Ни мороза, ни снега. Пасмурновато, сыро, тянет пронзительный северный ветерок. Здание аэропорта, привокзальная площадь, машины и автобусы на ней, конечно, имеют мало общего с тем, что здесь было при нас. И толпы прилетевших, улетающих и встречающих совсем иначе выглядят. Только язык остался прежним. Нормальный московский выговор, тот же шрифт и понятные слова объявлений и указателей. Первым делом я нашел пункт обмена валюты. Живого персонала в нем не имелось, только ряды тускло-оранжевых банкоматов. С помощью Кейси я перевел часть своих капиталов на карточку "Российско-азиатского банка". По интересному курсу семь с половиной фунтов за червонец. Наследие нэпа? С тех времен уже сто тридцать лет червонец так и остался основной денежной единицей, по-прежнему делящейся на рубли и копейки? Удивительная стабильность. Тысячу червонцев мелкими купюрами я поровну разделил между всеми. С приличной суммой наличных в кармане чувствуешь себя как-то увереннее. При выходе из пассажирского терминала мы обратили внимание на радующий душу факт. Российские граждане проходили без задержки, а иностранцам, в том числе и нам, пришлось подвергнуться контролю, весьма, впрочем, деликатному. Элегантные офицеры в зеленовато-песочной форме с вполне традиционным расположением звездочек на погонах почти не глядя совали раскрытые паспорта в щель здешнего аналога компьютера, через секунду протягивали обратно. Момент был неприятный. Что, если по глобальной сети их сверяют с центральной швейцарской картотекой? Тогда вместо ворот Москвы перед нами распахнутся совсем другие двери. Однако обошлось. - Проходите, добро пожаловать в Москву, - произносилось это исключительно по-русски. Мол, раз приехал, должен понимать язык хозяев. А им блистать лингвистическими познаниями недосуг. На следующем посту так же быстро сканировали багаж. - Оружие есть? Этого вопроса я ждал с некоторым беспокойством, хотя Кейси уже просветил меня насчет международных правил. Но кто его знает, правила правилами, а в России во все времена почти все было наособицу. - Есть, но скорее коллекционное... - я старательно выговорил это по-русски, и мы с Сашкой предъявили уложенные в полированные, обитые внутри синим сукном ящички "беретты" со всеми принадлежностями. Коробочки с сотней патронов на ствол - отдельно. Таможенник взглянул на пистолеты с умеренным интересом. Ввел номера и название моделей в компьютер. - Ценные вещички. Прошу иметь в виду. Продавать в России запрещено. При выезде предъявите. Если нет - будут серьезные неприятности. - Серьезные - это как? - полюбопытствовал Сашка. - До пяти лет тюрьмы или штраф до тысячи червонцев. Смотря по обстоятельствам. При утере или краже немедленно заявить в полицию. Разрешение на ношение в неупакованном виде - тоже в полиции. Применение - только для самообороны в надлежащих случаях. Все ясно? Не смею задерживать. - Во, блин, цивилизация, - радостно сказал Сашка, когда мы вышли на площадь. - Шагнула! В наши-то времена... А здесь пожалуйста! Применение - в надлежащих случаях! - Так и в царские времена так же было. Покупай, носи, стреляй. Лишь бы по делу... - Вот я и говорю... ...Мощный автомобиль марки "Зубр", нечто среднее между "Чайкой" и микроавтобусом, такси без шашечек, но с яркой зеленой полосой вдоль кузова и геральдическим щитом на дверцах: "Московский союз извозопромышленников. Биржа No 5", мчал нас по шестиполосному Каширскому шоссе По сторонам мелькали все те же знакомые подмосковные перелески, мокрые деревья размахивали голыми черными ветками, на севере клубились мрачные тучи, сулящие то ли дождь, то ли уже и снег. В просторном салоне, отделенном от водительского отсека перегородкой армированного стекла, Ирина отвлекала Кейси подходящей к случаю болтовней, Аня с волнением всматривалась в окрестный пейзаж, а мы с Сашкой негромко переговаривались по-русски. Его австралиец не знал, а мы как бы тренировались, восстанавливая речевые навыки. - Переучиваться надо, - сказал Сашка, наблюдая через стекло за манипуляциями водителя. Вместо рулевого колеса здесь использовали два небольших рычага, вроде компьютерных джойстиков. Орудовал он ими мелкими, почти неуловимыми движениями, и трудно было с ходу понять, как они соотносятся с поведением машины. Педаль имелась всего одна и была скорее всего тормозом. Все приборы заменял зеленоватый экран, правую часть которого занимала план-карта города, а на левой то и дело высвечивались всевозможные цифры и символы. - Да ничего особенного. За день разберемся, только моторику движений серьезно корректировать придется. Я еще дома в "Технике" читал, что на "Мерседесе" уже подумывали насчет бортовых компьютеров и