имент неудавшимся - сколько же у нас нашлось защитников политики МВФ! На полном серьезе мне говорили, что Аргентина начинает выкарабкиваться. Несмотря на то, что можно ведь было ознакомиться с реальной ситуацией - и по зарубежным источникам, и по исчерпывающим публикациям, например К.А. Хачатурова (не того, кто пишет об уровнях энергопотребления, он - В.Р. Хачатуров) или С.Ю. Глазьева - в "Независимой". Сейчас, после событий 2002-го, слава богу, защитники западных советов приумолкли. Проблема, впрочем, осталась. Аргентинская элита ничуть не лучше нашей. И ей так неохота думать своей головой! Так хочется, чтобы кто-нибудь объяснил, как стать миллионером! Да, он научит... как в больницу попасть... Короче говоря - будем считать, что Запад имеет план - но о нем не говорит. Так давайте попробуем представить, что за проблема его беспокоит и как он будет ее решать. ПРОГНОЗ С БЛИЖНИМ ПРИЦЕЛОМ Итак, если в развитых странах имеется нечто подобное "мировому правительству", озабоченное не очередными перевыборами, а проблемами западной цивилизации, то оно уже сейчас должно действовать, обеспечивая возможность гарантированного контроля над регионом Персидского залива. Чего, в сущности, хотели бы нефтеимпортеры добиться от стран Ближнего Востока? Не военного контроля, как такового, а всего лишь "разумных" цен на нефть вплоть до исчерпания запасов. Так что же под этими "разумными ценами" нужно понимать? Нефтяной рынок крайне нестабилен. Признаком неблагополучия становятся скачки цен, что, согласно теории управления, служит признаком кризиса. Нефтяной рынок не описывается и не может описываться какой-либо теоретической моделью стихийного процесса, что связано не только с заинтересованностью в нем всех без исключения геополитических игроков, но и с закрытостью информации о нем. Неизвестно даже, является ли он монополистическим или олигополистическим, то есть неизвестно, насколько продавцы на этом рынке в действительности независимы друг от друга. Более того, известно, что основные продавцы на этом рынке в значительной степени зависимы... от покупателей - не совсем рыночная ситуация. Чего хотел бы Запад - основной потребитель нефти? Такой цены на нефть, чтобы выручка от нее обеспечивала процесс добычи нефти, а также разведку и обустройство новых месторождений - и не более того! Чтобы производители нефти не имели сверхприбылей, а еще лучше - прибылей. Естественно, странам ОПЕК и другим нефтеэкспортерам нужна несколько иная ситуация. Они, конечно, не хотят гибели Запада - кому они станут сбывать свою нефть? Но на свой кусок хлеба каждому хочется иметь и кусок масла. И - люди дальновидные - они понимают, что когда склад опустеет, им, закрыв ворота на замок, некуда будет пойти. Кому будут нужны арабские шейхи, когда у них не станет нефти? ЦЕЛИ ЗАПАДА Тем не менее, очевидно, что минимальная цена не может длительное время быть ниже уровня себестоимости. Как оценивать себестоимость нефти для производителя? Интересно, что при затратах на добычу, не превышающих в особо благоприятных условиях (Кувейт, Абу-Даби) 3-4 доллара на баррель, их нельзя считать себестоимостью. И дело не только в том, что необходимо оценивать транспортировку до потребителя (при одинаковой себестоимости добычи конкретный покупатель предпочтет, естественно, более доступную). Не это главное. Ей-богу, корпорация "Атон" мне ни рубля не платила, но к выступлениям ее аналитиков я с некоторых пор отношусь с интересом. Не знаю наверняка, насколько успешны их прогнозы и операции, но они умеют находить редкие данные. Так, в выступлении С. Дашевского попалась такая информация: "С учетом затрат на восстановление ресурсной базы себестоимость для большинства компаний-нефтедобытчиков оценивается в 15-16 долларов за баррель" (Goldman & Sachs, 1999 г.). Именно эта величина на мировом рынке нефти на сегодняшний день считается критической, поскольку падение цен до этого уровня ведет к недостатку средств на восполнение доказанных запасов, хотя текущая добыча и не страдает. Процесс возобновления ресурсной базы обходится (и обязательно будет обходиться) с каждым годом все дороже, что повышает себестоимость нефти - таким образом, с течением времени минимальная цена нефти будет только увеличиваться. Этот фактор необходимо учитывать независимо от инфляционного процесса, которому подвержена нынешняя мировая валюта - доллар США. А от чего зависит максимальная цена нефти? В отсутствие политической составляющей - диктата шейхов - только от соответствия спроса и предложения. Достаточно небольшого превышения первого над вторым, чтобы начался рост цен стал значительным. В 1990-е гг. рост спроса к 2000-му г. прогнозировался значительным; ожидали дефицита нефти и, соответственно, увеличения цен. Так и произошло. Страны-потребители нефтяного рынка не имеют возможности увеличить предложение, они могут только уменьшить