от "Утеса", бронежилет, расстегнули гимнастерку. Колес- ников принес в каске воды, плеснул ее на голову и грудь. Потом принес еще раз. Грузин открыл глаза, увидел наши злые рожи и тут же снова закрыл глаза. - Ооо-о-о! - Ну, хватит, чучело, стонать! Вставай давай, вставай, не умрешь! Меня уже бесили эти стоны Пулеметчик спустился с гребня склона и залег на нашем берегу реки, надо срочно уносить ноги. - Дубино! Этих всех наверх, а я к пулеметам! Юревич со стволом резво полез по склону, чтоб не досталось снаря- жение от Тетрадзе. Всем остальным Дубино распихал станок от "Утеса", бронежилет, мешок, мины от миномета, сам взял автомат. - Наверх, быстро! Быстрее, засранцы! рявкнул сержант. У берега речушки лежали оба "брата-мусульманина" и о чем-то мир- но, как дома, беседовали на своем языке. - Мурзаилов! Ждем, как только поднимутся все доходяги, тогда уходим! Пулеметчик нехотя прервался и с уверенностью бывалого солдата на ломаном, гортанном языке, отдаленно напоминающем русскую речь, начал костерить молодежь, горы, жару, солнце. На его сером, обветрен- ном, заросшем щетиной лице появилась ободряющая улыбка. Как он умудрялся постоянно зарастать щетиной до самых глаз? Загадка. Неда- ром он памирец. По ручью никто не шел, "духов" нигде пока не видно, поэтому нужно быстрей уходить. Даем в обе стороны вдоль ручья несколько - "% длинных очередей из пулеметов и уходим. На вершине склона нагоняем выползающих измученных солдат. Смотрю на их лица, вглядываюсь в их глаза. Выдержат ли? Смертель- ная тоска и усталость. Пот струится по телам ручьями, гимнастерки белые от засохшей соли (это едкий солдатский пот). Пыльные сапоги и ботинки хлюпают растоптанными подошвами. Они карабкаются, как вьючные мулы. Хрипы, кашель, мат. Мало обстрелянная молодежь пока плохо справляется с выпавшей на ее долю войной. Ну, ничего. Через три- четыре месяца это будут нормальные солдаты те, кто выживут! Те, кто не будут стараться "закосить" и сбежать куда-нибудь в тыловое подразде- ление (в санчасть или же госпиталь). Сержанты затаскивали на вершину склона выдохшихся. Я тоже от протянутых рук не отказался. Ротный взглянул насмешливо. - Дополз? Я думал, ты пропал с этим маломерком и вертушки вызы- вать нужно. - Да, это еще ничего чуть грузин "дуба не дал". Еле-еле откачали. Давай бойцов немного разгрузим, постреляем по "духам"? - Сейчас доложу комбату обстановку и отдолбимся. - Связист! Связь с комбатом! Я пошел вдоль лежащих ничком солдат. Вроде силы их покинули, умирают и никогда не оживут, но дай команду и, проклиная все, прой- дут еще и еще много километров, сколько надо, и будут идти, пока не выйдут на задачу. А куда денешься? - Артиллерист! Ставь миномет, комбат дал добро пострелять по "ду- хам". Наводи по тому склону и вдоль хребта метров на пятьсот, расстре- ляй все мины. АГС и "Утес", лупите по той стороне ущелья, как только разглядите движенье. Огонь пятнадцатьдвадцать минут, и рвем отсюда к броне. Бойцы радостно притащили мины к расчету, а после команды взвод- ного минометчики принялись плюхать эти мины на ту сторону ущелья. Движение "духов" быстро прекратилось. АГС и "Утес" отстрелялись, оста- валось по ленте, на всякий случай. Кавун посмотрел в бинокль на результаты работы и, улыбнувшись, хлопнул меня по плечу. - Уходим! Ты вместе с Зибоевым и Мурзаиловым прикроешь роту. Через десять минут догоняй, подбирая доходяг. Пехота ушла, а мы лежали и вглядывались в противоположный бе- рег. Желания догонять "шурави" после ураганного огня у мятежников больше нет. - Убегаем, мусульмане, и быстро! Очень быстро! - "& Радостно подхватив пулеметы, солдаты побежали догонять своих, да так, что и не успеть за ними. Через тридцать минут на последнем гребне я поравнялся с ротой, перед глазами открылась необычайная картина. Огромное скопление нашей техники, которая вся в оранжевом обрамлении. Ого! Чем их повара кормили? заржал Иван. Пронесло бойцов чем-то необычайным, экзотическим. Скорей вниз, может, нам тоже этого осталось, мечтательно про- изнес я и жадно облизнул губы. Жрать хочется весь день: ни банки в мешке, ни сухаря в кармане. Ну, ты желудок, Ник! засмеялся и хлопнул меня по плечу взвод- ный Серега Острогин. Все, хватит болтать, всем быстро вниз. "Трупы" гнать, т. е. доходяг, как можно скорей, через полчаса ни одной машины там не будет, а мы начнем запрыгивать по БМП на ходу. Вперед, пехота, внизу жратва и отдых, а кто отстанет я не виноват! громко скомандовал ротный. Мы спускались все быстрее и быстрее. Бежать без мин и пулеметных лент с пустыми мешками, конечно, легче. Повстанцы были на прилич- ном расстоянии и стреляли лишь для острастки, подгоняя нашу после- днюю роту, спешащую к своим. Ну, ничего, наведем на "духов" с брони авиацию. Хватит нас гонять. Зачем мы приходили сюда, если бежим без оглядки и боимся опоз- дать? Зачем мы тут бродили десять дней? Стреляли, взрывали, сжигали? Кто, зачем и как