лий Васильевич, вы не хотите покурить? - Пожалуйста, - с олимпийским спокойствием ответил Вася и вышел в другую комнату. - Слушай, Фердинанд... - Хитроумов сначала плотно закрыл дверь и, поражаясь легкомысленности хозяина, спросил: - Ты в своем уме? - А что такое? Я только хотел показать тебе ту иконку, - на лице Клопа не было ни малейшего опасения. - Думаешь, он может заложить? Тогда зачем ты его привел сюда? - Осторожность - никогда не помеха. Мог бы сначала предупредить, - гость не отводил взгляда от антикварных вещей, затем начал прикасаться к ним дрожащими пальцами. - Вот она! Она, она... - он узнал иконку, которую видел раньше у Клопа и хотел купить по дешевке. - Верно. А говоришь, что не помнишь! Семнадцатый век. Но вещица эта еще не моя. Никак не уговорю бабку продать мне ее, - врал хозяин, наблюдая за жадными глазами гостя. - А сколько она хочет? - Хитроумов уже держал иконку в руках и разглядывал ее со всех сторон. - Так в том-то и дело, что не продает. Дала только на некоторое время полюбоваться... - А ты не отдавай! Скажи, что пропала. - Ну да! Не хватало, чтобы она на меня навела мусоров. Кукушкин стоял за дверью и все слышал. Более того, он понял, что может прослушивать мысли других, даже если они находятся за стеной. Спустя некоторое время Вася почувствовал, что ему кто-то начал мешать. Оглянувшись, он увидел громадного бородача в джинсах и свитере. Это был Иван Хамло. Он так увлеченно разглядывал в аквариуме рыбок, что на Кукушкина абсолютно не обратил внимания. Вася решил с ним познакомиться поближе: - Ты кто? - Как кто? Человек, - ответил тот, не поднимая головы. - Понятно, что человек, а откуда? - С кладбища, - бородач был невозмутим. - Ну и как там? - Ничего, жить можно. А ты откуда? - С-одной планеты, - Кукушкин начал настраиваться на мысли собеседника, но Иван, как ни странно, думал только о рыбках. - Значит, с того света... - Ага. - Ты знаешь, двадцать лет работаю гробовщиком, но еще не видел, чтобы оттуда кто-то возвращался... Тебе повезло, - Хамло постучал пальцем по аквариуму и наконец посмотрел на Кукушкина. Надо сказать, он ненавидел красивых и молодых мужчин. Все они, считал он, соблазнители женщин. Иван недавно бросил жену, узнав, что она изменяла ему. В лице Кукушкина он усматривал что-то враждебное для себя. В комнату вбежали внуки Клопа: Кирочка - пятиклассница и Сеня - шестиклассник. Мальчик отбирал у сестры какую-то вещицу, а она капризно отмахивалась от него и выкрикивала: - А не пошел бы ты знаешь куда!.. - Бабушка, бабушка! - завопил Сенечка. - Она меня посылает! С кухни прибежала перепуганная Дора Абрамовна. - Что такое, масик, что случилось? - Бабушка, а она меня посылает. - Масик мой... - бабушка любовно погладила внука по голове, - а ты не иди. - Правильно, садись, пять! - обрадовался Сеня. - Вот так-то, дурочка, а я не пойду. Ясно тебе! - Бабушка! - теперь заныла Кирочка. - Он меня дурой обзывает... - Масичка моя, - Дора Абрамовна обняла внучку, - это недоказуемо. Такое не сможет доказать ни один врач. Дора Абрамовна была юристом по образованию, поэтому любила выражаться юридическим языком. Юрисконсультом она проработала всего полтора года, пока не познакомилась с Фердинандом Калистратовичем. Авторитетом на работе не пользовалась ввиду отсутствия достаточной образованности. Зато у нее хватило ума выйти замуж за директора кладбища. Хозяйка гостеприимно улыбнулась гостям и, чтобы не мешать им, увела внуков с собой на кухню. Через полчаса в гостиной был накрыт ужин в честь Хитроумова. И хотя другие гости не принимались в счет, они также были приглашены за стол. За время ужина Васе стало известно, что Клоп, этот уродливый человечишко, владел одними только драгоценностями и антиквариатом на сумму как минимум двести тысяч рублей. Его друг Шибчиков имел около ста тысяч. И даже какой-то гробовщик Иван Хамло мог купить сразу несколько автомобилей. Ну а в том, что Хитроумов был богаче их всех вместе взятых, Кукушкин не сомневался. Вася чувствовал тайное могущество над всеми этими людьми - и в то же время завидовал им. Да, завидовал. А ведь раньше это чувство было ему неведомо. Он окунулся в другой мир и не мог понять, что с ним происходит. Вернувшись поздно вечером, Кукушкин, как сумасшедший, долго целовал Олю. Не выпуская ее из своих объятий, спросил: - Олечка, ты хочешь, чтобы я стал миллионером? Она, еще не опомнившись от его поцелуев, ответила: - Я хочу, чтобы ты меня любил. Я хочу, чтобы у моего мужа отсутствовали вредные привычки. - А что такое вредные привычки? - Курить, выпивать, изменять жене... - А брать взятки или воровать - это вредные привычки? Оля его не поняла, поэтому ответила шутя: - Смотря для кого. Одним не привыкать, а другие рады бы брать, да не дают. Вася почувствовал усталость. После бессонной ночи и выпивки в гостях ему хотелось спать. Когда он начал зевать, Оля легонько схватила его за волосы и начала трясти: - Ты думаешь, я тебе дам сегодня спать?! Ты теперь будешь у меня спать только в рабочее время, милый мой, радость моя, сердцеед и покоритель чужих жен. Но у Васи уже закрывались глаза, и никакие ласковые слова не могли его взбодрить. - Ух, эгоист, - прошептала она, но ей было приятно раздеть его и уложить в постель. 