спрос. При этом после событий 11 сентября 2001 г. наблюдалось интересное явление: сокращение производства и потребления если и имело место, то исчислялось считанными процентами, а нефтяные цены упали на десятки процентов, приблизившись к нижнему ценовому уровню. Фактически при том же жизненном уровне, определяемом уровнем потребления ресурсов, страны "золотого миллиарда" стали значительно меньше платить за ресурсы. Ситуация поучительна. Фактически примерно такую ситуацию Западу желательно воспроизводить и в будущем. Жертвуя "деловой активностью" - величиной виртуальной - можно сохранять высокий уровень потребления нефти. Это именно то, что нужно. Такая ситуация достижима благодаря некоторым свойствам нефти как товара с неэластичным спросом. Совсем небольшие колебания спроса приводят к значительному изменению цены, и наоборот: можно снижать цену - а спрос почти не увеличивается. Поэтому если удастся постоянно держать спрос под контролем, не давать ему превышать предложение нефти - цены будут низки. И Запад (в первую очередь - США) постоянно мучает вопрос: как этого добиться? Как ограничить спрос на нефть со стороны незападных потребителей? Как увеличить предложение нефти? Таким образом, на пути к ограничению нефтяных цен (именно это служит главной целью основных потребителей) есть два препятствия - политическая воля нефтедобытчиков и рост спроса со стороны экономик, находящихся за пределами "золотого миллиарда". До последнего момента первое препятствие базировалось на неуязвимости даже явных врагов Америки, и относительной независимости в серьезных вопросах ее друзей. Вопреки ясно выраженному мнению США Пакистан обзавелся "исламской" атомной бомбой, Ирак вообще находился в конфронтации с Америкой, а Саудовская Аравия занимала антиизраильскую позицию, и все это долго сходило им с рук относительно безнаказанно. Очевидно, Запад постарается в ближайшие 10 лет ситуацию изменить. Конечно, главной целью будут низкие нефтяные цены, хотя видимым проявлением может быть и политическое подчинение. Пока из пяти стран "большой нефтяной пятерки" не контролируются Западом только Иран и Ирак, по крайней мере, так ситуация выглядит внешне. ВОЙНА ЗА ДВЕРЬЮ Теперь о том, что послужило толчком к написанию данной книги. Это - неприятное предчувствие надвигающейся войны, которая, может, и не затронет нас напрямую, но коснется так или иначе. И вряд ли без нее обойдется... Причины войн кажутся слишком разнообразными, чтобы их можно было предсказать. "Футбольная" война между Сальвадором и Гондурасом произошла действительно из-за футбола. После матча сальвадорские болельщики устроили погромы лавок выходцев из Гондураса (или наоборот?), что и вызвало военные действия на границе, к счастью, не очень кровопролитные. В 1954 г. слишком успешная охота даяков Западного Калимантана на бородатых свиней вызвала возмущение местных мусульман, живших ниже по течению рек. Они объявили даякам войну, поскольку трупы кабанов осквернили воду. Но скорее всего эти экзотические поводы наложились на какие-то более серьезные конфликты, которые тлели подспудно, дожидаясь только подходящего момента - повода. Давно известны высказывания типа: "никогда так много не лгут, как после охоты и перед войной"; "нет более непроницаемой тайны, чем та, что окутывает рождение войны". Поэтому упомянутая в предисловии книга - на мой взгляд, редчайший источник, проливающий свет на эти тайны. Это книга "Его глазами" ("As he saw it"), вышедшая в свет на английском языке в 1946 г., спустя всего год после смерти Ф.Д. Рузвельта, и изданная на русском языке уже в 1947 г. Автор, сын американского президента, Эллиот Рузвельт, служил в авиации, занимался фоторазведкой на европейском и средиземноморском театрах военных действий. Он несколько раз выполнял обязанности адъютанта президента во время международных встреч и конференций. Эллиот Рузвельт - не политик и лицо не слишком заинтересованное в сокрытии реальных слов и событий. Ему, в отличие от высокопоставленных чиновников, не нужно выпячивать свои заслуги на переговорах и оправдывать промахи. Он не пытается произвести впечатление сверхъестественными способностями к анализу, и часто передает то, что слышал, вообще без комментариев. Поэтому ему хочется верить. Неким аналогом этой книги служат воспоминания Серго Берия о его работе во время Тегеранской конференции - они тоже содержат уникальную информацию. Но Серго Лаврентьевич, к сожалению, склонен к осмыслению того, что видел и слышал, и, что еще хуже, иногда не разделяет собственных впечатлений и мнений других людей, а то и не относящихся к делу размышлений, почерпнутых из прессы 90-х годов. Потому его воспоминания, опубликованные к тому же спустя 40 лет после событий, несколько проигрывают в убедительности. Эллиот Рузвельт сопровождал отца на "саммитах" в Тегеране, Каире и первом из них, произошедшем