все это планирует?.. x x x А началась эта операция красиво, как в кино. Прямо реклама совет- ской военной мощи. Нас привезли на аэродром, построили, пересчита- ли, проинструктировали, еще раз проинструктировали, еще раз пересчи- тали, проинструктировали, еще раз... Это было почти бесконечно. К вечеру транспортные самолеты стали прогревать двигатели. Старые АН-12, постепенно заполнялись тремя батальонами нашей дивизии. Стра- тегия этой операции десантирование в район Черных гор, что под Джелалабадом. Вся хитрость заключалась в скрытой и быстрой переброс- ке пехоты самолетами, а броня выдвигалась в этот район позднее. Нас бросали к границе с Пакистаном, отрезая "духам" отход, а затем мы должны были прочесывать горы и кишлаки, постепенно возвращаясь к дислокации бронегруппы. Самолеты загружались солдатами "под завязку", да не просто "под завязку", а так, что бойцы стояли один к одному, бросив в ноги мешки - "' (лететь всего минут сорок). Некоторые стояли на краю поднимающейся откидной аппарели. Наш батальон грузился последним, первая рота самой последней. Я с интересом наблюдал за этим процессом. Подгонял вместе с ротным солдат и с удивлением обнаружил, что ни мне, ни Кавуну, ни комбату и еще паре офицеров места нет в самолете, как не пытались мы туда втолкнуться. Седой генерал комдив Максимов звучно крякнув, скомандовал садиться вместе с ним в салон гермокабину. Жизнь становилась еще веселей. В забитом чреве грузового самолета, стоя и потея, я лететь со- всем не желал. Только заскочили в салон и сели в уголке, как транспор- тник тотчас же помчался по бетонке и взлетел. Почему-то в самолете раздались сразу же рычание, визги, вопли, шум, гам. На шум прямо по головам солдат бросился "бортач", через двадцать минут вернулся, трясущийся, бледный и весь взмокший. Он доложил генералу, что боковой люк начал почему-то отходить. Еле-еле притянули и закрыли. Может, на земле не закрыли хорошо, может, кто-то что-то нажал. Шутники! Кровь отхлынула от лица комдива, и он смертельно побледнел. Мы все похолодели. Если бы люк совсем отошел на вираже, выдуло бы не один десяток солдат. Отбомбился бы самолет пехотой по Кабулу. В гробовой тишине мы летели до Джелалабада и только на месте, постро- ившись и проверив людей, дали волю чувствам и матам. Эта красивая операция могла обернуться катастрофой. Набили бойцами самолеты, как селедками бочки, и доложили в Москву о выдающейся стратегичес- кой операции. Александры Македонские, Наполеоны хреновы! Наверное, керосин экономят, перевозят как скотину. Сначала разворуют все, а потом эконо- мят. Скотство! Джелалабад даже не увидели, рано-рано утром в вертушки и к грани- це в горы. Задачу поставили перед самым вылетом. Перебрасывали нас в Черные горы, где уже шел бой в укрепрайоне. Десантники и местная бригада бились, зажатые со всех сторон. Ротный пришел с совещания и застонал, заломив панаму: замена опять под угрозой! Там "мясорубка"! Штурмовик с "крокодилом" сбиты. Теперь мы пойдем штурмовать горы.Распределили десанты по вертолетам, подали списки комбату и на загрузку. Борты уходили один за другим в мутное небо. Холодное раннее утро, голодный желудок, чужая страна и незнакомая местность все это не настраивало на веселый лад. Бомбежка была слышна даже на аэродроме, да и местная артиллерия била беспрерывно. - # Быстрый воздушный подскок на вертолетах к площадке. Выбросили нас немного в стороне от батальона, над нами возвышался какой-то бугор. Взводный Пшенкин, с которым я оказался вместе, был почти заменщик, но к нам попал после госпиталя из третьего батальона и в рейд шел в первый раз. Полтора года старший лейтенант "парился" на горной заставе. Саня! Жмем быстрее вверх, пока эта горочка пустая и, кажется, нет "духов", прокричал я сквозь шумы винтов удалявшегося вертолета. Пыль и сухая трава, поднятые вертушкой, забивали рот, нос, глаза. На плато ниже нас вертолеты садились под непрерывным огнем. Один из вертолетов улетел, оставляя за собой дымовой шлейф. Бойцы, спрыги- вая на землю, сразу вступали в бой. Вершина, которая возвышалась над остальными холмами и господствовала над плато, изрыгала плотный бесконечный пулеметный огонь по нашим позициям. Да их и позиция- ми-то трудно было назвать. Все зарывались куда могли, строили, лежа, где высадились, укрытия из камня. На укрепрайон боевиков пикировали пара за парой штурмовики, непрерывно меняя друг друга, и наносили ракетно-бомбовые удары. Однако ответный огонь по самолетам и вертолетам не стихал. В воздухе крутили карусель четыре "Ми-24", которые также били по вершине. Взвод оказался в тылу у "духов", нас они почему-то не заметили. Расчет АГС попал с нами, поэтому, разместившись на высоте, расчет быстро закрепил гранатомет на станок. Саня, "эСПСы" противника видишь? спросил я взводного. Начинай бить по ближайшему холму к нашей высотке. А, может, отсидимся? Если басмачи на нас полезут, не уйти. Где рота ведь непонятно, а рядом своих больше нет. Собьют с горки и перестреляют! Мы отсидимся, а там комбата задавят. Бьем из всех стволов. Десант из лощины выбьют и за нас возьмутся. Эй, снайпер! я подозвал молодо- го солдата, недавно прибывшего к нам с пополнением. Керимов, всех, кого увидишь на горе мочи! Не давай продвигаться к нам, чтоб никто через лощину не переполз. Всем остальным рассредоточиться. Дубино! крикнул я зам.