11 Родители Оли уехали в отпуск. Несколько дней подряд Вася и Оля спали почти до обеда. Однажды, пока Оля накрывала на стол, он позвонил себе домой: - Как дела, тезка, как живется тебе в новом доме? - В этом новом доме водятся старые грехи, - ответил со стоном Курочкин. - А что случилось? - Будь проклят этот дом! Будь проклят этот город! Если бы я знал, я бы ни за что не согласился!.. - Курочкин заплакал. - Ты можешь толком объяснить, что произошло?! - сердито переспросил Кукушкин: он не любил, когда плачут мужчины. Немного успокоившись, Курочкин объяснил: - Вчера вечером встретили меня трое. Спросили: ты Вася Кукушкин? Я ответил: да. Потом они меня откуковали так, что живого места не осталось. - Только не откуковали, а откуропатили! - Э нет, когда они меня били, то еще и приговаривали: смотри, докукуешься у нас. - Кто они? - Они мне не представились. Передали только привет от какого-то Вити. Кукушкин понял, что это была месть. Дочь Хитроумова и на этот раз не выйдет замуж. Получив отказ Риты, Виктор узнал от нее, что некий телепат разоблачил его коварные намерения. За такое неслыханное вмешательство в чужую жизнь он и решил отомстить ему. "Если б не Оля, пришлось бы мне несладко, - подумал Кукушкин и с благодарностью обнял свою спасительницу. - Значит, это сама судьба в ее обличье хранит меня..." За обедом Оля сказала Васе: - Василек, я совсем недавно случайно услышала, как отец говорил моей маме: "Милая, ты у меня такая, что хоть к ране прикладывай. Мне кажется, она вмиг заживет и даже боли не почувствуешь!.." Василек, я хочу, чтобы и у нас так было. - А сколько твоим предкам? - Маме - сорок пять, папе - пятьдесят. - Вот видишь, а у нас с тобой разница только в три года. - Единственный мой, я постараюсь для тебя стать моложе на десять, пятнадцать лет! Вот посмотришь... Кукушкин молча ел и думал о том, что в своей беспутной жизни такой искренней женщины еще не встречал. Раньше длительного присутствия одной женщины он просто не выносил. А тут уже около недели - с одной Олей! В душе немного жалел Курочкина, который безневинно пострадал из-за него, но изменять хоть что-нибудь не в свою пользу ему совсем не хотелось. И еще одна мысль не давала Васе покоя. Он ведь должен "бороться со злом" и "совершенствовать жизнь". Сегодня утром в нем окончательно созрело решение: завладеть деньгами подпольных богатеев. На другой день, когда Оля ушла наконец на работу, Вася позвонил Генриетте Степановне и попросил отпуск на неделю за свой счет. Она даже не стала его спрашивать зачем, и такая покорность директрисы Кукушкину польстила: он чувствовал себя незаменимым. Потом звякнул Курочкину и, прихватив с собой выпивку и закуску, через полчаса был уже у себя дома. Своего несчастного друга из Москвы он застал в кровати. Лицо его было в синяках, и даже наклеенные пластыри не могли скрыть всех побоев. Кукушкин ужаснулся: только теперь ему стало ясно, какие страдания за него приняли. - Ты ел что-нибудь? - А зачем, - обреченно ответил Курочкин. - Я хочу умереть. Все равно я никому не нужен... - Ну, для этого не надо было уезжать из. Москвы! - Кукушкин брезгливо скривился: по всей квартире валялись кусочки колбасы, стоял неприятный запах. - В нашем городе похоронное бюро работает хорошо, но... дурное дело - не хитрое. - Вот и прекрасно: ехал я на свою свадьбу, а попаду на собственные похороны... - Ладно, не ной, мученик, - Кукушкин с грохотом открыл окно, - похороны не состоятся! У нас с тобой есть дела поважнее. Поднимайся! Пока Курочкин со стонами одевался, Кукушкин наводил порядок в квартире и пытался поднять настроение гостю: - Что надумал, чудак-человек. Да у нас такие шмары, что из гроба тебя поднимут! - Мне никого не надо, мне нужна только Оля. Я с ней целый год переписывался. "Целый год! Мы прожили с ней целый роман. Впрочем, тебе этого не понять... - Ну куда уж мне до нее, она переписывалась с самим Курочкиным из Москвы! - с небрежной иронией заговорил Кукушкин. - Только ваш дурацкий роман, прожитый за целый год, я перечеркнул одним только взглядом. А ты верь после этого бабам, верь, если дурак! - Не смей так говорить об Оле! - Курочкин сейчас ненавидел Кукушкина. - А почему это не сметь? Слушай, ты не просто дурак, ты блаженный дурак, а это уже опасно. Ты понимаешь жизнь искаженно, а не такой, какой она есть на самом деле. Поражаюсь я тебе, мясо и балыки воровал на мясокомбинате, как все, а жизнь... жизнь понимаешь, как невинный ягненок! - Я не воровал! - Курочкин оскорбился. - Это мне подарили на