-  детей прислали.  Сами боятся вылезть", -  зло  подумал
лейтенант, подходя к тележке. За ним - его солдат и офицеры поста.
     - Сколько их было?
     -  Двое,  двое!  -  одновременно  ответили  мальчишки,  пугливо  тараща
большущие глаза на русских. - Только  двое! Их никто не  хотел  убивать. Они
сами. Гранатами. Командор и сорбоз.
     - Покажите! - приказал переводчик.
     Ребята схватились за края грубой мешковины и потянули на себя.
     Недовольно  загудев, взлетел огромный рой  больших  темно-зеленых  мух.
Сделав небольшой круг, он спикировал на останки человеческой плоти.
     У  трупов  почти  одинаково - напрочь  -  были вырваны  животы. А потом
разрушительные  силы гранат поиздевались  над телами по-разному. У  старшего
оторвана  голова вместе  с  плечами  и прилажена  сейчас  на  прежнее  место
кое-как.  У  солдата  -  вырваны  обе  ноги,  располосовано  на  части лицо.
Лоскутами - темно-бурая форма, ошметки мяса и кусочки костей. По всему этому
жадно ползали мухи, гудя от удовольствия.
     Лейтенант отвел глаза в сторону, сплюнул и посмотрел на мальчишек.
     - Накройте и пошли прочь.
     Взлетело  черное,  жужжащее  облачко,  мальчишки  бросились  к  кустам,
постоянно оглядываясь, - наверное, боялись, что им начнут стрелять в спины.
     Лейтенант достал  пачку сигарет  и пустил ее  по  кругу.  Офицеры молча
закурили.
     Вдруг  у  них  за  спиной   кто-то   закашлялся.  Молоденький   солдат,
подчиненный   лейтенанта,  стоял  на  обочине,   сломавшись   в  поясе.  Его
выворачивало  наизнанку. Солдат  развел  руки  в  стороны, дрожал  и  дергал
головой.
     Офицеры еще сильнее начали сосать сигареты.  Лейтенант сошел с дороги и
заглянул солдату в лицо. Оно было белым, мокрым и безжизненным.
     -  Ничего,  пройдет.  На  пост сходишь  -  умоешься,  -  сказал  громко
лейтенант.  - Я же говорил тебе перед выездом - не  ешь консервы с хлебом, в
дороге укачает. Видишь, как оно  вышло.  Не переживай, с кем  не  бывает,  -
ободряюще закончил лейтенант и отошел.
     Но и  сам  он чувствовал, как что-то мутное и тяжелое перекатывается  у
него в животе, подступая к горлу.