комвзвода. Распредели солдат: двух наблю- дать за тылом, двух на левый фланг и ты с ними, двое со мной, АГС с взводным будет. И связиста ко мне! Сашка, командуй АГСом. Хорошо. Смотри, башку под пули не подставляй. По карте мы определились по местонахождению. Я вышел на связь, доложил и услышал голос ротного: Какой вас хрен туда занес? Как будешь выбираться? Мы в пяти километрах на хребте над вами. Пять километров в горах это пятнад- цать километров по равнине. Ого! - # - Не хрен занес, а вертолет "Ми-8"! "Духи" как ладони, нас пока не засекли. Закрепились, предлагаю долбануть им во фланг! - Подожди, спрошу у старшего. В разговор тут же вмешался комбат. - "Бакен-02". Это был мой позывной. Как видишь обстановку? - Вижу все очень хорошо. Внизу бой, наши прижаты. - Это я и прижат. Чем поможешь? - АГС и десять стволов, отвлеку часть огня на себя, накрою дветри точки "духов". - Помогай быстрее. Много "трехсотых" и есть "ноль двадцать пер- вые". Быстрее давай огня! Ну, вот само собой и разрешилось: вызываем огонь на себя. АГС выплюнул большинство выстрелов ленты и накрыл два укрепления "ду- хов", снайпер завалил пару "басмачей". Наш дружный огонь расшевелил этот "муравейник" напротив. Такой наглости афганцы, очевидно, не ожидали. Прямо под боком сидит группа русских и расстреливает геро- ев "моджахедов". В бинокль видно было, как мелкие отряды человек по десять перебежками двинулись к нам. Испугались окружения, канальи. Мы ведь им отход отрезали. - Бойцы, мордой в землю не зарываться! Снайпер, прикроешь меня. Я с нижнего СПСа буду бить, немного отвлеку огонь на себя, а ты их снимай по одному. Дубино, тоже прикрывай! Идея, как отвлечь на себя их внимание, была простая. Если снять у АКСУ пламегаситель, автомат стреляет в горах так громко, что кажется, это бьет пулемет ДШК. Пусть душманы подумают, что тут работает мощная огневая точка, и огонь перенесут с гребня на меня, ребятам будет легче. Укрывшись в валунах и соорудив из камней бруствер, я выпустил по направлению "духов" пару магазинов. Толку от этой пукал- ки на таком расстоянии никакого, но шума как от пушки. Моя стрельба произвела должный эффект. Что тут началось! Пули градом сыпались на валуны, с визгом улетали во все стороны рикошеты. Стрелял я, лежа, приподняв руку с автоматом. Было жутковато. Снайпер сверху время от времени производил обстрел наступающих. Василий не знаю, прицельно ли также вел ответный огонь. Не пони- мая толком, что у нас за вооружение, афганцы прекратили перебежки. Но затем, когда АГС перестал работать, они опять поползли изо всех щелей. - Взводный, что слышно? заорал я. Почему молчит АГС? Дуби- но! Там остальные живы? - Да живы мы! Взводный на связи, а у АГС кончились гранаты. "Духи" все лезут и лезут. Товарищ лейтенант, я вас прикрою, трохи, а вы выползайте, а то отрежут отход. - # Снарядив расстрелянные магазины патронами, я, как уж, выполз из своего укрытия. Хорошо, что начало смеркаться. Пули свистели, но меня вроде враг не видел, поэтому я выбрался целым. В глазах сержанта был веселый ужас. - Это було что-то, я такой стрельбы еще не слыхав. Вы прикалывае- тесь, а нам тут не меньше досталось. Они, наверное, ползут за пулеметом, трофей хотят взять, а тут всего-то АКСУ. - Васька! Стреляйте экономно, сейчас поговорю с комбатом, надо рвать когти отсюда, пока можно. Взводный лежал в окопчике и переговаривался с Кавуном по связи. Тот наблюдал нас в бинокль и ставил задачу по выходу. - Что говорит? спросил я у Пшенкина. - Все роты отползли в укрытия, надо уходить и нам, как стемнеет, если раньше не обложат со всех сторон. Можем опоздать с отходом. Авиация работать уже закончила. По укрепрайону била артиллерия, разведка и десантники отступили на ночь на дальние высотки. Мы оста- лись вблизи "духов" одни. - Ну что, Саша, добьем последнюю ленту из АГСа по "духам" и быстро уходим. Задержимся минут на десять лишних и кранты будет не выб- раться. Командуй взводом, а я и Дубино прикроем отход минут на пять! Черт, опять придется отходить в замыкании! - Ладно, только не отставай, не засиживайся: если не успеете проско- чить, то помочь тебе будет невозможно, как бы извиняясь, сказал Пшенкин. - Не отстану! Жить хочется не меньше твоего. Я переполз к валунам, за которыми укрывались зам. комвзвода с двумя бойцами. Солдаты время от времени неприцельно били вниз по склону и по противоположному холму. С каменной гряды и из распадка отвечали более интенсивным огнем: патроны враг не жалел. Темнело