свадьбу! И вообще, запомни: я никогда и ничего не украл даже на копейку! А на мясокомбинате я работал завклубом, у меня режиссерское образование. Я закончил институт культуры... - Понятно, можешь не продолжать. Такие, как ты, не воруют, они просто получают в подарок ворованное. Ну да ладно, садись! - Кукушкин выложил из сумки на стол еду и выпивку. - Буду тебя перевоспитывать. - Себя лучше перевоспитай! - Курочкин решил сопротивляться. - Поздно, горбатого могила исправит, - самокритично и самодовольно сказал Кукушкин и разлил коньяк в принесенные с собой хрустальные рюмки. - Давай, тезка, будь мужчиной! Запомни, бабы не любят таких... - Не все бабы... женщины одинаковы! - Курочкин схватил рюмку, опрокинул в себя коньяк и налил снова. Ему хотелось расслабиться. Кукушкин спокойно отреагировал на его поведение, медленно выпил коньяк и с видом знающего человека подчеркнул: - В принципе - все. Даже наша Оля - не исключение. Кукушкин и Курочкин были совершенно разными людьми, поэтому разговор их был похож на ссору. В споре они не заметили, как опустела бутылка. Гость из Москвы от отчаяния даже закурил, хотя раньше терпеть не мог табачного дыма. - Ну вот, Васек, я тебя сделаю цивилизованным чуваком, - заговорил Кукушкин дружеским тоном. - Баб у тебя будет - кагатами, денег - мешками... - Кагаты баб забери себе, мешки денег - тоже. Мне отдай Олю... - Этот вопрос предоставь решить ей самой. Я у тебя ее не отбирал, ты мне ее не давал. И Курочкин смирился. Уж больно убедительно жизнь ему доказала, что наглость - действительно второе счастье. Но этим "качеством" он не обладал. Он мог быть только покорным. А в жизни это, оказывается, считалось дефектом. - Тысяча рублей в месяц - тебя устраивает? - оборвал его грустные мысли Кукушкин. - Сколько, сколько? - переспросил Курочкин, хотя прекрасно все услышал. - Заяц трепаться не любит. "Кусок" у тебя будет на тарелочке каждый месяц. - Что я должен делать? - отозвался Курочкин после робкого раздумия. - Ничего. Будешь только отвечать на телефонные звонки от моего имени и желательно поменьше выходить на улицу... если не хочешь, чтобы тебе снова "фонарей" навешали. Курочкин согласился. Кукушкин не сомневался, что ему с "дублером" очень повезло. После обеда Кукушкин решил навестить Виточку, Вита работала костюмером и гримером в театре. Разведенная двадцатилетняя женщина ради Васи была готова на все, даже выйти за него замуж. Но так много Кукушкину не нужно было, он всегда довольствовался тем, что она периодически одалживала ему червонец или четвертак. В костюмерной Вася застал ее за чтением журнала мод. Он так тихо зашел к ней, что она даже не заметила. Вита глубоко зевнула, а когда открыла глаза, увидела на странице сторублевую купюру. После некоторого недоумения она обернулась и, не поверив своим глазам, воскликнула: - Ой, ты или не ты?! Только умоляю тебя, не говори мне красивых слов... Вася закрыл ей рот поцелуем, и она от наслаждения застонала. Затем сел в кресло напротив нее и, закурив, сказал: - Я к тебе, солнце мое, по делу. - Об этом нетрудно догадаться, - Вита повертела в руках деньги и вздохнула. - Даже не могу вспомнить, держала ли я в руках когда-нибудь такую бумажку. Зарплата ведь у меня девяносто рэ. - Теперь у тебя, мое сокровище, будет много таких бумажек. Это тебе говорю я, Вася Кукушкин! - Ты получил наследство? - Я получил то, чего еще не получал ни один человек в мире! - Вася потянулся и начал осматривать парики на полках. - Вот так-то, моя единственная. - Я же тебя просила не говорить мне... таких слов, - напомнила она. - Извини, если я тебя оскорбил. Больше не буду, - он подошел к зеркалу и начал примерять парики. - Ластонька моя, у тебя здесь неплохая коллекция. - Кукушкин, как это ты залетел ко мне? Сто лет не было, а тут на тебе. Неужели совесть заговорила? - у нее был сердитый и одновременно соскучившийся голос. - Во-первых, я зашел долг отдать. Во-вторых, я по тебе истосковался... - А в-третьих, не клянись моим собственным ребенком, потому что я тебе все равно не поверю, - Вита недоуменно смотрела на его позирование в париках перед зеркалом. - Слушай, Кукушкин, сколько б ты не напялил на себя париков, тебя все равно узнает каждая собака. - А может, какая-нибудь дворняжка и не узнает, - Вася внимательно посмотрел в глаза Виты и, прислушиваясь к ее мыслям, понял: она его еще любила и не могла простить ему равнодушия к ней. - Так сколько мы с тобой не виделись? И стоило ему только поднять распростертые руки, как она тут же бросилась к нему в объятия. - Не понимаю, что это со мной. Мне с тобой так хорошо, что я готова исполнить твое любое желание. О ее желании Кукушкину сразу стало известно, хотя для этого необязательно было обладать таким даром, как у него. Ее мысли напомнили Васе только о том, что в этой гримерной за шкафом была дверь в знакомую уже ему смежную комнату. В ней было