на кораблях английского и американского флотов "Принц Уэльский" и "Августа" (сейчас он чаще называется в литературе "Огаста") в бухте Арджентия, на острове Ньюфаундленд. ВСТРЕЧА НА НОВОНАЙДЕННОЙ ЗЕМЛЕ Историческая встреча эта произошла в августе 1941 г. Представьте себе это время. Гитлер захватил почти всю Европу и часть Северной Африки. Никто еще на старом континенте не смог ему противостоять, он не потерпел ни одного поражения, и, что самое ужасное: много людей в покоренных странах начали склоняться на сторону "нового порядка". Довоенные экономические успехи гитлеровской Германии, на фоне мировых кризисов, поражали. Нацистские идеи нашли отклик и в странах германского языка (Норвегии, Дании, Голландии), и некоторых других. На стороне Гитлера начали выступать формирования из Литвы, Латвии, Эстонии, Хорватии, Словакии. Против СССР воевали армии и дивизии румын, итальянцев, венгров, испанцев, французов, датчан и т.д. Почему-то (никто не сказал еще, почему) против Гитлера европейцы боролись не так охотно, как на стороне Гитлера. При сопротивлении германской оккупации погибло меньше голландцев, чем затем в рядах СС в боях против нас. Да что там идеи, даже эстетика Третьего рейха была привлекательной: на фюзеляжах финских самолетов красовалась голубая свастика... По различным причинам к Германии сочувственно относились многие народы и страны. Особенно это касалось колониальных и подмандатных владений Британии, от Бирмы до Палестины, или бывших английских колоний, таких, как Ирландия; но и независимые Швеция и Португалия не были врагами Германии. Противостоял этому почти всеевропейскому сообществу только СССР, да еще Англия и малочисленные югославские партизаны. Советская армия терпела тяжелейшие поражения, потеряв большую часть личного состава, военной техники и материалов, а экономическая помощь нам шла тогда только от Монголии. После начала войны мы, отступив из приграничных республик, с большим трудом создали почти сплошной фронт примерно на границе России и месяц держали его в ходе оборонительного Смоленского сражения. Но в августе немцы прорвали и уничтожили Западный фронт, окружив несколько наших армий. Тогда все жили еще представлениями первой мировой войны, и прорыв фронта казался окончательной катастрофой - ведь действительно, между Москвой и немцами советских войск больше не было. Эти события не были секретом, Черчилль потому и не верил, что Советский Союз сможет продолжать сопротивление. Англии стало в 1941 г. немного легче, поскольку Гитлер отвлекся на СССР, но еще в 1940-м г. ситуация была для англичан близкой к полному поражению, и могла снова стать опасной, как только Гитлер разделался бы с Советами. Ресурсов Англии было недостаточно для наступательной войны, и, несмотря на защиту Ла-Манша и мощного флота, империя была под страшной угрозой - подойди немцы к границам Индии, английской власти там пришел бы конец. Итак, в августе 1941-го встретились английский премьер-министр - военный вождь англичан, малопригодный в мирной жизни и призванный ими именно на период войны, человек, который ни при каких условиях не отступал и не сдавался, верный сын своей империи и надежный слуга правящего класса. С другой стороны на встречу прибыл хитрый и умный политик, глава первой промышленной державы мира, лидер, одним своим авторитетом уже однажды спасший Америку, а, следовательно, и западный мир от тяжелейшего экономического кризиса. Интересующихся этим необыкновенным человеком - а в Советском Союзе только его именем, именем единственного из американских президентов, была названа городская улица (в Ялте) - отсылаю к монографии А.И. Уткина о Рузвельте. Что могут обсуждать два исторических деятеля? Англия ведет войну, Америка только готовится. Она уже нарушает нейтралитет, поставляя военные материалы в Англию, собирается помогать и России, хотя и не находится в состоянии войны с Германией. Америка готовится воевать и с Японией, выдвигая хотя и справедливые требования - о прекращении агрессии в Китае - но, несомненно, ведущие к войне. Поэтому вполне логично предположить, что главный вопрос встречи - координация военных усилий Англии и США. Действительно, Черчилль уговаривает Рузвельта немедленно объявить Германии войну (это произошло лишь спустя четыре месяца и по инициативе Германии) и обсуждает вопросы военных поставок. Вполне естественно, что он просит давать побольше Англии и поменьше Советскому Союзу, мотивируя это скорым поражением русских - мол, все равно все достанется немцам. Американцы сомневаются, но не из политических, а из прагматических соображений: русские убивают много нацистов, а англичане только готовятся; что им ни дай - будет несколько лет без пользы находиться в резерве. Что же касается поражения русских - то Гарри Гопкинс, представитель Рузвельта, побывал в СССР и у него сложилось другое мнение, чем у