орько мне, так-то наше дело выходит, - ответил Куприян грустно. - Вам теперь на село ходить нельзя, Куприян Васильевич... оченно мужики серчают. - Пущай, - махнул рукой Куприян, - я их не очень-то боюсь, а что мне уйти отсюда следует, так это верно. Он тряхнул головой. На глазах у Матрены показались слезы. - Куда же вы уйдете? - спросила она. - Под Одест Васька зовет... Да я бы пошел, если бы не такая наша доля... чтобы в разлуке. - От Бога все, Куприян Васильевич, - со слезами в голосе вздохнула Матрена. - Да уж там... А так жить душа не стерпит... Оба молчали. Небо все больше и больше темнело и зеленело с одного края. - Не поминай, значит, лихом! - сказал Куприян. Матрена заплакала. - Бог вам на помощь, Куприян Васильевич, а я вас всегда... Может, когда вспомните, дедушке Федору письмо для меня пришлите... Куприян отвернулся. - Когда же вы?.. - Сегодня ночью и двинемся, - неровным голосом ответил Куприян. У Матрены ноги подкосились. Она присела на бугорок и сильнее заплакала. - Ну, что же ты... Мотря! Ты не плачь, - заговорил Куприян. - Может, еще и свидимся. - Нет уж, - прошептала Матрена. В это время ворота двора сильно скрипнули. Матрена и Куприян сразу подняли головы. От дома по дорожке бежал Егор Шибаев с толстой жердью в руках. - Ой, Боже мой! - вскрикнула Матрена, закрывая лицо руками. Куприян съежился и оглянулся вокруг. XIX  Фома, шатаясь и ругаясь, побрел с выгона по селу. Около винной лавки его окликнул Семен. - Эй, Фома... шапку пропил! - закричал он. Фома остановился. - Похоронил, что ль, старуху? - спросил Семен. - Не... пробормотал Фома. Мужики засмеялись. - Впрок солить ее хочешь, что ли? глупо зубоскалил Семен. Фома тупо улыбнулся. - Негодящий мужик, - вздохнул лысенький Битюгов. - Народ, - отозвался Егор, - у него жена померла, а он натрескался... пьянчуга!.. Фома вдруг обиделся. - Ну ты, солдат, - с пьяным задором отозвался он, - не на твои деньги пью, так тебе какое дело? - Ну, проваливай, - строго возразил Егор Шибаев. - Чего проваливай, - не унимался Фома, - а до моей жены тебе дела нет... померла, так не твоя печаль... Ты за своей смотри. Егор Шибаев встал. - Ну, ну!.. - угрожающе проговорил он. Битюгов придержал его за рукав. - Плюньте вы на него... известно, пьяный человек болтает, сам не знает... - Нет, знаю, - угрюмо возразил Фома. - Что ты знаешь? - багровея и приступая к нему, прохрипел Егор. - А то и знаю, что к твоей бабе Куприян-конокрад пошел и сейчас там. - Что врешь, пьяная голова? - вступился Касьян Рыжий. - Ничего не вру... сам видал сейчас... на задах встретил. Прямо к нему на огород попер. Егор Шибаев посинел. - Братцы, - тоненьким голоском вдруг заговорил он, - подсобите... Фома покачивался и ухмылялся. - Поди, поди... он тебе еще нос расквасит, - насмешливо бормотал он. - А и то, мужики, что ж ему спущать-то! - поддержал Касьян Рыжий. - Переломать ему ребра, чтоб знал, как коней уводить. - К начальству приставим! - Иди, что ль!.. - Вали! - Держи его! - закричал уже кто-то пьяным голосом. Мужики повалили к избе Егора, по дороге выдергивая палки из плетней. - Заходи из Семенова огорода! - командовал Битюгов. - Ладно, не учи, - отвечали мужики, разделяясь на две партии. Одна часть пошла через двор Егора, другая повалила Семеновым огородом. Когда Егор Шибаев увидел издали Куприяна с женой, у него потемнело в глазах, и он рысью побежал к ним по огороду. Куприян сразу увидел опасность и огляделся вокруг. Егор, с налитыми кровью глазами и перекошенным ртом, тяжело бежал по дорожке. - А... - только мычал он. За ним бежали Битюгов и Семен. - Держи! - кричали они Егору. Куприян вдруг бросился навстречу Егору и со всей силы ударил его сапогом в живот. - Ой-ой! - закричал Егор плачущим голосом, роняя палку и сгибаясь в три погибели. - Держи-и!.. Битюгов налетел на Куприяна, но поскользнулся и упал. Семен попятился назад. - Беги, Купря... ой, Господи! - голосила Матрена. Куприян бросился бежать по огороду, прыгая через грядки. "Эх, хоть бы Васька..." - подумал он. Наперерез ему бежали мужики из Семенова огорода. - Упустили... держи! - кричали они. Куприян бежал изо всех сил, слыша, как сзади бегут Битюгов и Егор, оправившийся от удара. "Не догонят", - задорно подумал Куприян. Но в это время что-то ударило его по ногам и попалось под ногу. Куприян споткнулся и упал, едва успев подумать: "Пропал!.." - Вот так... держи! - крикнул Касьян Рыжий, бросивший ему под ноги палку. В ту же минуту Куприян вскочил на ноги, но сзади на него навалился Егор. Куприян хватил его локтем в лицо, но страшный удар по голове сшиб его самого с ног. У него все закружилось в глазах. Падая, он ударился лицом о чье-то колено, вскочил и опять упал, вцепившись пальцами в чей-то зипун. Удары посыпались на него градом. Кто-то со всей силы ударил его тяжелым сапогом в грудь, и что-то горячее хлынуло у него изо рта. Куприян закричал тоненьким голоском и, выпустив захваченную полу зипуна, встал на четвереньки, чувствуя, как кровь течет у него по лицу и заливает глаза. "Голову разбили..." - смутно мелькнуло в его сознании, и он снова упал. Сквозь рев, удары, ругательства и сопение возившихся с ним мужиков он услышал еще голос, как ему показалось, Федора Гунявого, но на голову ему обрушилась с страшной силой какая-то гора, и земля попала ему в рот... Над ним образовалась спутанная куча зипунов, лаптей, сапогов, поднимающихся и опускающихся кулаков... Федор Гунявый, Мозявый, сотский Шпрунь и другие мужики действительно бежали со двора, от церкви, услышав пронзительный крик о помощи Матрены и рев пьяных, бешеных голосов. Им удалось растащить мужиков, возбужденных, красных и потных, с оборванными полами и бородами, но Куприян лежал ничком, подогнув голову, и уже не шевелился. Волосы его слиплись от крови и грязи. Мужики, тяжело дыша, смущенные и испуганные, стояли вокруг. - Ишь ты, - недоумело пробормотал Касьян Рыжий. - Ах ты, грех-то какой! - ударил об полы Битюгов, оторопело рассматривая убитого. - Как же это так? - Звери, не люди, - горько пробормотал Гунявый. Вечером Васька узнал об этом и весь вечер плакал навзрыд, а потом напился и стал грозиться сжечь село. - Один конец! - сквозь зубы кричал он. - Куда пойдешь? Где она, жисть-то? - Молчи, заводский! - спокойно и сурово сказал Гунявый. 1902