достаточно уютно и удобно. И не согрешить сейчас там, решил он, это просто грех. Только к вечеру Кукушкин выбрался из гримерной. В театре был выходной, и Вита проводила его. Дежурный старик-пенсионер даже не обратил внимания, что в театр заходил совершенно другой человек. Вита загримировала Васю до неузнаваемости, подобрала со вкусом парик, даже не спросив, зачем ему это нужно. Она сделала его лицо таким, каким хотела видеть. - Ты лепишь из моей души, что хочешь, а я - из твоего лица, - сказала она с грустью на прощание, наверняка зная, что увидит его не скоро. Поцеловав Виту в глаза, он ласково распрощался с ней и через полчаса уже был в микрорайоне, где жил директор кладбища Клоп. Кукушкин ненавидел взяточников, поэтому решил завладеть его деньгами в первую очередь, хотя пока что не имел ни малейшего представления, как это сделать; Прохаживаясь возле дома Фердинанда Калистратовича, Вася случайно встретил свою давнюю знакомую Люсю. Она была матерой проституткой. Даже имела кличку "Золотая". Благодаря своим выдающимся внешним данным, она построила себе кооперативную квартиру, имела несколько тысяч на сберкнижке и работала в экскурсионном бюро. Короче, Люся относилась к той категории женщин, которые знают, где и как представиться и кому преподнестись. Кукушкина в гриме и парике, разумеется, она не узнала. - Люсенька, здравствуй, моя золотая королева! - остановил ее Вася. - Здравствуйте, - ответила она вежливо и настороженно, хотя и не сомневалась, что это был один из ее бывших клиентов. - Чем могу служить? - Восхитительнейшая, - Вася поцеловал ноготок на ее мизинце, - хочешь пополнить свой бюджет? Голос Кукушкина Люсе вроде был знаком, но такого лица она никогда не видела (зрительная память у нее была отличная). Для приличия она все же решила возмутиться: - Послушайте, как вы со мной разговариваете? - О красавица, я знаю, что ты со шпаной дел не имеешь. Это только задаток, - он небрежным движением открыл ее сумочку и опустил в нее сторублевую купюру. - Теперь я тебя вспомнила. Приятно иметь дело с такими людьми, - с удовольствием соврала Люся и выразительно подумала: - "С тобой, милый, я встречусь и без задатка!" "Сто лет мечтал! У тебя, шмара, наверняка такие болезни, о которых даже врачи не знают!" - подумал Кукушкин и с наигранным огорчением сказал: - Люсенька, к сожалению, я всего лишь импресарио. - Ничего не поделаешь, - слегка огорчилась она. - Чего не сделаешь ради друзей. Поведай мне немножко об этом человеке: какие у него привычки, какую погоду любит... Кукушкин взял Люсю под руку и доверительно замурлыкал ей на ушко: - О, этот тип любит только такую погоду, - когда ожидаются осадки в виде взяток. Морозит его лишь от слова ОБХСС. Любит золотой дождь, от которого в его квартире уже протекли все потолки. - О, бедный человек, ну как же такого не пожалеть! - Конечно, Люсенька, кто же его пожалеет, кроме тебя, - лукаво улыбаясь, вздохнул Вася. - Кстати, он живет здесь рядом. Вон там. - И я - рядом! - воскликнула она и показала на высотный дом. - Кооперативная пещера: две комнаты, финская мебель. Имеется, разумеется, телефончик. Можешь, зайчик, записать. "Зайчик" записал Люсин номерок и дал ей домашний и рабочий телефон Клопа. Люся была человеком дела. Спустя несколько минут она уже звонила директору кладбища в кабинет: - Фердинанд Калистратович? - пропела она голосочком страдающего ангела. - Да. А кто спрашивает? - Клоп подумал, что это обычный звонок заказчика. - Фердинанд... Калистратович, прошу вас, умоляю, не спрашивайте меня ни о чем. Я вот уже больше года встречаю вас каждое утро, почти каждый вечер жду вас возле вашего дома... Но вы меня не замечаете. И вот сегодня я сама решилась позвонить вам... Простите меня... - Ну что вы, какие пустяки! - от радости Клопа бросило в жар. Ему показалось, что он моментально помолодел лет на двадцать. - Я сам ищу встречи с вами давно... Да, давненько... - Боже, неужели это правда?! Неужели я это слышу своими ушами?! - задрожал Люсин голосок. Да, Фердинанд Калистратович совершенно забыл, что ему уже пятьдесят пять. Тут же выскочил из кабинета, поймал такси и примчался на свидание к Люсиному дому. Увидев ее своими глазами. Клоп сначала не поверил: уж больно красива для него! Люся же, узрев клиента, внутренне брезгливо передернулась, но мастерски это скрыла. Закрыв глаза, будто стыдливая девица, она что-то прощебетала Клопу, прислонилась головой к его плечу, и они исчезли в подъезде. Кукушкин, наблюдая за этой сценкой из-за толстого дерева, иронично ухмыльнулся, щелчком пальцев подчеркнул высокий класс Люсиной работы и отправился осуществлять свой план. В квартире Люси пахло французскими и арабскими духами. Других она не признавала. Впрочем, капризность в желаниях не мешала ей быть очень практичной. Прекрасно зная, что сила женщины в ее слабости, она еще никогда не была побежденной, хотя все