Черчилля. То, что такие темы обсуждались - очевидно и легко предсказуемо. А вот что не очевидно и чего трудно было ожидать: не военные вопросы стали главной проблемой переговоров. Не удивительно ли, что камнем преткновения послужили вопросы международной торговли? Вот фраза Рузвельта, которая поразила меня больше всего и, собственно, привлекла внимание к перелистываемой у лотка букиниста книге: "Станет ли кто-нибудь отрицать, что одной из главных причин возникновения войны было стремление Германии захватить господствующее положение в торговле Центральной Европы?". Вопрос этот был задан на пленарном заседании в аудитории из высших чиновников двух держав. Эллиот не пишет об их реакции, но, похоже, никто не возразил, да и вопрос был задан не для того, чтобы вызвать несогласие. Может ли эта фраза не удивить читателя из России? Ребенком я часто посещал с отцом общественные бани - был тогда такой обычай. Многие мужчина носили на своих телах увечья и рубцы - ужасные следы войны, и это не выглядело чем-либо необычным. И моя семья, как и любая в нашей стране, понесла тогда тяжелые потери, почти всех мужчин старшего поколения я знал только по фотокарточкам из семейного альбома. До сих пор, бродя с ружьем по лесам, натыкаешься на заплывшие окопы и блиндажи, находишь пробитые каски и прочее железо. Кажется, что вся земля перекопана и полита кровью, да так оно и есть! Мы знали, зачем приходил Гитлер - он хотел поработить наш народ, забрать себе наши природные богатства, лишить нас языка и культуры. Мы дрались с ним и победили, потому что научились лучше воевать, чем немцы, и делать более эффективное оружие, а к тому же оказались упорнее, терпеливее и выносливее. И вот оказывается, что наша война - Великая война - была лишь эпизодом мировой экономической борьбы. Борьбы за какую-то там зону торговли! Тем не менее, это верно. Мы постоянно забываем, что не были главными участниками войны, хотя и обеспечили победу одной из сторон. И даже не участвовали в ней с самого начала. До того, как нас в войну втянули, она шла уже почти два года, и не между коммунистами и нацистами, а - первоначально - между капиталистами. Германия с одной стороны, и Англия и Франция с другой - были капиталистическими державами, и война в 1939 г. началась между ними, формально - из-за нападения Германии на еще одну капиталистическую страну - Польшу. А раз так - то капиталистам, несомненно, лучше знать, из-за чего они воевали. Очевидно же, что Гитлер был и оставался представителем западного мира - по культуре и мировоззрению. А кем еще? Это чистейший продукт западной цивилизации, как бы она от него ни открещивалась. Гитлер гордился своей победой над коммунизмом в Германии, и разве Черчилль за это его порицал? Кому, как не Черчиллю, принадлежит крылатая фраза о Советской России, сказанная в 1917 г. : "младенца нужно задушить в колыбели"? Нет, и Германия и Англия входили в Западный мир; Вторая мировая была войной внутри Запада. Трудно также доказать, но не сомневаюсь и в следующем тезисе: схлестнулись не столько жизненные интересы народов, сколько правящих классов, банкиров и промышленников Англии и Германии, а выиграли в конце концов капиталисты США - поделившись, правда, потом со своим народом, признаем это в интересах истины. Так что причины Второй мировой войны лежат во взаимоотношениях внутри западного мира, это не был первоначально "крестовый поход на Восток". Кстати, если поднять довоенные исторические материалы, то многие действующие лица того времени открыто говорили о конфликте капиталистических интересов как главной причине Второй мировой войны (коммунистические деятели), либо упоминали об этом в числе своих движущих мотивов (Гитлер). Оказывается, в своем кругу признавали это и остальные участники. Почему, кстати, президент Рузвельт прибег к довольно редкому в западной практике приему - высказыванию в прямой форме, по сути дела, без обычной словесной маскировки? Потому что он оказался в ситуации редчайшей, о которой мечтает каждый политик - в этот момент его страна могла стать не только первой промышленной державой мира, но и величайшей по всем параметрам, и по торговле тоже. Последующие события показали, что Рузвельт своим шансом воспользовался. Вынудив Черчилля "сдать" имперские торговые соглашения с английскими колониями, Рузвельт тем самым заранее заставил поделиться не только врагов, которых еще предстояло разбить, но и самого близкого и богатого союзника. Известны высокие оценки личности Сталина со стороны действующих лиц той всемирной трагедии. Помните черчиллевское: "приняв страну с сохой, оставил с водородной бомбой...". Менее известны, так сказать, встречные отзывы. Характеризуя Черчилля как человека, который не побрезгует залезть к вам в карман и украсть копейку, о Рузвельте Сталин отозвался иначе: "а этот - другое дело, работает по-крупному...". Дело в