чий день! За  двадцать грамм
маслица все мозги отдай. Переписку с домом запретили,  драть их вперегрЈб. И
-- работай? Да это ад какой-то!
     Хоробров смолк, переполненный негодованием.  В  наступившей тишине, при
моторе, ровно работающем по асфальту, раздался ответ Нержина:
     --  Нет, Илья Терентьич, это не ад. Это -- не ад! В ад мы едем. В ад мы
возвращаемся. А  шарашка  -- высший, лучший, первый круг  ада. Это --  почти
рай.
     Он  не  стал далее говорить, почувствовав, что -- не  нужно.  Все  ведь
знали, что  ожидало их  несравненно худ-  {396} шее, чем шарашка. Все знали,
что из лагеря шарашка припомнится  золотым сном.  Но сейчас  для  бодрости и
сознания  правоты  надо было ругать  шарашку,  чтоб ни у  кого не оставалось
сожаления, чтоб никто не упрекал себя в опрометчивом шаге.
     Герасимович нашЈл аргумент, не досказанный Хоробровом:
     -- Когда  начнЈтся  война,  шарашечных  зэков,  слишком много  знающих,
перетравят через хлеб, как делали гитлеровцы.
     --  Я ж и говорю, -- откликнулся Хоробров, --  лучше хлеб  с водой, чем
пирог с бедой!
     Прислушиваясь  к ходу  машины, зэки  смолкли. Да,  их  ожидала тайга  и
тундра, полюс  холода Ой-Мя-кон и медные копи Джезказгана. Их ожидала  опять
кирка и тачка, голодная пайка сырого хлеба, больница, смерть.
     Их ожидало только худшее.
     Но в душах их  был мир  с самими собой. Ими  владело бесстрашие  людей,
утерявших всЈ до конца, -- бесстрашие, достающееся трудно, но прочно.
     Швыряясь внутри сгруженными стиснутыми телами, весЈлая оранжево-голубая
машина шла уже городскими  улицами, миновала один из вокзалов и остановилась
на перекрЈстке.  На  этом скрещении был задержан  светофором  тЈмно-бордовый
автомобиль корреспондента газеты  "Либерасьон", ехавшего на стадион "Динамо"
на хоккейный матч. Корреспондент прочЈл на машине-фургоне:
        Мясо
     Его память отметила сегодня  в  разных частях Москвы  уже не одну такую
машину. Он достал блокнот и записал тЈмно-бордовой ручкой:
     "На улицах Москвы то и дело встречаются автофургоны с продуктами, очень
опрятные,  санитарно-безупречные.   Нельзя  не  признать  снабжение  столицы
превосходным."

{397}
     Роман начат в  ссылке, в  Кок-Тереке  (Южный  Казахстан),  в 1955.  1-я
редакция  (96 глав) закончена в  деревне  Мильцево (Владимирская область)  в
1957, 2-я и 3-я --  в Рязани в 1958 (все уничтожены  позже из конспиративных
соображений).  В   1962   сделана   4-я  редакция,   которую  автор   считал
окончательной.   Однако  в   1963,  после  напечатания   "Одного  дня  Ивана
Денисовича"  в  "Новом   мире",  появилась   мысль   о  возможной  частичной
публикации, были выбраны  отдельные  главы и предложены  А.Т.  Твардовскому.
Дальше эта мысль привела к полному разъЈму романа на главы, исключению вовсе
невозможных, политическому смягчению остальных и таким  образом  составлению
нового варианта  романа (5-я  редакция, 87 глав), где сменена  была  главная
сюжетная  линия:  вместо  "атомного",  как  было на  самом  деле,  поставлен
широкоизвестный  советский  сюжет  тех  лет --  "измена"  врача, передавшего
лекарство  на  Запад.  В этом виде  обсуждался и принят "Новым миром" в июне
1964,  но   попытка   публикации   не   удалась.   Летом   1964  предпринята
противоположная  попытка (6-я  редакция) -- углубить  и  заострить в деталях
вариант 87 глав. Осенью фотоплЈнка  с этим вариантом отправлена на Запад.  В
сентябре 1965 экземпляры "публичного" варианта (5-я редакция) захвачены КГБ,
чем окончательно заблокирована публикация романа в СССР. В 1967 этот вариант
широко  распространился  в  Самиздате.   В  1968  роман  (в   6-й  редакции)
опубликован  по-русски в американском  издательстве  Harper and Row. (С этой
редакции сделаны и все иностранные переводы.)
     Летом  1968  сделана  ещЈ одна (7-я) редакция -- полный и окончательный
текст  романа (96  глав).  Этот  текст  никогда  в Самиздате  не ходил и  не
издавался отдельной книгой. В Собрании Сочинений печатается впервые.
     И сама "шарашка Марфино" и почти все обитатели еЈ списаны с натуры.