ее клиенты почему-то считали победителями себя. Вот и Клоп тоже почувствовал себя покорителем королевы бала. Правда, он даже не подозревал, во что это ему обойдется. А Люся за ним так внимательно и ласково ухаживала, что он только пыхтел от удовольствия. Раздев клиента до трусов и затолкав его в ванну, она первым делом провела поверхностную ревизию его карманов. Обнаружив бумажник, вскрыла факты злоупотребления Клопа доверием жены. В крупных купюрах. Естественно, она не знала, что это был просто "навар" от очередной кладбищенской операции, но это ей не помешало восстановить справедливость, изъяв несколько купюр. Потом был волшебный интим. С музыкой. Вернее, с цветомузыкой и прекрасным столом. В комнате, где Люся принимала своих клиентов, был настоящий рай. Подвыпивший Фердинанд Калистратович еще никогда в жизни столько не танцевал. В глазах Люси он выглядел жирной рыбиной в знойный день. Наконец подуставший Клоп вознамерился лечь в кровать, но хозяйка снова отправила его в ванную: от него ужасно несло потом. Когда он вернулся из ванной, Люся уже была в постели и, "сгорая от нетерпения", ждала его. Она трогательно протягивала к нему руки и смущенно улыбалась. На самом же деле ей было смешно от того, что сейчас произойдет с этим мерзким старикашкой. Так она обычно поступала с клиентами, которые были ей неприятны. Некоторое время Люся терпела их гнусные поцелуи и ласки, но затем... Как уже говорилось, она была практичной особой. Услышав как-то забавную историйку о том, как богатая проститутка посоветовала бедной пользоваться потайной кнопкой, Люся тут же извлекла из нее рациональное зерно и попросила знакомого электрика вмонтировать одну кнопку в кровать, а другую под светильником в коридоре. Итак, когда Люсе становилось противно, она нажимала на кнопку в кровати. Звучал громкий звонок, она вскакивала с постели и страшным шепотом сообщала: - Ой, муж вернулся из командировки! Боже мой, что же делать! Он же у меня боксер, он убьет и меня, и тебя... Некоторое время Люся для правдоподобности металась по комнате, потом выбегала в коридор, нажимала несколько раз на кнопку там, после чего раздавались дополнительные звонки. Потом вносила одежду клиента и умоляюще просила: - Дорогой мой, одевайся побыстрей! Я постараюсь отвлечь его... Для пущей убедительности выбегала в другую комнату и включала "трогательную встречу мужа и жены после разлуки", записанную на магнитофонную ленту. Запись была рассчитана на несколько минут - пока клиент оденется. После ее слов "милый, заходи в ванную", она возвращалась к клиенту и, сожалея, что ему так не повезло, отправляла его куда глаза глядят. Так было бы и на этот раз. Однако... Зря Люся не поверила финалу той историйки, посчитав его художественным домыслом. Когда она вернулась после "встречи с мужем", Клоп еще лежал в кровати. - Вставай, старый дурак, ты что, не слышишь, что муж пришел! - прошипела Люся. - Он у меня боксер, он из тебя лепешку сделает!.. Но Фердинанд Калистратович даже приподняться не мог. Любовное приключение Клопа увенчалось параличом. А Вася Кукушкин отхватил сегодня первый гонорар за свой уникальный талант. Он довольно легко попал в рабочий кабинет Клопа, открыв дверь запасным ключом. Этот ключ он вынул из тайника в ванной комнате вместе с запасными ключами от квартиры Фердинанда Калистратовича, еще когда был у него в гостях. Васе не составляло особого труда отковырнуть ножичком под письменным столом в кабинете четыре паркетинки, открыть небольшую деревянную крышку и достать из-под пола деньги. В брезентовом мешочке было не менее ста пятидесяти тысяч... Кукушкин нес по улице целое состояние и чувствовал себя сверхчеловеком. Ему было легко и беззаботно. Единственное, что его слегка волновало теперь, - где хранить такие деньги. А ведь сегодняшний трофей - только начало! 12 Дора Абрамовна всю ночь не смыкала глаз. Взбудоражила почти всех друзей и знакомых, разыскивая мужа. Но безуспешно. Утром она вспомнила Кукушкина. Трубку, естественно, поднял сонный Курочкин. - Кому и что надо? - так обычно начинают телефонный разговор театральные работники. - Василий Васильевич? - Да, ну и что с этого? - Здравствуйте, миленький, Дора Абрамовна тревожит. У вас, случайно, моего мужа не было? Понимаете, я не спала всю ночь... - С кем?.. - Василий Васильевич, мне не до шуток! Курочкин наконец вспомнил, что должен всегда отвечать по телефону вместо Кукушкина: - А, Дора Абрамовна, здравствуйте! Извините, я еще не проснулся. Но вашего мужа я даже во сне не видел. А куда он запропастился? - Если б я знала, родненький, - плаксиво завыла Клопова жена. - Господи, и за что мне такое наказание! Я, старая преданная дура, разыскиваю его, а он хотя бы позвонил. Куда он пропал, ума не приложу. - Ну, человек - не собака, найдется. А вы позвоните в милицию. - Какая милиция? При чем здесь милиция? Ну и шуточки у вас! - обиделась