я всех предупредила, что командир будет занят разработкой стратегических планов. Иди купайся. Вино на столе, штопор на подоконнике, юная дева, как легко догадаться, будет на медвежьих шкурах. 5. ГАДАНИЕ В ЧАС ЛЕШЕГО Впереди шагал граф Сезар с керосиновой лампой. Следом шея Сварог, ведя под уздцы коня. Древние Сезары и в самом деле умели обустраиваться - ни один камень не выкрошился из старинной кладки, сверху через равные промежутки падали тоненькие лучики алого света (который Сварог простоты ради до сих пор им сновал про себя лунным), веяло прохладой. Копыта коней бесшумно ступали по выложенному войлоком полу. С поверхности земли не доносилось ни звука. Осада и в самом деле обернулась чистой комедией. Моряки расположились в деревне под защитой домов и время от времени вяло постреливали из мушкетов - их командир не был идиотом и не собирался бросать их на убой. Иногда появлялась Арталетта, бесившаяся от злости, что легко можно было определить даже без помощи подзорной трубы. Ближе к вечеру притопало две роты пехотинцев в синих мундирах, с легионными значками. За ними подъехали четыре упряжки с орудиями - но это оказались не осадные жерла, а обыкновенные полковушки. И боевого духа осаждающим прибытие пушек не добавило - как и появление двух верховых в раззолоченных чиновничьих вицмундирах (судя по перьям и позументу на высоких виклерах, не ниже пятого класса). Сановники с безопасного расстояния обозрели замок, посовещались с Арталеттой и обоими командирами, отбыли и больше не показывались. Четыре пушки стали изредка постреливать по воротам внешней стены, из-за малого своего калибра не причиняя урона. Сварог окончательно убедился, что Сезар - чудак весьма прагматичный и предусмотрительный, а затеянный им рокош так и не перерастет в кровавую бойню. Как выяснилось, согласно каким-то старым правилам "горродельский огонь" против дворянских замков применять воспрещалось, а убитых с королевской стороны пока что насчитывалось всего трое (это означало, что у графа есть все шансы отделаться штрафом и золотым арестом [золотой арест - запрещение дворянину покидать свой дом или поместье в течение определенного срока, от дней до лет] на пару лет). У Сварога зародились подозрения, что Сезар, изрядно помотав нервы чиновникам вплоть до столичных, намерен дождаться, когда государственная машина раскачается, к замку нагонят парочку полков и сотню пушек, окрестности изроют траншеями, контрэскарпами и тихими сапами - и вот тут-то замок самым коварным образом сдастся. Судя по некоторым намекам отца Грука, так оно и обстояло. Возможно, дело было заверчено еще хитрее - если вспомнить, какой беспредел будет твориться на разбойничье-контрабандных стежках, пока все внимание и рвение пограничных властей будет приковано к мятежному замку... Тусклый свет керосиновой лампы упал на высокую дверь, окованную продольными железными полосами, Сезар открыл глазок, припал ухом к слуховой трубке и надолго замер. Бони держал наготове пулемет, пока граф бесшумно откатывал вправо дверь по хорошо смазанным роликам. В лицо им пахнуло холодком ночного леса. Сезар выскользнул во тьму и вскоре вернулся, прошептал: - Все тихо. Удачи, господа! Хур Симаргл! Сварог вывел коня под звездное небо. Дверь была устроена в крутом склоне широченного оврага. Высоко над головой виднелась причудливая кайма леса, деревья на краю оврага росли довольно редко, иные накренились, меж ними светили звезды, и тишина, Сварог чувствовал, была мирной. Один за другим из проема появлялись кони - копыта обмотаны тряпками, тщательно уложенные переметные сумы ничем не брякают, сапоги по мягкой земле ступают бесшумно. Сварог сам себе показался призраком. И ощутил легкое возбуждение - предстоял последний рывок, Хелльстад, как ни странно, обернулся желанной целью, которой все жаждали достичь побыстрее, тамошние опасности были неизвестными, а оттого словно бы и не страшными... Сварог пожал руку Сезару и подумал, что хороших людей ему все же встречается в этом мире больше, чем скверных, но этого не выскажешь словами, в чем вся печаль. Вскочил в седло и приказал: - Тронулись, держать строй... Всадники двинулись вперед, как тени Зачарованной Кавалькады. Проходили полные напряжения минуты, но сверху не гремели выстрелы, не трубил тревогу рожок, никто не заступал дорогу, и Сварог самую чуточку расслабился. Все находящееся под землей, насколько он знал, в большинстве случаев скрыто от любых магических усилий. Таинственное чутье Арталетты, гнавшее ее по следу лучше любой гончей, здесь окажется бессильно, и они успеют выиграть время. По крайней мере, Сварог надеялся, что так оно и обстоит. Сварог легонько коснулся конской шеи. Коней (Сезар щедро одарил каждого и заводным) следовало беречь пуще самих себя. Это последние. Других неоткуда будет взять - разве что в Хелльстаде отыщутся лошадиные