -- заворчали за дверью. Щелкнул замок и из щели высунулось лицо знакомого пенсионера. (Вот тебе и на!) -- В прошлый раз тоже вот говорили "милиция", а оказался бандит. -- Он недоверчиво оглядел меня с ног до головы. -- Ваши документы. -- Пожалуйста, -- сказал я измененным голосом, вытащил из кармана и протянул толстяку документы Александра Григорьевича Червякова. Пенсионер просунул руку в щель, взял документы и дверь захлопнулась у меня перед носом. Не успел я сказать про себя "старый козел", как дверь снова открылась и пенсионер произнес: -- Что-то не очень вы похожи, Александр Григорьевич, на вашу фотокарточку, а? -- А если вам, отец, намотать на голову бинт, то как? -- Хым... Ну, ладно... -- он отодвинулся и пропустил меня в подьезд. -- А то ведь, знаете же, что у нас происходит... Ночью пришел тоже в форме, кричит -- открывай, я милиция... бубийство!.. бубийство!.. какое бубийство?.. он прошел и сделал такое бубийство!..: открыл ему... а он оказался никакая не милиция, а переодетый бандит... -- пенсионер вытащил носовой платок. -- ...меня в шкаф запер... Можете себе представить... -- толстяк сморкнулся. -- А потом у следователя полдня... Рассказывал чего видел, показания давал... Фуф! Дома поужинал и опять на дежурство... -- Что ж тебя так не жалеют, отец? -- Сменщик заболел, вот и дежурю вторую ночь... А вы по этому делу? -- Да... -- Я поднял со стола стакан в подстаканнике и посмотрел на свет отпечатки пальцев. -- По этому же самому... -- Напрасно вы смотрите, -- заметил пенсионер. -- Уже до вас все посмотрели... -- Ничего, лишний раз не помешает проявить внимательность, -- я поставил стакан обратно. -- Это верно. Я вот потом вспомнил... у того бандита в форме внутренних войск из-под штанов торчали гражданские брюки. Я сперва подумал, что это он для тепла надел... внимания не обратил. А если б обратил вовремя, то, и бубийства бы не было... --Пенсионер посмотрел на мои ботинки и осекся. У меня из-под форменных штанов торчали мои брюки. Все из-за моего роста! Не только по интеллекту, но и по росту я превосхожу милицю. Мне ничего не оставалось, как вытащить пистолет и скомандовать: -- Шагом марш в шкаф! У толстяка задрожали ноги и он, пятясь, пошел к шкафу, но не дойдя пару шагов, споткнулся об стул и упал в обморок. 77 Я подошел к столу, в котором, как я знал, лежало все необходимое для связывания. Я вытащил скотч, веревку и через пару минут все было закончено. Оставалось только затащить его в шкаф и закрыть дверцу. Пенсионер был такой толстый и тяжелый, а места для маневра в подьезде было так мало, что мне никак не удавалось затащить его в шкаф. Пришлось отказаться от этой мысли затащить его в шкаф. Я не буду тащить его в шкаф, я просто закачу его под стол и накрою ковриком. Я просто закатил пенсионера под стол и накрыл ковриком. Полежи-отдохни, отец, я надеюсь, что ты переживешь и это мое посещение. 78 Я вышел из лифта. Дверь в квартиру была не заперта. Это меня не очень удивило, пот