Дора Абрамовна и бросила трубку так, словно она была раскаленной. А еще через полчаса Курочкину позвонил Кукушкин: - Привет, бездельник! Ты уже завтракал? - Конечно, нет. - Тогда давай пообедаем. Приглашаю в кабак. - За твой счет и мой карман? - Трепло, я могу обклеить тебя сторублевыми бумажками в несколько слоев. - Спасибо, в один слой достаточно. Кстати, Дора Абрамовна разыскивает своего пропавшего мужа. - А почему она у меня его разыскивает? У меня что, притон для взяточников? - Не знаю, тебе виднее... - Ах да, вспомнил! - Кукушкин рассмеялся. - Ну, старый хрыч разгулялся перед смертью! Впрочем, рядом с такой женщиной, как Люся, можно и в гроб лечь. - А кто такая Люся? - О, это, безусловно, не Венера, но что-то венерическое у нее определенно есть... Короче, старик, стыкуемся в два. Сначала в ЦУМе. Прибарахлим нашу Олечку на несколько фунтов, а потом - кордебалет, варьете! Чао, оборотень! Этот звонок поднял Курочкину настроение. Он решил, что с сегодняшнего дня, раз у него нет своего ума и счастья, будет во всем подчиняться Кукушкину. За два часа до встречи Курочкин вспомнил, что уже три дня без горячей пищи, и зашел в кафе. Но аппетит ему испортил подвыпивший посетитель, севший возле него за один стол. Он пил медленными глотками жидкую сметану и все время стонал. Вдруг его что-то насторожило, и он лениво заглянул в стакан. Там была муха. - Ты дывы, злодюга! - выругался он и невозмутимо достал насекомое пальцами, обсосал на нем сметану и, не глядя в сторону, выбросил: - А бодай ты здохла! Муха попала в тарелку Курочкина. Не притронувшись к пище, Вася зажал рот рукой и вылетел из кафе. А Кукушкин накануне встречи решил просто прогуляться пешком. Он еще ни разу не прислушивался к мыслям прохожих... И о чем эти люди только ни думали! Особенно женщины. Одна, уже довольно немолодая, с тяжелой домашней сумкой, так проклинала своего мужа за то, что он ей испортил молодость, что едва не столкнулась с киоском. Рядом с ней семенила женщина помоложе и раза в три тоньше. Ее мучил один философский вопрос: как умудрилась ее сотрудница Алина иметь мужа на двадцать лет старше, а любовника на пятнадцать моложе? Для нее это была загадка без разгадки, хотя в жизни это, вероятно, выглядело очень просто: муж - профессор, любовник - студент. А третья, что" шла рядом с Васей, все время улыбалась, сама не зная почему. Может, подсознательно хотела, чтобы кто-то обратил на нее внимание и оценил ее красоту? Но разве современные мужчины умеют это делать! У них на уме было совсем другое! Один, бородатый и с лысиной, к примеру, все время думал о том, как вытолкнуть своего начальника на пенсию. У другого, с бордовой бородавкой на лбу, уже целый год стоял поперек горла любовник его шефини, третий дрался за теплое местечко в конторе. У четвертого была единственная проблема - "на шару" похмелиться. Пятый подсчитывал в уме "навар", шестой спешил выполнить личное поручение директора, седьмой, сельский, просто считал этажи, восьмой... Ну некому, некому было обратить внимание на обворожительную женщину, которая шла по улице с открытой улыбкой и ни о чем не думала. Не подошел к ней и Вася Кукушкин, потому что у него неожиданно закружилась, а затем и разболелась голова. Кукушкин отошел в сторону и остановился. Он начинал понимать, что настраиваться одновременно на мысли многих людей ему небезвредно. Так не мудрено попасть и в палату для самых "счастливых" людей. Оказывается, своими уникальными возможностями нужно пользоваться осторожно. Немного отдохнув и расслабившись, Вася пошел дальше. Головную боль устранил методом "кулак-по-лбу-терапии". Это довольно просто: чувствительный удар по лбу снимает прежний болевой шок. Этот метод Вася открыл еще в студенческие годы, начитавшись "медицинской акупунктуры". Часто применял его по утрам, особенно на похмелье. Возле какого-то учебного заведения Кукушкина заинтересовал один субъект. Естественно, это была молодая особа, в противном случае "это" не привлекло бы его внимания. Девушка плакала: ей не хватало полбалла, чтобы попасть в институт. Вася, вышедший на борьбу со злом, право же, не мог пройти мимо человеческого страдания. Он решительно остановился и несколько минут слушал горестные мысли кареглазого, взлохмаченного и юного создания. - Надя Синицына, - обратился он к ней весело, - птичка моя ненаглядная! Чтобы поступить в этот... - Вася быстро прочел вывеску "Педагогический...", - институт благородных девиц, нужно знать все или ничего... - Неправда! - быстро заговорила Надя. - Я талантлива. Я дико талантлива! Меня зарезали. Я проработала три года пионервожатой, у меня направление... - Я знаю. Я все знаю. Мне, к примеру, известно, что твоя мама работает в цирке. - Вот видите, - грустно усмехнулась Надя, - у меня даже талант по наследству. Я третий год поступаю, и каждый раз у меня не хватает полбалла. Говорила мне