барышники, готовые принять в уплату деньги большого мира... Вот и конец оврага. И никакой засады. Проскочили. Как и объяснял отец Грук, слева виднеется покосившийся каменный конь, ушедший в землю по колена, покрытый мелкими трещинами, почти сплошь заросший цепким плющом и увитый плетями синего вьюнка. _Э_т_о_т_ конь не имел никакого отношения к Хорсу - старинный межевой знак, магический символ, отгонявший нечисть, поставленный в неизвестные времена неизвестно кем. Лесовики болтали, что в полночь он восстает из земли и на нем объезжает чащобу Лесная Дева. Сначала Сварог им не поверил, но вспомнил, что ему собственными глазами довелось лицезреть Лазурную Деву, чье существование официальной городской наукой решительно отрицается, и сейчас на всякий случай бросил каменному коню под ноги серебряную монетку, как его научила паства отца Грука. Поехал дальше. За спиной еще чья-то монетка звякнула о камень. Он смотрел во все глаза. Так и есть - слева показалась старая просека, заросшая папоротником, высоченным, по грудь коням. Кони шли размеренной поступью, папоротник тихо шелестел, пару раз Сварога мазнула по лицу невесомо-липкая паутина, и он торопливо вытер щеки тыльной стороной ладони. Хотелось курить, но он крепился. Порой то слева, то справа раздавались эти непонятные ночные звуки, каких хватает в любой чащобе во все времена: резкий вскрик, то ли птичий, то ли лешачий, далекое уханье, взвизги, тихое фырканье, тихий треск веток, шорохи... Кони то и дело настораживали уши, косясь в полумрак, но особенно не беспокоились, а потому не тревожился и Сварог. Мара вдруг подняла левую руку и растопырила пальцы - подзывала его. Сварог дал коню шенкеля и моментально оказался рядом. Она тихо сказала, вертя головой: - Дымком несет. Из-за поворота. - Пожар? - Не похоже. Дымок кухней пахнет. Сварог принюхался, но не ему с безнадежно испорченным курением чутьем было состязаться с дикой кошкой. Он только спросил: - Думаешь, жилье? - Думаю. - Лесной пастырь меня ни о чем таком не предупреждал... И он поехал первым. Заводной конь послушно чапал следом. Сварог опустил руку на седло, коснулся ладонью рубина, украшавшего топор, смирнехонько висевший у луки топорищем вниз. Действительно, жилье. Довольно большой дом на расчищенной вырубке, окруженный невысокой оградой и больше всего похожий на обиталище зажиточного фригольдера. Светится только одно окошко. Откуда-то выкатился здоровенный лохматый пес и побежал вдоль ограды параллельно всадникам, скупо побрехивая. Пес оказался самым настоящим. Сварог тихонечко цыкнул на него, подумав, что собака - это хорошо. А замычавшая в хлеву корова - еще лучше. Ибо домашние животные на подворье и нечистая сила в доме - две вещи несовместимые. Скрипнула дверь. Высокая старуха, кутаясь в мужской плащ с капюшоном, проворно спустилась с высокого крыльца и направилась к низким воротам. Пес моментально подскочил к ней, заплясал вокруг. Потом успокоился вдруг и чинно удалился в будку - и осталось полное впечатление, что он получил недвусмысленный, неслышный людям приказ. Сварогу понадобилась пара секунд, чтобы убедиться: с черной магией старуха не имеет ничего общего. Но это еще не значит, что она вообще не имеет отношения к магии. Он чувствовал себя в безопасности, но подлинного облика старухи не смог ни рассмотреть, ни понять. Отчего-то казалось, будто перед ним нечто столь же изначальное и незыблемое, как лес и облака над кронами. И он, как нередко уже случалось, подчинился инстинкту. Старуха, не произнеся ни слова, распахнула створку ворот и взялась за другую. - Мы к вам в гости, бабушка, вроде бы не собирались... - сказал Сварог, остановив коня напротив нее. - А в засаду вы собирались? - проворчала старуха. - Вот уж туда мы точно не стремимся... - Почему же прямо на засаду едете? - Кто там, впереди? - спросил Сварог, решив не удивляться. Начнешь удивляться, суетишься в три раза больше и задаешь кучу ненужных вопросов... - А вам, в вашем положении, не все равно? - старуха управилась со второй створкой. - Те, кто исчезнут с рассветом. И лучше вам не стараться им доказать, что в этом лесу вы самые пробивные... Очень может быть, что и докажете. Вот только вас после этого не в пример меньше останется... Сварог молча направил коня в ворота. Он так и не смог вспомнить с маху, кто из здешней нечисти исчезает с рассветом, - да и не собирался ломать над этим голову. Странная Компания дисциплинированно повернула следом, и на дворе сразу стало тесно от сгрудившихся верховых. - Коней ведите в конюшню сами, - сказала старуха, безбоязненно похлопав по шее Сварогова жеребца (что тот перенес совершенно спокойно). - Слуг нету. Да не тревожьте вы топор, граф Гэйр, пусть себе висит. "Снова начинается", - подумал Сварог и сказал: - Я не тот граф... - Сама вижу, что не тот, а этот. - Откуда? - А вы откуда знаете, что я не