все быстрее. - Ну что, товаришщ лейтенант? Не долго мы тут будэмо развлекать- ся? с надеждой спросил Дубино; в глазах сержанта появилась явная тревога. - Итак, бойцы, мы с Дубино некоторое время прикрываем отход, а вы бегом к АГСу и помогайте расчету скорее его выносить. Обрадованные солдаты быстро уползли за камни на карачках, как большие пауки. - Товаришщ замполит, и мяне, и сэбэ погубите! Может, усе зараз уйдемо? - Не дрейфь, "бульба", успеем, прорвемся! Хватит болтать, заряжай магазины, оборвал я нытье сержанта. По два рожка расстреляем и драпаем. - #! Открыто "духи" не перебегали, но потихоньку перекатывались и пере- ползали все ближе. Как прекратим стрелять, поймут, что добыча уходит, и начнут преследование. Небо становилось все сумрачнее, в глубокой лощи- не слева сгущался туман. Солнце уже скрылось за хребтом, и только на западе еще оставалось чуть заметное красное свечение. Значительно похо- лодало, усилился ветер. Тоже хорошо, по холодку легче уходить. Минуты за четыре мы расстреляли плановые четыре магазина патро- нов, на всякий случай я бросил в распадок гранату. Взрыв отозвался вместе с гулким эхом криками проклятий. - Васька, хочешь жить, беги как можешь быстро. Даже еще быстрее. Мешок за спиной, полный продуктов, тянет назад, лифчикнагрудник сдавливает грудь и живот. Дышать тяжело, когда идешь, а когда бе- жишь сердце вырывается из груди. Вскоре в лощине мы нагнали свой взвод. Смеркалось. Впотьмах мы чуть не заблудились. - Саня, Сашок, это мы! громко и радостно вскрикнул я, а то ненароком, с перепугу расстреляют. - Ну, молодцы, я боялся, что вас отсекут от нас. Бег по пересеченной местности с оружием, боеприпасами, экипиров- кой да еще с автоматическим гранатометом только называется бегом. Прибавить скорость было совершенно не возможно. Оружие за расчет АГС тащили другие солдаты, а ведь у каждого еще по две минометные мины для приданного миномета. Вот она каторжная работа горной пехоты. Все свое ношу с собой и не свое тоже. Стемнело. Ночь в горах обрушивается на землю столь стремительно, что просто не успеваешь приготовиться к ее приходу. Темень хоть глаза выколи, все равно ничего не видно. Даже луны на небе не было. Шли по направлению вроде верному, но могли и сбиться. Ночь нас пока спасает, но может и предать, если заблудимся. Выпу- стишь сигнальную ракету обнаружишь себя, и можно не успеть уйти. "Духи" бегают налегке, а мы нагружены, как ишаки. Там, где полчаса были мы, уже закрепились мятежники. Они, не зная, где мы точно находимся, вели некоторое время огонь во все сторо- ны, но вскоре стрельба прекратилась. - Васька, поставь пару растяжек на тропе, приказал я зам. комвзво- да. Может, нарвутся, это их задержит. Растяжка это, когда к кольцу запала гранаты привязываешь нитку, а нитку к какому-нибудь камню или ветке. Чуть дернул ниточку, и через четыре секунды взрыв. И все же нам повезло. Минут через шесть-семь сзади раздался взрыв, затем крики и стоны. - Кому-то не подфартило, сказал Дубино. - #" Сразу после взрыва "духи" открыли ураганный огонь, стреляли не прицельно, пули свистели в воздухе, рикошетили от камней с леденящи- ми душу взвизгиваниями. Взвод уходил, пригибаясь к земле, все быстрее и быстрее, солдаты втягивали головы, испуганно озираясь. Было жутко и неприятно. Одна- ко наши растяжки рвение преследователей охладили. Огонь из автоматов не приближался. Очевидно, у них появились убитые и раненные. Может, зацепило? Вторую растяжку "духи" пока не задели: то ли не дошли, то ли сняли, то ли обошли. Ротный по связи дал ориентир: две ракеты красная и зеленая. У подножья высотки нас встретят свои. Невдалеке впереди разрезали черное небо две ракеты. Ура, мы от роты были совсем близко. Минут через пятнадцать на подъеме натолкну- лись на наше подкрепление первый взвод спустился на помощь. Все, спасены! На высотке командир роты был вместе с комбатом. Группа управле- ние батальона вышла в наше расположение. Сейчас к чему-нибудь, да и придерутся. Например, к форме. Ну, что, все целы? Что за взрыв был недавно, докладывай, "комис- сар"! рявкнул комбат. Все на месте, все целы, оружие в наличии, на растяжке "духи" подорвались, отрапортовал я ему весело. Взводный благоразумно пристроился за моей спиной. Ну Пшенкин, ну жук! Все шишки теперь мне достанутся. Комбат был службист, брюз- га и умел, даже если не за что, найти повод взгреть. Ну, у тебя и вид, "комиссар". "Комиссар" он всегда выговаривал ехидно и грассируя. Чисто партизан. Что на тебе одето и обуто?! Какой пример солдатам?! Комбат по форме одет, начштаба по форме. А в ротах что ни офицер, то нарушитель формы одежды. Все в кроссовках, в тельняшках! Ты с какого авианосца сбежал, лейтенант? начал распа- ляться майор. Брызгал ли он слюной, в темноте было не видно, но что шутовские чапаевские усы, торчащие в разные стороны, дрожали это было заметно. Батальонного замполита в горы не загонишь, а ротный