том, что экономика того времени отличалась от нынешней. Свободной торговли всех со всеми не существовало; не было единого мирового рынка промышленных и сельскохозяйственных товаров. Были двусторонние договора между странами о порядке торговли между ними, и третьему участнику доступа к этой торговле могло и не быть, только если по более высоким ценам. В особенно выигрышной ситуации находилась Англия. Она торговала со своими доминионами по преференциальным соглашениям, неравноправным по отношению к доминионам. Другие страны Англии завидовали. Германия дважды пыталась вклиниться в эту систему - создать собственную колониальную империю или хотя бы зону торговли, где благодаря своему технологическому превосходству могла бы не бояться конкурентов. Свободной мировой торговли немцы то ли не хотели, то ли не надеялись на нее. Америка же чувствовала в себе силы пойти по иному пути - она готова была конкурировать на любых рынках и рассчитывала на победу в этой борьбе. Когда-то в аналогичном положении была Англия, но с индустриализацией Германии и выходом на мировую арену Америки ей пришлось от агрессии фритредерства уйти в глухую оборону протекционизма. Вот что говорил на эту тему Рузвельт (уже не при англичанах), его слова Эллиот приводит в начале повествования о встрече в бухте Арджентия: "Есть еще одно обстоятельство, - сказал отец. - На карту поставлена судьба Британской империи. Английские и германские банкиры уже давно прибрали к рукам почти всю мировую торговлю - правда, не все отдают себе в этом отчет. Даже поражение Германии в прошлой войне не изменило дела. Так вот, это не слишком выгодно для американской торговли, не правда ли? - Он приподнял брови и взглянул на меня. - Если в прошлом немцы и англичане стремились не допускать нас к участию в мировой торговле, не давали развиваться нашему торговому судоходству, вытесняли нас с тех или других рынков, то теперь, когда Англия и Германия воюют друг с другом, что мы должны делать?" Рузвельт знал, что и как нужно делать. На переговорах он поднял вопрос "свободы торговли": "Никаких искусственных барьеров, - продолжал отец, - Как можно меньше экономических соглашений, предоставляющих одним государствам преимущества перед другими. Возможности для расширения торговли. Открытие рынков для здоровой конкуренции. - Он с невинным видом обвел глазами комнату. Черчилль заворочался в кресле. - Торговые соглашения Британской империи...- начал он внушительно. Отец прервал его: - Да. Эти имперские торговые соглашения, - о них-то и идет речь. Именно из-за них народы Индии и Африки, всего колониального Ближнего и Дальнего Востока так отстали в своем развитии. Шея Черчилля побагровела, и он подался вперед: - Господин президент, Англия ни на минуту не намерена отказываться от своего преимущественного положения в Британских доминионах. Торговля, которая принесла Англии величие, будет продолжаться на условиях, устанавливаемых английскими министрами. - Понимаете, Уинстон, - медленно сказал отец. - вот где-то по этой линии у нас с вами могут возникнуть некоторые разногласия. Я твердо убежден в том, что мы не можем добиться прочного мира, если он не повлечет за собой развития отсталых стран, отсталых народов. Но как достигнуть этого? Ясно, что этого нельзя достичь методами восемнадцатого века. Так вот... Кто говорит о методах восемнадцатого века? Всякий ваш министр, рекомендующий политику, при которой из колониальной страны изымается огромное количество сырья без всякой компенсации для народа данной страны. Методы двадцатого века означают развитие промышленности в колониях и рост благосостояния народа путем повышения его жизненного уровня, путем его просвещения, путем его оздоровления, путем обеспечения ему компенсации за его сырьевые ресурсы. ... У премьер-министра был такой вид, как будто его сейчас хватит удар. - Вы упомянули Индию, - прорычал он. - Да. Я считаю, что мы не можем вести войну против фашистского рабства, не стремясь в то же время освободить народы всего мира от отсталой колониальной политики". Извините за столь обширную цитату, но источник не из доступных, и информация просто уникальна. Оцените мастерство Рузвельта: новое экономическое устройство мира сулит самые спелые плоды американцам; но оно, естественно, будет вводиться исключительно в интересах угнетенных наций. При этом все понимали, что цена вопроса - более равноправное участие Америки в мировой торговле, то есть - участие в том, чем занималась до того одна Англия. А экономически Америка сильней, и в "честной конкуренции" у Англии нет никаких шансов удержать свои позиции. И риторика по поводу "всех" была понятна всем: ни Германия, ни Япония не планировались на роль полноценных конкурентов. Рузвельт, по сути, потребовал у Черчилля миром то же, что пытался получить войной Гитлер. По уровню конфликтности, право же, Англии впору было