вампир? - Знаю уж, - сказал Сварог. - Вот и я знаю. - Может, знаете еще, когда меня произвели в капитаны? - спросил Шедарис. - Ты до лейтенанта сначала дослужись, - отрезала старуха. - Проверять вздумал, сопляк... Поживи капралом. А вот кем ты умрешь, это я тебе, пожалуй, скажу, когда присмотрюсь поближе. Если ладонь дать не побоишься. Капрал, человек независимый и невоспитанный, повел коней в конюшню (странно обширную для такого домика с одинокой хозяйкой), бормоча под нос, что побоится он доверить старухе одну-единственную вещь, которую непременно доверил бы, будь она годочков на сотню помоложе. Старуха, обладавшая, похоже, тонким слухом, ласково сказала вслед: - Будешь нести похабщину - верь или не верь, ты у меня и молоденьким станешь без надобности... - Бабка, да я так, из ворчливости, - отозвался капрал не без испуга в голосе. - Что ты, в самом-то деле? Сварог без опаски поднялся следом за старухой на высокое крыльцо. Бони с пулеметом не расстался, поставив его у двери. Расселись по лавкам и на табуретах. - Есть хотите? - спросила старуха. Есть они не хотели после графского хлебосольства. - Ну, тогда просто так сидеть будем и ждать рассвета... - самым обычным тоном сказала хозяйка. Сварог огляделся - да, обычная комната крестьянского дома. Вот только... Почему к обычному крестьянскому дому нет никакой дороги, даже утоптанной стежки? Ладно, к постоялому двору ямурлакских вампиров как раз и вела дорога... - А покажи-ка ты нам, бабка, что-нибудь этакое, - сказал Бони. - Сидеть нам тут долго, а бабка ты необычная... - У трех из вас будут на головах короны, - сказала старуха небрежно, словно отмахнулась от надоедливой мухи. Сварог призадумался. В первую очередь, конечно, Делия - как-никак наследница престола. Следом, вероятнее всего, идет он сам - очень уж часто здешние колдуньи предсказывали ему корону, совершенно непонятно, правда, которую, все вроде бы расхватаны и никто своей отдавать на сторону не собирается. Кто же третий? Его спутники завороженно переглядывались, тоже пытаясь угадать. - Я и сама не знаю, кто, - тут же сказала старуха, отвечая на невысказанный вопрос, начертанный на всех без исключения лицах. - Это ж не письмена, господа проезжающие. Это образы, их еще прочитать нужно, а они, знаете ли, не всегда читаются. Вот и приходится предлагать их, какие есть, без всякой расшифровки... Три короны над тремя головами я вижу, а вот распознать эти головы - не взыщите... - Ну, а что нас ждет в ближайшем будущем? - спросил Сварог. - Это вам к астрологу следует, граф. Они большие мастера делать предсказания и на будущий год, и на завтрашний день. И не все из них шарлатаны - да сама я этого не умею. Удачи предсказывать бессмысленно - у всякого, кто играет в игры вроде ваших, удач впереди немало. Как и потерь. Насчет мелких неудач у меня плохо получается. Вот насчет крупных, к коим безусловно относится смерть... - Прохаживаясь по горнице, она вдруг мягко взяла ладонь Шедариса, вопросительно посмотрела. Капрал оказался на высоте: даже и не пытаясь вырвать руку, ответил вызывающим взглядом. - Ты умрешь генералом, - заключила старуха. - Значит, проживу еще чертову уйму времени, - хладнокровно прокомментировал капрал. - Ну, кто следующий? - На ладонь Леверлина она взирала подольше. - Берегись нежных песен, они могут принести и смерть... - Я их и сам пою... Она всмотрелась, покачала головой: - Пожалуй, берегись тех песен, что другие поют... Мара с видом крайнего скептицизма протянула руку. - Берегись солнца. - Учту и постараюсь поберечься, - отозвалась Мара покровительственным тоном рассудительного взрослого, не спорящего по пустякам с капризным ребенком. - Голову тебе отрубит лучший друг, - сообщила старуха Бони. - Эх, бабушка, будь у тебя зубов побольше, стало бы их поменьше... - вздохнул верзила, с точностью до миллиметра измерив взглядом дистанцию меж своим кулаком и острым старухиным подбородком. Делия смело протянула сверкнувшую перстнями руку. - Маленьких опасностей остерегайся еще сильнее, чем больших. Принцесса подняла бровь, но удержалась от вопросов. - Эх, а ну-ка... - азартно воскликнула тетка Чари, протягивая руку. Ответ последовал мгновенно: - Смерть тебе сулит шакра-чатурандж... Тетка даже огорчилась: - Я-то думала - море... В чатурандж я и до того не играла, а теперь и учиться не стану... - Ну, давай грабку, - капрал подтолкнул Паколета локтем. - Ты у нас последний остался, на закуску... - А командир? - запротестовал Паколет. - Командир пойдет замыкающим, как ему в иных случаях и положено... Одноглазый робко вытянул руку. - Смерть тебя подстерегает там, где много съедобного мяса без костей, - сказала старуха. Паколет откровенно почесал в затылке. Сварог, придав себе бравый вид, протянул ладонь. - Вот вам, граф, я такие вещи предсказывать не берусь, - пожала плечами старуха. - Вы кое-какими законами