замполит как анархист одет! Привести всем себя в порядок! Командир роты! Уси- лить охранение и наблюдение. Вести всю ночь беспокоящий огонь и пускать раз в полчаса ракету. "Духи" вокруг, а тут не офицеры, а сброд какой-то "зеленый", мальчишки! рявкнул Подорожник. Скрипя зубами и продолжая ругаться, он отошел от нас к своему СПСу. - ## Он с чего сорвался, Иван? спросил я шепотом ротного. Мы их переползания весь день прикрывали, огонь на себя отвлекали, еле-еле из окружения ушли, а он как на врагов! Мудак! Да не кипятись! равнодушно и даже легкомысленно ответил Ка- вун. Весь день майор со взводом связи под пулями лежал, натерпелся страху, наползался вот на нас зло и срывает. Вместо благодарности. Ты же знаешь: его любимый конек форма, порядок, устав. Ничего, обте- шется, еще сам тельняшечку попросит достать и кроссовки наденет. Пока это произойдет, он нас всех изведет до смерти. Есть будешь? поинтересовался Ваня. Угощаешь? спросил я, немного успокоившись. Угостил бы, да нечем. Каждый ест свое, а я съем твое! Ха-ха. Завтра подъем в пять утра, и в пять тридцать мы уже будем там, откуда ты сейчас драпал. Штурм укрепрайона в шесть тридцать, по холодку. Вот по холодку нам там и наваляют, и остывать долго не придется. К нам подтянулись остальные офицеры роты, и после короткого инструктажа командир приказал: Треть солдат на охранение, смена через два часа, от взвода по посту, офицерам распределиться для проверки. Заменщики, то есть я, отдыхают. Отбой! Замполит может спать в моем СПСе. Заслужил. Мы полезли через камни, выстроенные кольцом неумелым солдатом, и укрытие рассыпалось, завалив спальный мешок Кавуна. Балбес, который это сооружение построил, ко мне! Из темноты показалась фигура солдата. Не солдат, а грязное приви- дение. Опять Витька Свекольников, этот молодой солдат-первогодок толь- ко два месяца как из Союза. Я, товарищ капитан, строил, но я старался, честное слово, вино- вато произнес он. Я, я, головка от патефона! Свекольников, почему такой грязный? грозно насупился я. Да вчера мылся. Виноватая улыбка не сходила с лица солдата. Это сажа налипла, когда чай варил на костре, да пыль. Чай варил, как будто тобой чай варили! Свекольников, мы пойдем, чай в первом взводе попьем, а ты все восстанови, да чтоб ночью нас не прибило. Устал? посочувствовал Кавун. Есть немножко! вздохнул Витька. В общем, строить и ложиться спать возле нас, себе СПС тоже создай. Дубино, скажи, что освобождаю от охранения; будешь на связи. Охранять только нас. Если меня "духи" ночью уволокут яйца отрежу. Понял? - #$ - Понял, широко заулыбался Свекольников. В темноте блестели зубы и глаза, а что лицо чумазое, заметно было даже в темноте. Да, война в горах не сахар. Воды в обрез, на трое суток дветри фляги, и этой водой не помоешься. К нашему сухпайку в последнее время стали давать гигиенические салфетки, которые пахли спиртом и одеколоном. Одной из них можно протереть лицо, шею, пошоркать руки. Лицо ототрешь, а руки чисто символически. Зубы не почистишь, это можно сделать лишь, когда к технике спустишься. Тогда помоешься и попьешь вволю. В первом взводе у костерка, спрятавшись за камнями, сидели два узбека и кипятили в чайничке воду. Маленький на литр кипятка, взятый в каком-то кишлаке, он давно весь покрылся сажей толщиной в палец. Вода уже кипела. Солдаты о чем-то разговаривали на родном языке. - Ну, что, бабаи, согрели чай? Заварку покруче и все свободны, разводите свои "хала-бала" во сне! Улыбки стерлись с лица. Якубовмаленький разлил жидкость по круж- кам и уже хотел уходить. Но ротный остановил его. - Якубов! Ты почему все время волком глядишь? Глаза у тебя недо- брые, взгляд мне твой не нравится! Подобрей или сгною! - По-рюски не понимай, капитан! ответил тот и, закинув за спину автомат, заковылял в темноту. - Вот и пойми их: о чем говорили не поймешь, глядит волчон- ком, в глазах неприязнь. Прижмешь улыбается, а отвернешься жди нож в спину. "Узбекская мафия" в роте сильна. Нужно ее искоре- нять, а у меня замена на носу. Так что это твои заботы будут и нового ротного. Я и так уже в Афгане пересидел, переслужил, выдал глубоко- мысленно ротный. - Ваня, не все они гнусы. Вон Якубов-большой, которого Гурбо- ном зовут отличный боец, Рахмонов хороший механик, слабо воз- разил я. Это было чисто символическое возражение. Мусульмане, за исключе- нием таджиков, воевать не любили и не хотели. Чай погонять, плов сварить, мясо пожарить это они любят, а воевать нет. Да и война со своими единоверцами тем более им была неприятна. Вот если б где- нибудь в Европе против "бледнолицых", может, все было бы по-другому, но вряд ли. Не солдаты они. - Узбек не солдат, узбек дехканин, подытожил Кавун. У меня в роте, когда я стоял на посту, на дороге, случай был. Ночью "духи" поперели на выносной пост. Сержант-узбек побежал, все осталь- ные узбеки побежали, их по склону потом и постреляли, за пулеметом - #% остался