воевать не с Германией, а с Америкой. А ведь исторически совсем недавно было все наоборот. В XIX-м веке в Англии была самая развитая в мире, а значит, и наиболее экономически эффективная промышленность, в том числе текстильная. И Англия выступала сторонницей свободной мировой торговли - фритредерства. И фермеры Юга США без проблем продавали свой хлопок в Англию. Но промышленники Севера сами хотели заняться столь выгодным бизнесом. Они, естественно, не могли так же хорошо платить, как англичане. Ведь когда начинаешь новое дело, затраты велики, а выручки еще нет. Но зато Юг входил в Соединенные Штаты, и его торговлю с Англией можно было осложнить и сделать дороже. Такая политика называется "протекционизмом". Результатом конфликта интересов Севера и Юга стала четырехлетняя война со всеми ее прелестями и красотами: траншеями, наполненными убитыми, тактикой "выжженной земли", голодом гражданского населения, разминированием дорог колоннами пленных. Но более важным элементом этой войны была морская блокада, не позволявшая южанам продать в Англию ни тюка хлопка. Сейчас многие почему-то считают, что война велась за права негров. Но негры Юга были освобождены только в середине войны (1863 год), а Севера - кое-где, в некоторых штатах даже позднее, чем на Юге, вплоть до 1865 года. Еще в 1864 году беглых негров возвращали их владельцам! Из-за чего же воевали два года до президентского указа об освобождении негров Юга? По-моему, не менее важным свидетельством победы, чем капитуляция генерала Ли, стало изготовление первого фабричного тканого изделия на первой ткацкой фабрике Севера в Массачусетсе. Это был американский флаг из хлопка и шерсти - его недавно продали на аукционе Сотбис за солидные деньги - около 70 тыс.долл. Непростое, оказывается, дело - собственная ткацкая промышленность, несколько лет на нее ушло у северян. А Юг, затовариваясь хлопком, так до конца войны и не создал ткацкой промышленности, и солдаты-южане ходили в обносках и рыжих штанах из домотканой материи - будете еще раз смотреть "Унесенных ветром" - обратите на это внимание, там детали соблюдены точно. Но уже к середине ХХ-го в. все поменялось: развитая Америка ведет фритредерскую политику, а отстающая Англия после двухсот лет фритредерства прибегла к протекционизму. Это естественно, ведь в экономике протекционизм - оружие оборонительное, единственный залог развития слабых. Именно поэтому и Германия в конце XIX-го в. защищалась от Англии протекционистскими приемами, а с Россией старалась строить отношения на фритредерских основах. К концу XIX-го в. американцы не уступали англичанам не только в экономике, но и в разработке идеологических прикрытий своим действиям. Привлечение в качестве такового "вопроса о рабстве" - блестящий пример. Как могла Англия в подобных условиях вмешаться, выступить на стороне Юга, чего она желала всеми фибрами своей экономической души? Ведь это же означало - на стороне рабства! Мировое общественное мнение - Франция, Германия, Россия - не позволило. Вот и посмотрите с этой точки зрения на аргументацию в пользу "свободной торговли". Такая фраза Рузвельта (также произнесенная во время переговоров) может рассматриваться как квинтэссенция позиции фритредерства, достойная стать лозунгом Всемирной Торговой Организации: "равенство народов предусматривает самую широкую свободу торговой конкуренции". Как капиталисту с этим спорить... На самом-то деле равенство народов предусматривает свободу выбора ими торговой политики - кому-то выгодно низкое таможенное налогообложение, кто-то не может обойтись без высоких пошлин. Не все ведь способны конкурировать на равных. Но осознать это трудно, не все понимают, что неспроста боксеры и борцы выступают в разных весовых категориях, у "мухача" нет шансов во встрече с тяжеловесом. Для Черчилля "свобода торговой конкуренции" означала конец империи, при котором он не хотел председательствовать. Но он знал также, что выбора у него нет, без Америки не будет военной победы, и человек, готовый сражаться "и на полях, и в холмах", живое воплощение "английского бульдога" - сдался. Так на свет появилась "Атлантическая хартия" - документ, предопределивший послевоенное устройство мира, то, которое мы видим сейчас. Еще раз удивимся - Рузвельт думал об этом в августе 1941 г. , еще до нападения японцев на Перл-Харбор, до атомной бомбы и Интернета. А удивившись, осознаем: это норма. Вступая по своей воле в войну, нужно сначала решить, что ты хочешь получить в результате. "Атлантическая хартия" - это совместная декларация США и Великобритании, подписанная на борту крейсера "Августа" в 1941 г. (см. Приложение 1). Она формально определяла цели войны для Англии и США, а также желательные основы послевоенного миропорядка, политические и экономические. Определяла во многом точно. Для нашего повествования особый интерес представляет статья 4 Хартии, выглядящая так: "4. ...