и правилами ну совершенно не предусмотрены... Учено говоря, расстояние безменом не измеришь, а вес линейкой не определишь... Только берегитесь вы мостов, очень вас прошу. Потому что сулят они вам сплошные неприятности. И своей крови остерегайтесь. - Она оглядела их всех, одного за другим. - Уж как получилось, господа мои, лучше объяснить не могу, по-другому и не бывает... Что всплывает, то и выкладываешь. А чем это обернется - знать не дано. - Был у нас в роте один организм, - сказал Шедарис. - В кости мошенничал гениально, но суть не в том... Предсказано ему было, что ждет его смерть от животного, на котором ездят верхом. Парень с тех пор и близко не подходил не то что к лошадям - ко всему, на чем только ездят верхом, к ослам, верблюдам. Дело было на Сильване, там верблюды водятся... Ну вот. А зарезала его из-за кошелька в одном поганом городишке местная шлюха, на которой, прошу прощения у принцессы, верхом ездили по-всякому. И если она была не животное, то я - университетский профессор мудрой науки астрономии... - Улавливаешь суть, - благосклонно кивнула старуха. - Я-то решила сперва, что ты чурбан чурбаном - а у тебя, гляди-ка, проблески... - Говорят, правда, что высказанное на людях предсказание не сбывается... - Когда как. И смотря где. И смотря с кем. Леверлин кивнул: - Написано об этом много... - И, как у вас, книжных людей, водится, все солидные авторы друг другу противоречат? - спросил Сварог. Леверлин развел руками: - Есть такое обыкновение у авторитетов... Так что твой мост - не обязательно натуральный мост, соединяющий берега реки. Это может оказаться и улочка, звавшаяся в незапамятные времена Мостом Кожевников, и деревня, и какое-нибудь урочище с местным прозваньем Чертов Мост... - Как хотите, а к доске для шакра-чатуранджа я и близко не подойду, - заявила тетка Чари. Шедарис положил ей руку на колено: - А я постараюсь остановиться подальше от генеральских чинов - даже не на полковнике для пущей надежности... Паколет жалобно воззвал: - Объясните вы мне, где много съедобного мяса без костей! - Да на кухне, - сказал Шедарис. - У особы познатнее, где мясо отборное... - Не пойдет, - хмыкнула Мара. - Любой знатный человек ест и рыбу, и птицу, так что кости все равно будут... - Бабка не говорит, что там совсем нет костей, - сказал Шедарис. - Она говорит, что мяса без костей там _м_н_о_г_о_. Точно, кухня. Может, даже дворцовая. А тебе бы я посоветовал: как только встретишь человека с солнцем в гербе - в геральдике частенько встречается, - на всякий случай приканчивай его первой или уж гляди в оба. Да, и у Горрота солнце на флаге, черное, правда... - Учту, - сказала Мара. - Ну-ка, руку убери! - Да я так... - буркнул Шедарис, но руку убрал с рукоятки пистолета. - Что вы там? - вскинулся Сварог. - Есть такое поверье, - старуха безмятежно скрестила руки на груди. - Мол, если убить колдунью, предсказанное и не сбудется. Только это опять-таки - смотря чем убивать, когда как... Спасибо, деточка. - Не за что, - сказала Мара. - Я не из доброты душевной. Просто отчего-то чувствую, что ничего у него не вышло бы. - Это точно, - многозначительно кивнула старуха. Шедарис уставился в пол, бормоча: - Да болтают, понимаете ли... - Капрал! - грозно сказал Сварог. - Я тебя, мать твою... - Скажи деточке спасибо, что остался жив, - без всякой злобы сказала капралу старуха. - Не сердитесь на него, граф, дело житейское. Научится когда-нибудь прежде думать, а уж потом хвататься за оружие... Между прочим, светает. - Нет, у меня ты генералом точно не станешь, - пообещал Шедарису Сварог и встал. - Собирайтесь. - Когда все направились к двери, обернулся к старухе. - Вам, может, деньги нужны? - Вы ж мне уже дали, - усмехнулась старуха. - Прощайте, граф. Я, право слово, хотела как лучше. Всегда полезно предупредить, хоть предостережение и видится туманным... Как смогла. А там, впереди, вас и в самом деле ждали. "Когда ж это я давал ей деньги?" - подумал Сварог. И понял вдруг. - Готов спорить, если мы вдруг вернемся, дома уже не найдем на этом месте? - спросил он. Старуха медленно кивнула. Глаза у нее были зеленые. Цвета весенней яркой листвы. Сварог ощутил не страх, а легкое стеснение, не представляя, что еще сказать и как держаться. Он торопливо поклонился, вышел и в два прыжка сбежал по ступенькам, услышав настигший его, словно бы ставший бесплотным и удивительно напоминавший шум крон под ветерком молодой девичий голос: - Не все, что в лесу, нравится лесу... Он прыгнул в седло, крутнул плеткой в воздухе, давая сигнал выезжать со двора. Небо из неуловимо-серого становилось неуловимо-синим, мир словно рождался заново, стоял тот волшебный миг рассвета, когда нет ни мрака, ни света, ни ночи, ни дня, но любоваться этой красотой было некогда. Еще и оттого, что непонятное обычным людям и неописуемое обычными словами неудобство в