русский солдат. Он и бился до последнего патрона, подорвал себя последней гранатой, а если б все отстреливались, то "духи" бы не подобрались даже к посту. Все б выжили. Вспомни, в Бамиане кто струсил? Хайтбаев, как шакал, ползал, скулил. А ведь сержант. Кто сбе- жал от Острогина? Хафизов. А ведь у него был пулемет. А с пулеметом Сергей высоту бы удержал. Таджики это бойцы, солдаты. Вон, "бра- тья- мусульмане" Зибоев, Мурзаилов это орлы! А узбек не солдат. Русский царь где их всегда использовал? В трудовой армии: окопы рыть, дороги строить. А у нас их в роте тридцать процентов, а всего, мусульманского "интернационала" процентов шестьдесят. Вот и бьем- ся: офицеры, зам. комвзвода да несколько солдат. Хорошо, не бегут и в спину не стреляют, и то ладно. Да, к сожалению, нас, русских, не любят. - Ваня, ты ж украинец? засмеялся я. - Я не украинец, повторяю, а хохол! Разницу уже знаешь? Нет еще? У Подорожника не спросил? Я тебе уже ведь говорил. Расскажет, поинте- ресуйся, вновь рассмеялся ротный. Ладно, давай пить чай. А все очень просто: украинец живет на Украине, а хохол там, где лучше. Чай был отменный, хорошо заварен. Откуда-то взялись пара лепе- шек, сахар. - Вот видишь: чай, лепешки мастера. Передвижная чайхана. А вое- вать это не они, с грустью закончил ротный. Чай в горах на свежем воздухе, под звездами, когда нет изнуряющей жары, обдувает легкий прохладный ветерок это верх блаженства. Да если он заварен мастерски, да еще настоящий, а не помои, то так бы всю ночь сидел и пил. И лепешки были хороши. Теплые камни грели тело, вытянутые ноги сильно гудели. Шесть часов отдохнут мои конечности, а завтра вновь их разбивать и стаптывать. Сколько придется пройти, ник- то не знает. Пройти-то что, а вот штурмовать мощный укрепрайон, где несколько пулеметов вот где беда! - Ваня, какие сегодня потери были в батальоне? спросил я с грустью. - У нас в роте, сам знаешь, никаких, а в разведроте и у десантуры имеются. У разведчиков один убит и трое ранено. В третьей роте тоже троих зацепило, в разведвзводе зацепило одного, один ранен во взводе связи. Еще нашу вертушку сбили и штурмовик повредили. - Я в бинокль наблюдал, как штурмовик заходил на бомбометание, а "дух" даже не прячется, а стоит и стреляет из ДПШ. Там сзади пещерка, он на минуту скроется, а как самолет пролетает над укреплениями, выбе- гает и вслед очередь за очередью. - В этих Черных горах за месяц уже четыре летательных аппарата сбили, вот нас и притащили сюда. - #& Жуткие места. Граница с Пакистаном рядом. Оружие и боеприпасы в Афганистан рекой текут, не экономят. Караван приходит за караваном. - Как думаешь, возьмем завтра высоту? Или опять поползаем под ней и отойдем. - Думаю, поверь опыту заменщика, ловить им нечего. Мы сегодня их крепко обложили, вокруг по всем высоткам сидим, ночью они по распадку уйдут к границе. Чего им упираться? Свое дело "духи" сделали, нам вломили по первое число. Не дураки они, отступят! Хотя всякое может быть. Вот если не уйдут, то завтра будет еще та "мясорубка". Эх! Где ты, замена? Заменщик! Сволочь! Где ты? с тоской в голосе закончил командир. Вернувшись к СПСу, услышали сопение связиста. - Свекольников, кто на связи? грозно рявкнул ротный. - Я! Связь нормальная, все в порядке, забормотал испуганный солдат. - Ты же спал, храпел? удивился я. Как ты что-то слушал? - Да нет, у меня же наушник на ухе, я все слышу. Я чуткий. - Ну, ладно, "чуткое ухо"! Завалишь связь с комбатом вешайся, чумазый! пригрозил, шутя, ротный и полез в спальный мешок. Я снял кроссовки, сунул их к входу в укрытие, нагрудник развязал и положил под голову, автомат под руку. - Скорпионы, кыш отсюда! шутливо сказал Иван и быстро зах- рапел. Сон сразу пропал. Я этих тварей страшно боюсь. Ладно, пуля или осколок это война, но умереть от укуса дурацкого скорпиона! Бр-р-р-р. - Свекольников, скорпионов боишься? поинтересовался я шепо- том, поворочавшись с полчаса. - Боюсь, конечно, но вроде не слышно, чтоб ползали, ответил солдат. - Чудик! Как ты их услышишь. Они ж не слоны, чтоб топать, это же насекомые! Солдат коротко хохотнул и замолчал. - Витька, продолжил я воспитательную беседу, как ты в Афган попал? Отец профессор, мать директор школы... Что же не отмазали от войны-то? - Да они и не знают. Я им письма якобы из Забайкалья пишу. Родители думают, что я в Монголии служу. У матери сердце слабое, она не выдержит, а мне очень хотелось себя испытать, проверить. Мир пог- лядеть. - Испытал? Проверил? Ты такой же придурок, как и я, только звани- ем пониже. Второй доброволец в роте. - #' Нет, я не придурок, я романтик, возразил солдат. Вот-вот, и я романтик, только романтика наша смертью пахнет. И говном! Всю высоту засрали за три часа. Чуешь, как воняет? Свекольников прыснул и, не сдержавшись, громко засмеялся. Кавун открыл глаза и покрыл нас матом. Эй, романтики хреновы! Спать мешаете старому воину. Лейте- нант, валяй проверять