мама, поступай на нормальный факультет... Надя поступала на дефектологический. Там была выше стипендия. После окончания - городские направления. И главное - больше зарплата, чем у нормальных учителей. Это и стало основной причиной неуменьшающегося конкурса. - Ничего подобного, Надюша, у тебя все в норме. Жди меня на этом месте... через пятнадцать минут, - сказал многообещающе Кукушкин и решительно открыл массивную дверь. Декана факультета уже несколько дней подряд "бомбили" по телефону со всех концов города. Платок, которым он все время вытирал потное лицо, можно было уже выкручивать. Вася подождал, пока закончится очередной довольно длительный и неприятный телефонный разговор. За это время он успел кое-что выудить из взъерошенных мыслей Вадима Вадимовича. - Послушай, дружище, посылай всех к черту, а сам не ругайся, - дружески заговорил Кукушкин и пожал ему руку так, будто они были знакомы давным-давно. - Здравствуй, дорогой! - Не говори, черт меня дернул согласиться на эту должность! - вздохнул декан и поменял платочек. Он выглядел старше Кукушкина лет на пять. - Представляешь, пугают, угрожают, взятки предлагают... - Гони прочь наглецов! Всех денег не заработаешь, а свобода дороже всего, - уверенно советовал Вася, уже не сомневаясь, что этого декана взятками не купишь. Вадим Вадимович даже не попытался вспомнить, откуда он знает Кукушкина. Ему так заморочили голову за эти дни телефонными звонками, что он не помнил свою собственную жену. Этим и воспользовался Вася: - Да, Вадик, ты еще не забыл, что сегодня с женой приглашен в ресторан "Метро"? Сегодня там дебютирует варьете лилипутов. - Ты знаешь, за работой я даже забыл, что женат, - ответил машинально декан, разводя руками. - Слава Богу, хоть детей нет. Впрочем, кажется, есть... - Вот и прекрасно! Дети - твое будущее, - обрадовался Кукушкин. - Кстати, твоя благоверная попросила передать, чтобы ты из продуктов ничего не покупал. Извини, у меня еще дела. Да, чуть не забыл: Сергей Петрович недоволен, что на твой факультет попадают посторонние люди. Родители Синицыной Надежды подняли такой шум, что дошло слишком высоко. Учти, он рекомендует исправить положение. - Повтори фамилию, - попросил Вадим Вадимович и приготовился записать. - Синицына Надя. Поступает третий год. Не хватило всего полбалла. - А сам он не мог мне позвонить? - записывая фамилию Нади, сказал декан и тяжело вздохнул. - Ну ты же видишь, что к тебе просто невозможно дозвониться, - Кукушкин посмотрел на часы: Наде осталось ждать еще три минуты. "Рекомендация" Сергея Петровича сработала безотказно, хотя ни Кукушкин, ни тем более Вадим Вадимович сном-духом не ведали, кто он есть. Чтобы не забыть, декан тут же пригласил секретаршу, отдал ей записочку и отправил к председателю приемной комиссии... И только спустя несколько дней Вадим Вадимович долго будет припоминать, где же он познакомился с Кукушкиным и кто такой Сергей Петрович. Так и не вспомнив, махнет рукой: главное, избежал неприятностей. А Вася Кукушкин, довольный собой, бодро подошел к Синицыной. Как истинный джентльмен, поцеловал ей руку и сказал: - Поздравляю тебя, Надюша, с поступлением в институт. Я, конечно, еще не знаю, как переживу твои успехи, но несомненно одно: ты станешь учительницей. - А я передумала, - Надя ему не поверила. - Я сама не знаю, зачем поступала. - Отлично! Если человек не знает, куда и зачем поступает, это признак гениальности, - Кукушкин шутливо зааплодировал. - Вы меня обманываете! - сквозь слезы радости пробормотала девушка. - Вы хотели со мной познакомиться и сделали вид, что знаете меня. Это нечестно, это непорядочно! - Надюша, зачем же одновременно выводить на чистую воду и обливать грязью? Какой смысл, а? Завтра придешь утром и прочтешь свою фамилию в списках будущих студентов! А теперь пардон, что я заставил тебя ждать целых пятнадцать минут, - Кукушкин сделал вид, что обиделся. - Прощай, Надя! Когда Вася ушел, Синицына еще долго стояла, ошарашенно мигая глазами. Ей казалось, что все это произошло во сне. И только на следующий день, утром, Надя убедилась, что этот красивый незнакомец ее не обманул, и немножко начала верить в добрых волшебников. Но это будет завтра. А сегодня вечером весь третий этаж ресторана "Метро" гудел и гулял под аккомпанемент варьете лилипутов. "Дирижером" был Кукушкин. Он пошушукался с" руководителем лилипутов, и конферансье официально объявил, что всех угощает некий красавец-мужчина, не пожелавший представиться. Зал сначала решил, что это шутка мастера разговорного жанра. Тогда под бурные аплодисменты актеров Кукушкин поднялся на сцену и показал несколько пачек крупных денежных купюр, дабы все убедились, что никакого обмана нет. А чтобы вконец развеять сомнения даже самых неверующих, Вася, вдруг вспомнив Булгакова, распечатал одну пачку и швырнул ее в зал. Среди посетителей раздался восторженный стон. - Вот