они [США и Великобритания], соблюдая должным образом свои существующие обязательства, будут стремиться обеспечить такое положение, при котором все страны - великие или малые, победители или побежденные - имели бы доступ на равных основаниях к торговле и к мировым сырьевым источникам, необходимым для экономического процветания этих стран". Описывая позднее, в 1946 г., ход выполнения "Хартии", Эллиот Рузвельт неожиданно замечает: "Минуем четвертый пункт - тайны его слишком глубоки". Не знаю, что он тогда хотел сказать, возможно, подтекстом статьи стал всего лишь демонтаж системы имперского протекционизма Великобритании. Но, возможно, это торжественная клятва о постоянном контроле Запада над источниками сырья. Не действует ли эта Хартия до сих пор в качестве основы поведения развитых стран? Очень на то похоже. Но что в таком случае может означать "свободный доступ всех стран к мировым сырьевым источникам"? Что это за "мировые источники"? Каждый источник принадлежит конкретной стране вроде бы - или я не прав? ВСЕ ИМЕЕТ ПРИЧИНУ Вам, уважаемый читатель, может показаться, что я сгущаю краски и подхожу к проблеме односторонне, или - в крайнем случае - акцентирую внимание на частном случае, эпизоде, относящемся к определенному историческому периоду. Думаете, не перегибаю ли палку, утверждая, что мировые войны велись за контроль над мировой торговлей? Отчасти это так. Перегибаю. Но точнее - стараюсь выделить главное звено, за которое вытягивается цепь. Хотя сделать это непросто, слишком много отвлекающих факторов. После Второй мировой войны американцы вели немало войн, но и Корейская и Вьетнамская, произошедшие позднее, не несли явной экономической подоплеки, и война в Югославии также внешне имела вид межплеменных распрей, укрощенных вмешательством цивилизации. Там экономика присутствовала, но не в глобальных масштабах - так, Т.Замятина писала в "Известиях", что несомненным результатом войны против Югославии будет смена эмблемы "Югопетро" на бензозаправках на эмблемы западных нефтяных компаний; а один из участников событий утверждал, что острота событий вокруг Вуковара объяснялась тем, что в перспективе там пройдет участок стратегического канала Дунай-Адриатика. Правда ли это, не знаю, но словенскую брошюру о проекте такого канала впоследствии я нашел. Совпадение или нет, но сейчас потихоньку, без шума происходит реконструкция системы каналов, в перспективе объединяющих Западную и Центральную Европу (это необходимо, ведь без нефти роль водного транспорта возрастет). Наконец-то немцами открыт канал, соединяющий речные системы Дуная и Рейна, через Майн - кто только его не пытался построить - и Домициан, и Карл Великий. Тысячи лет прошло, а собрались с духом и с силами только сейчас. Естественно, ответвление строящейся системы в Адриатику, по пути, где когда-то волочил свой "Арго" Ясон со товарищи, станет очень полезным и логичным, и принесет пользу всем, кто этим каналом будет владеть. Но все это выгоды частные и в мировом масштабе мелкие, в целом в войнах Запада 1940-х - 1990-х гг. явного экономического мотива не просматривалось. Кроме одного, общего - уничтожение коммунистической системы в перспективе возвращало в лоно мирового рынка солидную долю экономики Земли - как с вожделением сказал какой-то американец: "представьте себе, что каждый китаец покупает зубную щетку моей фирмы!". Думаю, что период первой половины ХХ-го в. был уникален по обнаженности мотивов. В конце 30-х никто ничего не стеснялся - поверженную Чехословакию рвал на части не только тигр, но и шакалы. А вот после войны все действующие лица старались всячески облагородить свои действия, даже когда борьба шла конкретно и определенно за землю, жизненное пространство, "лебенсраум" для своего народа, как в Израиле, Карабахе или Косово. Войн по причинам торговой политики мы, к счастью, своими глазами не видели. Хотя почему нет? Видели же! Только что вышли "Эпизод 1" и "Эпизод 2" "Звездных войн". Если подзабыли, то пересмотрите еще раз - для интеллекта необременительно- и обратите внимание на причину разворачивающегося конфликта. Это торговый договор между некоей планетой и "Торговой федерацией"! Лишний пример тому, что вылезти из собственной кожи могут только гады, а человек ограничен в своей фантазии сюжетами из реального мира, в его воле лишь разглядеть уже существующие тенденции и продолжить их в ином мире. И, кстати, данный сценарий показывает, как и о чем мыслят нормальные американские сценаристы, что с их точки зрения может быть очевидной причиной военного конфликта, и на какой уровень восприятия американского зрителя они рассчитывают. Но не думайте, что ХХ-й век был уникальным. Торговые и экономические интересы всегда числились среди первых причин войн. Если Первая и Вторая мировые войны стали катастрофами ХХ-го века, то для века XIX-го