спине, ощущение тяжелого взгляда в затылок прямо-таки вопило: Арталетта уже в седле... Подметив, что Шедарис с помощью довольно неуклюжих маневров остался, в арьергарде, а рядом с ним держится Бони, Сварог бросил Маре повод своего заводного коня, подскакал к обоим заговорщикам и сказал: - Значит, улучить момент, вернуться тихонько... А? - Так ведь не нами придумано, что если прикончить такую вот вещунью... - мрачно сказал капрал. Бони решительно кивнул: - Меня старики учили, как делать... - Соколик ты мой, а про Лесную Деву тебе твои старики ничего не говорили? - спросил Сварог. - Ну-ка, рысью марш, герои! Вскоре впереди открылась большая ложбина. По ее дну струился быстрый ручей, а подъем и спуск оказались довольно крутыми, коням поневоле пришлось перейти на шаг. Сам Сварог именно здесь и устроил бы засаду. Стороной не объедешь - чащоба. Он пропустил всех вперед, огляделся. Никто, конечно, не увидел того, что открылось ему - а он видел словно бы черные клочья дыма, все еще реявшие меж желтыми стволами сосен на фоне росной паутины, над изящными листьями папоротника. Здесь их поджидало Зло, ушедшее с рассветом. Не следовало терять времени, однако он все же спрыгнул с коня, сделал несколько кругов, пригибаясь к самой земле. И в одном месте, где не росла трава, отыскал-таки на влажной песчаной почве смазанный четырехпалый след, напоминавший птичий, только огромный. И сразу вспомнил Ямурлак, мертвого верхового ящера с нелепо задранной четырехпалой лапой - похожа... Открытие оказалось бесполезным - все равно никто, даже Гаудин и Карах, не знали, что это за твари, откуда берутся, зачем приходят и куда уходят потом... Стоя рядом с камнем, он напряг слух. Сквозь ставший оглушительным птичий гомон где-то далеко, на пределе восприятия, пробивался глухой ритмичный перестук копыт - кони шли полным карьером. Он вскочил в седло. Достал кожаный мешочек и покопался в нем двумя пальцами. Наследство бабки-гусятницы оказалось не столь уж и большим - колдуны передают свои знания всерьез, только лежа при смерти, а если сложится иначе, тебе достанется пара подручных мелочей... Очень полезных, правда, в дороге. Там лежал маленький клубок желтых ниток, две красные ленты, одна синяя, большой моток бечевки и грубо вырезанный из черного камлота силуэт - так рисуют дети, то ли собака, то ли волк, ясно лишь, что это не корова и не крокодил. К камлоту был плотно приметан белыми нитками волчий зуб. Ленты не годились - Сварог не нашел бы в душе сил ни поджечь _э_т_о_т лес, ни затопить его водой. Он взял за хвост волка, швырнул через правое плечо левой рукой. Что бы там ни завладело Арталеттой и ее людьми, под ними самые обычные кони, все прекрасно получится... Он негромко произнес, как учила старуха: - Дует ветер от Камня Блуйгне, от Крепости Королей, несет ветер жизнь неживому, острые зубья к зубу, пламя глаз и шерсть черного цвета, цвета смерти и печали, чтоб сверкнули клыки, как семью семь печалей, и вонзились, как тридцать три тоски, чтобы сверкнули глаза, как семью семь невзгод... И подхлестнул коня. Конь отчаянными скачками взобрался на песчаный склон. Сварог оглянулся и успел еще увидеть, как из папоротника поднимается черная спина громадного волка. И подумал, что заклятье, должно быть, ужасно древнее, сочинено в забытые эпохи, когда цветом смерти и печалей не считался еще белый... Кавалькаду он догнал быстро. Все внимательно слушали Делию, а она рассказывала: - ...и когда королю предсказали, что он будет поражен на балу ударом в сердце, сам он лишь посмеялся, потому что был совершенно бесстрашным человеком. Но начальник тайной полиции обязан относиться серьезно решительно ко всему, когда речь заходит о жизни монарха. Начался бал, где ликторов в маскарадных костюмах было едва ли не больше, чем гостей. Короля опекали искусно и неустанно, не отступая ни на шаг, отчего то и дело происходили разные мелкие недоразумения. Бал близился к концу, а злоумышленник все не появлялся. И тут вошел курьер с письмом. Любимый и единственный сын короля погиб на попавшем в шторм корабле. Король рухнул, как подкошенный, и в ту же ночь скончался... - Это сказка? - спросил Сварог. - Это правда, - ответила Делия. - По крайней мере, именно так хронист описывает конец династии демурских Рогесов... Потом Шедарис вспомнил про одного своего дружка из Вольных Топоров, которому было предсказано, что смерть он примет от кошки. К пророчеству дружок отнесся с величайшей серьезностью, ни за что не останавливался в доме, где были кошки, более того, со временем пошел дальше, стараясь прикончить любую мурлыку, имевшую несчастье попасться ему на глаза, за что в конце концов заработал среди своих прозвище Кошкодав. Несмотря на все предосторожности. Кошкодаву все же случилось раньше срока отбыть из нашего мира, когда во время пустячной стычки в крохотном городишке на голову ему