это мужчина! - завизжала девица легкого поведения, прикуривая сигарету у своего поклонника. - С таким человеком не грех и связать свою жизнь. Рядом раздался мужской лошадиный смех: - Пижон, малоумный или сумасшедший! - Дурак, еще не знает, что добро наказуемо! - угрюмо резюмировал кто-то в конце зала. Почти все деньги, брошенные рукой Кукушкина от всей души в зал, были пойманы еще на лету. Только несколько презренных бумажонок смогли коснуться пола, но тут же были подняты. Вася не жалел этих денег. Он теперь нисколько не сомневался, что завтра их у него будет в десять, в сто раз больше. Более того, его выходка была "с дальним прицелом": он задумал провести один экспериментик... Курочкин уже был пьян. Сидел в одиночестве за отдельным столиком возле окна и никого к себе не подпускал даже на бутылочный выстрел. Перед рестораном он уже успел поцапаться с Кукушкиным "на почве жизненных разногласий", то есть из-за Оли. Вася заказал себе ящик шампанского и "много-много", как он выразился, креветок. Выпив два литра шампанского и съев, ввиду отсутствия креветок, сковороду куриных потрохов, Курочкин возненавидел Кукушкина до икотки. Забаррикадировавшись бутылками, Вася решил хоть как-то ему отомстить. Начал открывать их одну за другой и "расстреливать" посетителей. - Приготовиться! Внимание! Пли - и кукушка в кастрюле! - вопил он после выстрела. Пробка каждый раз улетала куда-то на середину зала, вино лилось рекой, но на Васю, который словно дитя хлопал в ладоши, никто не обращал внимания. Каждый пил и ел сколько хотел и даже больше. Кое-кто танцевал. Большинство повторяло заказы. К столу Курочкина подошла дама лет сорока пяти и в очках. О таких говорят: пока не пощупает, не поверит. Поправляя надменно свои очки, она начала разглядывать Курочкина как что-то трудно доказуемое. - Гм, и вот это называется мужчина, - пожала плечами она. - Эш-шо един шаг, и он ок-кажется последним! - предупредил Курочкин, направляя на нее бутылку. Даме шутка понравилась: - Изумительно! Восхитительно! Прелестно! Я так познакомилась со своим вторым мужем, когда праздновала в ресторане свой первый в жизни развод. Я с ним прожила, как лебедушка с лебедем, три с половиной месяца. Ах, какая это была любовь! Эх, какие это были года... - пробка от шампанского больно ударила даму в лицо и заставила замолчать. - Пей! На шару! Только не захлебнись! - приговаривал Курочкин и, хотя его донимала икота, хохотал до слез. - Ненавиж-жу! Презир-р-раю! По вас тюр-р-ма давно слезы пр-р-роливает! Плачет, ох как плачет - не дождется! Пострадавшая женщина, восхищенно посматривая на Курочкина, ушла приводить себя в порядок, зал громыхал, пол дрожал, будто начиналось землетрясение, все старались поддать друг другу жару. Выражаясь проще, это была круговая порука: Кукушкин после каждого танца давал "на лапу" оркестру, оркестр выдавливал последний дух из танцующих, а танцующие из кожи вон лезли, чтобы понравиться Кукушкину. 13 На второй день Вася Кукушкин решил продолжить свой эксперимент без Курочкина. Хватит! Гость из Москвы, как оказалось, не умеет себя вести в приличном обществе. Пусть тогда сидит и отвечает на телефонные звонки. И пришел Кукушкин в ресторан специально без денег. Это входило в условия его эксперимента. Как и вчера, к Васе подскочил молодой, стройный официант и обратился с подчеркнутой вежливостью: - Здравствуйте, как вы себя чувствуете после вчерашнего? - Как рыба в воде. - Отлично. Что будете заказывать? - Сто граммов и чай. Или кофе, если есть. - Для вас, естественно, найдем. Может, еще чего-нибудь? - Спасибо, чего-нибудь принесите вот тем двоим, - Вася небрежно кивнул головой на соседний столик, за которым сидели две дежурные проститутки. - Впрочем, можете пригласить их за мой столик. - А если они не согласятся? - официант явно набивал цену за дополнительные услуги. - Вы что, не уверены в своих силах? У вас комплекс неполноценности? - Нет, у меня свобода совести. - Покупаю твою совесть. За полтинник. Официант мысленно выругался так, что у Васи автоматически зашевелились уши. Но "полтинник" на улице не валяется, решил работник ресторана и сразу подошел к соседнему столику: - Этот стол не обслуживается, пересядьте вон за тот. Девицы сначала сделали вид, будто их не так-то легко сдвинуть с места. На их языке это обозначало "пустить пыль в глаза клиентам". - Слушай, Зося, а почему этот фраер не пригласит нас персонально? У него дефект речи или, может, он глухонемой? - иронизировала та, у которой прическа в народе называлась "бабеттой". - Ладно, Моська, не выпендривайся и не создавай рекламу, - сказала другая, подошла к столику Кукушкина и села напротив него: она любила рассматривать людей прямо в лицо. - Привет, как жизнь? - Как в Польше, - Васе понравилась простота и конкретность ее мышления. - А это как и где? - Зося закурила и пустила в его сторону несколько колец дыма