аналогами были Наполеоновские. Какова была их причина? Думаю, вы уже не удивитесь: "В 1811 г. французский император Наполеон I, не будучи в состоянии справиться со своим главным врагом, Англией, и после того, как континентальная блокада, имевшая целью сорвать торговлю Англии, оказалась недостаточно эффективной, решил начать войну против России... император надеялся, заключив мир с царем, создать благоприятные условия для продолжения континентальной блокады". Гейнц Гудериан "Опыт войны с Россией". Это пишет почти наш современник. Он - профессиональный военный, и его можно понять в том смысле, что торговая блокада была не целью, а средством для победы в войне. Но почти то же и более определенно говорит современница и личный враг Наполеона - Анна Луиза Жермена де Сталь, популярная в то время писательница. В путевых записках о России в 1812 г. она отмечает, что причиной войны было стремление Наполеона... монополизировать торговлю английскими товарами на европейском континенте. Умная была женщина, хотя ее романтические героини и проповедовали свободу личности. Она даже отметила, что биологическая продуктивность лесов России низка по сравнению с Западной Европой - звери и птицы редко встречались ей по дороге, хотя вокруг были дикие места. Прочитать ее записки можно в замечательном ленинградском издании "Иностранцы о России 1812 г.". Вот что было общего у Гитлера с Наполеоном, а не календарные совпадения дат в их деятельности. Спросите, каким краем там оказалась Россия? Ну, это несложно. Возьмите первую главу "Евгения Онегина" и прочтите место, где говорится о кабинете Евгения. Помните, что-то там "и по Балтическим волнам за лес и сало возит к нам". Продукция российских помещиков реализовывалась главным образом в Англии. Англия - морская держава, и пенька для канатов была первым товаром российского экспорта. Сбывать ее во Францию в аналогичных масштабах возможно было только при условии, если бы она стала океанской державой. Но главное - только у Англии было чем платить русским помещикам, только она была развитой промышленной страной. Союз с Англией, а не Францией был нужен дворянам, а те, кто не понимал этого, жестоко поплатились. Я имею в виду убийство 11 марта 1801 г. императора Павла Первого. Впрочем, дадим слово почти современнику тех событий Фон-Визину (не автору "Недоросля" и "Бригадира", а декабристу): "Павел, сперва враг французской революции... становится восторженным почитателем Наполеона Бонапарта и угрожает войной Англии. Разрыв с нею наносил неизъясненный вред нашей заграничной торговле. Англия снабжала нас произведениями и мануфактурными, и колониальными за сырыя произведения нашей почвы... Дворянство было обеспечено в верном получении доходов со своих поместьев, отпуская за море хлеб, корабельные леса, мачты, сало, пеньку, лен и пр. Разрыв с Англией, нарушая материальное благосостояние дворянства, усиливал в нем ненависть к Павлу... Мысль извести Павла каким бы то ни было способом сделалась почти всеобщей". О том же говорит и один из главарей заговора, В.В. Зубов. В своей речи на знаменитом "ужине" перед убийством он прямо указывает на "безрассудность разрыва с Англией, благодаря которому нарушаются жизненные интересы страны и ея экономическое благосостояние". Английский посол, естественно, был первым, кого заговорщики известили об успехе. Не нужно, конечно, преувеличивать заботу помещиков-дворян о России. О себе они беспокоились в первую очередь, и не факт, что стране их действия принесли бы пользу, хотя и это не исключено. Во всяком случае, в других классах населения отношение к Павлу было хорошим. Еще дореволюционные историки отмечали, что заговорщики-офицеры просто вынуждены были убить свергнутого императора, не оставлять его в живых, потому что иначе они были бы вскоре перебиты гвардейскими солдатами. Наследник Павла, Александр Павлович, честно исполнил дворянский наказ, ясно выраженный в убийстве дворянами его отца (кстати, и его номинального деда Петра Третьего также убили заговорщиками-дворянами, и также безнаказанно - вот положение было в русском самодержавии!). Он вел в принципе проанглийскую политику, воевал с Наполеоном в Центральной Европе, но не устоял. Силой принужденный к участию в континентальной блокаде, тяготился ею; будучи хорошим политиком, не порвал Тильзитский мир, но, видимо, нарушал его в самом главном пункте, что и вызвало в 1812 г. "нашествие двунадесять языков", то есть двадцати народов, среди которых были такие экзоты, как голландцы, хорваты и испанцы. Последствия известны. Хотя политически Александр был достаточно самостоятелен (он сохранил Францию как крупную страну после войны вопреки другим державам победительницам), в области экономической политики он безоговорочно подчинился идеологии Англии. После вынужденного (и часто полезного) протекционизма его повело в другую сторону. Безрассу