посты, а ты слушай свою шарманку и, не дай бог, заснешь! И, сладко потянувшись, продолжил смотреть свои сны заменщика. Ну вот, провел воспитательную работу, поговорил по душам с солда- том и доболтался. Нехотя собрался и побрел по вершине по взводам. Один за другим меня окликнули все четыре поста. Тревожно вглядыва- ясь в темноту, солдаты стерегли покой роты. Я расспросил всех, кто кого меняет, на всякий случай. "Старики" не любят стоять в охранении, гоня- ют за себя молодежь. Не проконтролируешь, так на всю ночь и поставят салагу, а он возьмет и заснет. Вырежут всех, в том числе и того лентяя, который сачкует, но разве ж объяснишь это ленивому узбеку или "стари- ку". Все надеемся на наше русское "авось". Ветерок приносил не только бодрость, но и тревогу. Время от време- ни по укрепрайону били "Грады", вели огонь орудия наших артдивизио- на и артполка. Иногда часовые давали от испуга очередь, тогда вспыхива- ли ракеты, раздавался треск нескольких очередей, и, наконец, все стихало. "Духи" себя не обнаруживают, их позиции как вымерли. Зализывают раны. Что-то будет завтра? Растолкав Острогина и напомнив про очередь на дежурство, я осто- рожно, чтоб не наступить на какого-нибудь ленивого бойца, не постро- ившего себе укрытие, побрел спать. Свекольников дремал, но не спал. Болтать уже не хотелось. Руки, ноги и спина требовали отдыха, а голова хорошего сна. x x x Подъем начался раньше, чем мы ожидали. Утренний воздух был довольно прохладным, конечно, ведь уже ноябрь. От холода изо рта шел пар, горло побаливало, спальник покрылся росой, а на камнях просту- пил иней. Ротный неласково пихал меня в левый бок ногой и торопил. "Духи" по наблюдению вроде ушли, идем чесать местность, развед- ка уже спустилась. Поднимать роту быстро! На сборы пятнадцать ми- нут! Офицеры ко мне! - $ Наскоро поставив нам задачу, полученную от комбата, Кавун сори- ентировал по карте. Через пятнадцать минут вершина была пуста, и бойцы цепочкой поползли на плато. Пока роты добрались до укрепле- ния "духов", разведчики и саперы уже осматривали высоту. Засохшей крови и окровавленных бинтов было очень много, но ни живых, ни раненых, ни убитых мятежников не нашли. С собой, как и мы, всех тащат, уважительно сказал командир роты. Видишь, Ник, законы войны у нас с ними одинаковые. Никого не бросили! Трупы куда-то забрали, схоронили. Мертвых унесли, а оружие не смогли, бросили. На вершине осталось несколько ДШК, безоткатное орудие, миномет, много боеприпасов. Вскоре на вершину поднялась группа управления полка. Толстый, пыхтящий командир полка, забравшись наверх, сходу выпил полфляжки воды. Пухлые щеки и губы тряслись от напряжения. "Батя" был коман- диром, уважаемым офицерами и солдатами, но наблюдать его передви- жения по горам было очень весело. Кроме автомата, все остальное таскал здоровенный сержант-ординарец Леха, все ему искренне сочувствовали. Следом выполз замполит полка, тоже мужик не худенький, внешне похожий на пончик с губами-пельменями. За четыре месяца он в первый раз выбрался на боевые, наверное, за орденом. Штабные с удовольствием фотографировались у трофеев. В это время комбату и ротным начали ставить новые задачи. Замполит полка и пропа- гандист собрали всех ротных замполитов и принялись нести всякую чушь. Ну какой, к дьяволу, может быть боевой листок, идущий по рукам от взвода к взводу, или комсомольские собрания во взводах на какую-то заумную тему. В перерывах между боями ставили нам задачи по спец- пропаганде и идеологии, наверное, сами не верили в их необходимость. Но говорили эту чушь, потому что получили приказ от вышестоящих "умников". Однако в это время вся вершина, облепленная солдатами, уже заше- велилась, и полк двинулся в путь. Командир полка обматерил Золотарева за долгую болтовню, и мы радостно побежали по своим ротам. Погрузка на вертолеты осуществлялась в километре отсюда, на следу- ющем хребте. Десантные батальоны уже выдвинулись туда. Трофеи распределили по ротам, и солдаты потащили их, как волокут муравьи добычу к муравейнику. Боеприпасы сложили в штабель, и сапе- ры, уходя последними, все подорвали. Неунывающий командир взвода саперов старлей Игорь Шипилов оставался в замыкании со своими под- чиненными. Мы пожелали друг другу удачи, обменялись крепким руко- пожатием и разошлись. Сапером предстояло заминировать район, пона- ставить ловушек и сюрпризов. - $ Через час вертолетчики перебросили всех на следующую задачу, по- ближе к границе. Взвод Пшенкина ротный отправил к распадку на скалистую вершину, взвод Острогина расположился на склоне горы, а КП роты и ГПВ разместились на вершине. Командир оставил меня при себе. x x x На изогнутой высоте находились когда-то давным-давно возведенные "духовские" укрепления. Строить новые было лень, сапер проверил щу- пом наличие сюрпризов, и солдаты радостно их заняли. "Привязываясь" к карте, Кавун и минометчик поспорили, где мы находимся, и, в