рухнула тяжеленная вывеска трактира "Синяя кошка"... Капрал склонен был считать, что от судьбы не уйдешь (правда, больше всего его удручало, что сделанное ему предсказание лишено всякой конкретности), Леверлин придерживался иной точки зрения, и они долго забрасывали друг друга соответствующими примерами из жизни и из книг, но так и остались каждый при своем убеждении. Мара непочтительно оборвала ученый спор, заявив обоим, что они, по крайней мере, точно знают теперь, какой образ действий следует избрать, чтобы побыстрее покончить счеты с жизнью, буде потеряют к таковой охоту - одному следует быстренько дослужиться до генерала, а другому - сутки напролет слушать нежные песни, каковые его непременно доконают... 6. С КОМФОРТОМ И УЮТОМ Никто и не догадался бы, что они вышли к Хелльстаду, если бы не остатки древних пограничных знаков и укреплений. Несколько тысяч лет назад, в смутную и до сих пор загадочную эпоху забытых потрясений, уже после Шторма, когда лары ушли за облака, а на земле царил сущий хаос, от Хелльстада ждали ужасных нашествий невиданных чудищ. И тогдашние правители пытались обезопасить свои рубежи, как умели. Вдоль границы сооружали засеки на много лиг в глубину, рыли грандиозные рвы, возводили длинные стены, магические кромлехи, часовни, сажали завороженные деревья, посвященные забытому ныне лесному богу Даргасу, даже натягивали серебряные цепи и устраивали целые поля серебряных колокольчиков, звеневших при малейшем ветерке. Время шло, никаких нашествий не происходило (хотя слухов о вышедшей из Хелльстада одиночной нечисти хватало, и вряд ли все они были сказками), и понемногу успокоившиеся короли переходили к более насущным делам вроде войн с соседями и усмирению то бунтующих крестьян, то разгулявшихся баронов. Рвы и часовни пришли в запустение, засеки сгнили и сгинули без следа. А серебро частью разворовали, частью успели вернуть в казну. Остатки такого рва они сейчас и увидели - заросшую травой канаву с оплывшими краями, уардов в полсотни шириной и глубиной в локоть, не более. Слева возвышался покосившийся менгир со стершимися остатками то ли надписи, то ли магического рисунка-оберега, а рядом - наполовину вросшие в землю плиты рухнувшего строения, заросшие зеленым лишайником. Канава тянулась в обе стороны, насколько хватало взгляда. А по другую сторону - те же сосны, те же тисы, плавно поднимавшаяся вверх долина, а за ней - поросшие лесом округлые холмы и голые скалы. Пейзаж, где демонического и зловещего было не более, нежели в канцелярии равенского департамента освещения улиц. Сварог оглянулся на спутников. Их лица не выражали ни особой бравады, ни особого страха - просто все тягостно напряглись в ожидании неизвестных опасностей. Кто знает, кому было неуютнее: им, ногой туда не ступавшим, но с детства привыкшим считать Хелльстад воплощением зла, или Сварогу, убравшемуся оттуда живым, но едва не наделавшему в штаны при общении с глорхом. Одна Мара, получившая чуточку иное воспитание, во всем блеске не ведавшей смерти юной беззаботности нетерпеливо теребила поводья. Медлить далее было глупо, назад все равно не повернуть, и Сварог первым тронул коня, бросив: - Ну, с богом, что ли... Пересек ров. И ничего не произошло. Он даже засомневался в глубине души, что перешел границу. Но сомнения тут же рассеялись, стоило мимоходом глянуть на кроны сосен. По обе стороны рва росли могучие сосны - и тени от них падали _н_а_в_с_т_р_е_ч_у_ друг другу. Оглядевшись внимательнее, Сварог с неприятным холодком под сердцем обнаружил, что его собственная тень протянулась навстречу тени Мары, первой двинувшейся за ним. Он смотрел во все глаза - но прозевал неуловимый миг, когда тень юной всадницы изменила направление на сто восемьдесят градусов, протянувшись к солнцу, светившему Маре в спину. - Видел тени? - спросила Мара, подъехав. - Видел, - угрюмо сказал Сварог. Остальные тоже все видели, но ехали, словно ничего не произошло. - Куда теперь? - совсем буднично спросил Шедарис, когда они на пару ферлонгов [ферлонг - одна двенадцатая часть лиги, около 75,5 м] углубились в таинственные земли. Сварог огляделся, прикинул направление по солнцу и махнул в сторону скал: - Туда, пожалуй... - Может, сначала подеремся? - спросила Мара. - С кем это? - А вон с теми назойливыми мипами. Сварог оглянулся, зло сказал сквозь зубы: - Ну, это меня уже достало... По другую сторону рва стояла тесно сбившаяся кучка всадников, человек двадцать. Половина - в форме синих мушкетеров, которую Сварог начинал уже тихо ненавидеть, половина в зеленых с желтым шитьем мундирах пограничных егерей. Почти все они были без шляп - несомненно, часть большего отряда, отполовиненного пусть недолговечным, но свирепым и тяжелым в общении колдуньиным волком. Колдовство бабки-гусятницы дало сбой - они _в_с_е должны были остаться в той ложбине с порванными