конце концов, сориентировались. (Ориентирование в горах и пустыне сложнейшее дело!) Получалось высадили не там. Командир доложил комбату и его заместителю Лонгинову, который дей- ствовал чуть-чуть над нами на другой высоте с третьей ротой. - Артиллерист, доложи-ка своим "стволам", где мы, приказал Кавун. - Товарищ капитан! Что я буду лезть сейчас, начальник артиллерии занят, да и знает наверняка, где мы находимся, ответил лейтенант Радионов. Его вместе с расчетом миномета придали роте, и он "загорал" на высотке вместе с нами. Арткорректировщик хренов. Внизу ущелья стояло какое-то жилище. Довольно высокие стены ок- ружали большой дом: через дувал без лестницы не перелезть. Во дворе гуляла скотина, на каменных террасах что-то росло. Вдоль ущелья пролетала пара вертолетов. Когда они промчались над этим жильем, со двора вдруг им вслед раздалась длинная автоматная очередь. Придурок какой-то. Совсем очумел, наверное, от одиночества. - Валерка! Бабахни из миномета по этой хибаре, а то они там охре- нели от веселой жизни! скомандовал командир. Но еще до того, как миномет начал стрелять, "крокодилы" верну- лись. Пролетая на бреющем полете, выпустили несколько ракет во двор и по окрестностям. Снайперы! Все в точку. Крыша дома загорелась, а со двора больше не стреляли. Вместо стрельбы раздался дикий женский крик. Крик и вой нескольких голосов нарушили наступившую тишину. Крыши дома и сарая, а также сено во дворе с треском горели, а рыдания перешли в истерику. - Ну вот, и стрелять из миномета не нужно. А жаль, мины придется тащить на себе, если позже не расстреляем. Иван был сильно озадачен происшедшим. В доме, оказалось, были женщины и дети. Жители, видимо, не успели уйти. Батальон высадился - $ внезапно, территория мятежная, наших в этом районе, может, никогда и не было. Старые пустые консервные банки нигде не валялись. Гора чис- тая, незагаженная, но это ненадолго. Скоро этот "недостаток" будет ис- правлен. Пустые ржавые банки первый признак присутствия "шурави". Чего он стрелял, идиот? Ушел бы, как стемнело. Мы к дому, может, и не спустились бы. Задачи ротам в полку пока не установили, задум- чиво проговорил Ваня, почесав рыжую бороду. Н-н да! Дал сгоряча очередь из автомата, теперь ни самого, ни жилища. Скотина дохлая по всему двору лежит, и все вокруг горит! Чем думал человек? согласился с ним я. Рядом целая толпа солдат, а он стреляет, дурак, фанатик. Слегка перекусив, попили чаю, курящие закурили. Я даже на войне не желал начинать курить. Хотя, когда приехал, все курящие говорили тут закуришь. Но, глядя, как в конце боевых, когда кончаются сигареты, "курилки" начинают из окурков мастерить самокрутки мне становилось противно. Солдаты собирали "бычки", закручивали собранный табак в газету или в какую-нибудь бумажку, затягивались по очереди. Офицеры стреляли друг у друга курево, кури- ли на двоих-троих одну сигарету. Мучались, бедолаги, без табака, стона- ли, скрипели зубами, матерились. Ну, уж нет! Обойдусь без этого счас- тья. К тому же чистые легкие, когда ходишь по горам, работают гораз- до лучше. Мы легли втроем в лучший СПС. Стены в нем были выложены в два камня толщиной сделаны на совесть. Бойцы, кому достались места, легли в старые укрытия. Молодые построили для себя пару укреплений. Человек шесть самых ленивых узбеков легли вповалку в лощинке и о чем-то болтали. Эй, лентяи, прекратить свои "хала-бала"! прикрикнул Кавун. Спать мешаете, бабаи, шайтан вас побери! Болтовня прекратилась, слышно было негромкое шипение нашей радиостанции и радиостанции арткорректировщика. Укрытие для ночле- га напоминало небольшой колодец. Черное звездное небо над головой черную дыру. Ветер не проникал сквозь толстые каменные стены. В ущелье давно догорели сено и дом. Выла собака. Женщина про- должала рыдать, но уже гораздо менее истерично. Грусть... Тоска... x x x Рано утром сон улетел со скоростью падающих на нас снарядов. Вокруг укрытий горела трава, разрывы вздымались осколками густо по всему плато. Шрапнель свистела в воздухе, с шипением и визгом вреза- - $! лась в толстые стены СПСа. Спустя пять минут новый, еще более жут- кий удар: нас накрыли залпы "Градов". Казалось, вспыхнула и загорелась земля. Антенну радиостанции пере- било осколками, ее верхнее колено упало на мою голову. Земля под нами тряслась и вздрагивала, как живая, от новых и новых разрывов. Это ведь бьют не "духи" и не пакистанцы. Наши "боги войны" сеют вокруг смерть. - Болван артиллерийский, убью! Скорей, выходи на КП артиллерии, пусть прекратят стрельбу! закричал Кавун Радионову. Минут десять еще падали снаряды, потом огонь затих. Видно, разоб- рались и поверили арткорректировщику, что бьют не туда. Мы вылезли из укрытия и провели перекличку: никто не убит и не ранен. Обалдеть! Во взводе Пшенкина все целы, хотя вершина выгорела. К счастью, узбеки успели выскочить из лощины и забиться кто куда, по СПСам. Высота