глотками или, по крайней мере, лишиться _в_с_е_х_ лошадей. А они прошли. Причина, скорее всего, в Арталетте - в том, что за ней стоит... Арталетта стояла впереди, у самого рва, яростно жестикулируя, взмахивая плеткой, но не похоже было, что ее пылкие речи и строгие приказы двигаться вперед находят горячий отклик в массах. Со стороны противника последовало несколько выстрелов, вслед за чем на границе вспыхнули ослепительно огненные шарики и тут же погасли. Свиста пуль беглецы так и не услышали - Хелльстад, судя по всему, умел защищаться от направленного извне хамства. Сварог кивнул Маре. Она выхватила пистолет и наугад выпалила. Еще один огонек полыхнул и погас точнехонько на границе. Дискуссия в рядах преследователей достигла финала - Арталетта вытянула коня плеткой, в три прыжка миновала ров и, не сбавляя аллюра, понеслась по владениям Хелльстада. - С-стерва... - сказал Сварог не без уважения. Следом за ней неслись человек восемь. Два мушкетера, остальные - егеря. Оставшиеся у рва повернули коней, целеустремленно припустили в лес. - Ну, пора кончать с этими догоняшками, - сказал Сварог. - Сколько можно? Бони кивнул, слез с седла, отвязал пулемет, лег и по-крестьянски обстоятельно стал выбирать удобную позицию, елозя животом по земле, вытягивая шею и всматриваясь. - Граф! - умоляюще воскликнула Делия. - Я понял, - мрачно сказал Сварог. - Что ж, я не добрый, мне просто нужно разобраться... Эту бешеную девку брать живой, понятно? Чтоб ни волоска с ее головы... Держите коней! Он спрыгнул на землю, вынул топор из петли. Всадники Арталетты неслись вскачь - вопреки всем законам тактики, решительно запрещавшей кавалерии атаковать вверх по склону. Должно быть, их тоже допекло, и они хотели побыстрее со всем этим покончить. Бони, прижав приклад к плечу, поднял голову: - Командир, скажи историческую фразу. Больно уж торжественный момент. Сварог не видел в моменте ничего торжественного, но всегда старался удовлетворять мелкие капризы своего воинства, если они не шли в ущерб делу. Подумав, он сказал историческую фразу: - Огонь! Пулемет загрохотал, понемногу заволакивая дымом все вокруг себя. Лошади волновались, шарахались, ржали - а там, впереди, кони летели наземь вместе со всадниками, как сбитые кегли, кто-то вылетел из седла, и его гнедой промчался мимо Сварога, кто-то повернул назад, но все равно не успел, кто-то стал забирать в сторону, но его достал выстрел Мары. Благородную ратную схватку это ничуть не напоминало, но тут уж было не до благородства. Полное поражение погони обозначилось почти моментально - одна Арталетта неслась вперед, и Сварог, приложив ко рту вертикально правую ладонь, послал ей навстречу несколько коротких слов, магию Гэйров, оказавшуюся вполне актуальной и весьма полезной - и ее конь, пробороздив землю задними ногами, застыл, как вкопанный. Арталетта, еще не понимая сгоряча, что произошло, бешено его шпорила. Сварог подошел к ней и, поигрывая топором, сказал: - Слезайте, герцогиня, приехали... Она спрыгнула на землю, замахнулась мечом. За пистолеты и не пыталась хвататься - видимо, знала, что против Сварога это бесполезно. Сварога так и подмывало одним ударом отправить ее к праотцам, особенно когда он увидел вблизи ее совершенно безумное лицо с посиневшими губами, но не следовало срывать раздражение на человеке, вполне возможно, ставшем жертвой загадочного зла. Он снес ее клинок у самого эфеса, а потом, плюнув на всякую галантность, метко угодил ей концом топорища в солнечное сплетение. И все равно, вязать ее пришлось вчетвером, она сопротивлялась с фурией, для обычного человека вовсе уж невероятной. Связанная, принялась кататься по земле. Сварог растерянно гадал, что делать дальше. - Держитесь подальше, принцесса, - сказал он. - Честное слово, укусит... Скажет мне кто-нибудь, что с ней теперь предпринять? - Прикладом по башке, - мрачно предложил Бони, посасывая прокушенный палец. - Раздеть ее надо и осмотреть, как следует, - подал голос Паколет. - Вдруг что и найдем. - Чувствуешь что-нибудь? - заинтересовался Сварог. - Да толку от меня, вот бабка... Короче, _э_т_о_ не в ней. Столько-то я просекаю, а дольше не хватает учености. Или наговорная иголка, или что-то в одежде, а может, и опоили, тогда придется тягомотное... - Это сколько же у нас будет покусанных, пока осмотрим? - с сомнением сказал Сварог. - Палку в пасть, завязочки на затылке, - со знанием дела предложил Шедарис. - Четыре колышка в землю, привязать руки-ноги. Тогда не подрыгается. Бывало... - он крякнул и поспешно умолк. Сварог не стал уточнять, для чего предназначалась такая технология - примерно догадывался и сам, что с ее помощью творят в захваченных городах. Он кивнул: - Ну ладно. Походно-полевой сеанс борьбы с черной магией, говорите... Присел на корточки, когда все было готово, попытался применить все, чему его научили. Явственно видел загадочный черный ореол, окаймлявший лежащую девушку, эту гирлянду причудливых черных снежинок, бесплотных, как дым, вызывавших в висках неприятное покалывание. Осторожно коснулся растрепавшихся черных волос и убедился, что ищет, где следует: ладонь кольнуло в нескольких местах, словно он трогал не просто колючего, а еще и невероятно холодного ежа. - Держи-ка ей голову покрепче, - сказал он Шедарису. - Помогите кто-нибудь, быстро! Да навалитесь вы без церемоний, чтоб не дергалась! Есть там что-то! Принцесса, не путайтесь под ногами! Растопырил пальцы, собрал волосы в пучок, откинул с висков. Паколет, во многих ситуациях бесполезный балласт, здесь оказался прав: за ухом под нежной кожей сидела длинная то ли игла, то ли булавка, наружу торчала лишь странная головка. Бесцеремонно намотав ее волосы на кулак, Сварог тремя пальцами ухватил крохотную треугольную пластинку, примерился как следует, дернул. Арталетта испустила дикий вопль, испугавший коней. И обмякла с закрытым глазами, запрокинув голову, едва не перекусив палку во рту. Сварог одной рукой перехватил кинувшуюся к ней Делию, сунул принцессе под нос черную булавку с треугольной головкой, покрытой микроскопическими знаками: - Вот и все, надо полагать. - Она же без сознания! - Что делать дальше, я совершенно не представляю, - честно признался Сварог, вонзил булавку в землю и притоптал каблуком. - Нашатыря у нас нет... носки, что ли, с кого-нибудь снять? Вновь присел на корточки, похлопал Арталетту по щекам, не глядя, взял у кого-то фляжку, брызнул в лицо водой. Цвет лица стал уже совершенно нормальным, ни следа этой жуткой синюшности, и больше всего девушка походила на безмятежно спящую. "Врачевать так врачевать", - подумал Сварог, зажимая ей ладонью рот и нос. Она дернулась, но кусаться не стала, ресницы затрепетали, глаза медленно раскрылись. Больше она не выглядела ни злой, ни бешеной, но недоверчивый Сварог побыстрее убрал руку, развязал ремешки и вынул из ее рта палку. - Кто вы? - спросила она медленно, с трудом ворочая языком, повернула голову. - Где я? - А вы кто? - спросил Сварог. - Я - Арталетта, герцогиня Браг. Что происходит? Кто вы все такие? Сварог кивнул Делии: - Вот теперь можете побеседовать по-родственному. Но развязывать я ее пока не стану, уж не взыщите... Взглядом приказал Маре быть начеку, поманил за собой остальных, устало улыбнулся: - Вот так, соколики, командир ваш - мастер на все руки... Там, куда он вогнал булавку, медленно поднималось над землей пронзительно-синее свечение, раздулось до размеров крупной тыквы, подернулось бурыми полосочками и погасло. - Горсть золота тому, кто объяснит, что это такое, - сказал Сварог вяло. Награда осталась невостребованной - да он и не ожидал откровений. Делия что-то горячо говорила, опустившись на колени, лицо Арталетты было недоверчивым и испуганным, вокруг стояла тишина, кони пощипывали траву, и Сварог больше всего боялся расслабиться. Он не смотрел в ту сторону, где лежали трупы, - этих пешек нужно бы пожалеть, но жалеть некогда... Делия оглянулась на него. Сварог подошел. - Развяжите, - попросила Арталетта. - Все тело затекло. Он рассек веревки кинжалом, вернул его Маре и спросил: - Ну, что скажете, герцогиня? - Если все, что говорит Делия, правда... - Правда, - сказал Сварог устало. - Чистейшая. Хотите верьте, хотите нет, некогда с вами возиться, а бить себя в грудь, клясться и убеждать ничуть не тянет... Мара бдительно стояла рядом, поигрывая кинжалом. - Где мы? - спросила Арталетта. - Неужели это... - Это Хелльстад, - сказал Сварог. - Куда вы сами нас старательно загнали. Я повторяю, некогда вести с вами чинные беседы. И я до сих пор вам не доверяю, если честно... - Это было, как сон, - сказала Арталетта. - Один сплошной кошмар. Я скачу, я вас вижу, только не глазами, знаю, как вас найти и где, и у меня нет ни собственной воли, ни желаний. Меня гонит вперед, как ураганным ветром в спину. Останавливаться нельзя, мне становится плохо, если задержаться хоть ненадолго, жар, все тело горит, страх смерти... - А когда все это началось, можете вспомнить? Она задумчиво покачала головой: - Когда... Утром. Потом убежал медведь, _о_н_о_ уже оказалось в голове, и я видела вас с этой девчонкой полупрозрачными, как призраки, я тогда еще не знала, что должна вас поймать... Потом мне сказали. Но вас уже не было в городе. - Кто сказал? - Не помню. Ни лица, ни фигуры, ни голоса. Он все время приказывал... а может, она или оно. Оно все время говорило из-за спины, как быстро ни поворачивайся, увидеть не удается. Если подумать... Все началось с завтрака. Видимо, что-то подмешали - я едва добрела до кабинета, уснула прямо в кресле, а когда проснулась, оно мной уже командовало... - Веселый у вас дворец, принцесса, - сказал Сварог. - Ни за что бы не согласился в нем жить. Действительно, тут начнешь го