управлении фрикционами. Но должны быть машины и более традиционные. Вон у Кейси в Австралии самый обычный руль. Давай лучше думать, где поселяться будем. В "Национале", если он здесь существует? - По идее должен бы. Здание построено в 1900-м, на века. Приедем, разберемся... - Сашка беспечно махнул рукой. - С нашими деньгами не проблема. Меня другое волнует. Квартира в Столешникове здесь сохранилась? Вопрос был более чем интересный и мне уже приходил в голову. С одной стороны, куда бы ей деваться? Тот дом тоже построен до развилки во времени, в нашем двадцатом году база функционировала "в безлюдном режиме", отчего бы не действовать ей и здесь? Но с другой... Опять неразрешимый парадокс. Если до 1905 - 1914 годов наш и этот миры были одним целым, каким образом аггры и форзейли допустили, чтобы история вдруг свернула "не туда"? Как вообще могла сложиться подобная коллизия? Загадка таится непосредственно в точке бифуркации. Вернее, чуть-чуть перед ней. Вот представим - январь 1904 года. Японская война еще не началась, но вот-вот начнется. Люди одни и те же. Сильвия и Антон в том числе. Пусть кому-то из них вздумалось вдруг сыграть по-другому, сделать нечто такое, чтобы стали побеждать русские. Что именно - я обязательно выясню, по минутам разберу события одного года, двух или скольких потребуется. Хитрость в другом. Почему одновременно стали существовать два варианта? Элементарная логика подсказывает, что они взаимоисключающие. Ну, подсказал некто царю, Макарову, адмиралу Старку, как себя следует вести, они послушались (а с чего бы это вдруг?), так и пошла бы история по новой колее, а нереализованный, известный нам вариант так и остался бы в области гипотез. Но вышло-то иначе. Наш мир сохранился и продолжал существовать, пока мы его не покинули, наверное, существует и ныне... Благополучно прожили в нем следующие семьдесят лет и Антон, и Сильвия, вплоть до встречи с нами... Хотя... Это тоже вопрос, но не будем терять нить рассуждений. И этот мир тоже существует, вон он, за окном. В нем тоже есть наши друзья-противники. Или же они запустили новую реальность и спрыгнули, как мы с Сашкой со ступенек дрезины в Останкино? Странно как-то получается. Если только... Мысль, пришедшая мне в голову, была одновременно и дикой, и гениальной, почти сразу все объясняющей. Правда, еще требуется ее как следует отшлифовать. ...Нынешняя Москва нас буквальным образом восхитила. Так, наверное, был бы удивлен и восхищен тот же Гиляровский, перенесись он чудом из начала века во времена Олимпиады 80-го года. Причем эта Москва не подавляла своим имперским величием, а совсем наоборот. Талантливые архитекторы и умные власти превратили ее в совершенно европейский город, вроде Будапешта или Стокгольма, где современность присутствует исключительно в виде чистоты, комфорта и соразмерности сочетания старины и модерна. Широкие новые проспекты (то есть те, которых не существовало у нас) с идеальным дорожным покрытием, массой деревьев и кустарников, на удивление малым количеством автомобилей и автобусов пересекали город, не вторгаясь в районы исторической застройки. Центральные же улицы сохраняли знакомый нам облик, все представляющие хоть какую-то художественную или историческую ценность здания были тщательно отреставрированы, даже в осеннем тумане сверкали яркими красками крыш и фасадов, зеркальными стеклами дверей и окон. Странное чувство охватило меня, когда машина остановилась на площадке перед "Националем". С этим перекрестком у меня было связано многое, по преимуществу - романтического плана. В студенческие времена я любил теплыми летними вечерами сидеть на парапете подземного перехода, курить, наблюдать коловращение жизни, выискивать в бесконечно текущей толпе девичье личико посимпатичнее, на предмет возможного знакомства... А теперь это было совсем другое место. Только сама гостиница выглядела как надо, даже еще более благородно и изысканно. Окружающего же архитектурного ансамбля не существовало, и улицы Горького в ее привычном облике тоже. Здешняя Тверская гораздо больше напоминала Петровку - вполне обычная улица в центре большого города, масса магазинов, кафе, ресторанчиков и прочего. Никакой державности. Отсутствуют сталинские здания-монстры, нет ни Госплана, ни гостиницы "Москва". Только если повернуть голову налево, взгляд по-прежнему радует Исторический музей, то, что у нас было музеем Ленина, кремлевская стена и башни. Вот где наглядно видна "связь времен". Это, может быть, слишком пространное лирическое отступление, но ведь нужно понять и меня. Впечатление от встречи с Москвой будущего оказалось куда сильнее, чем то, что было, когда я впервые попал в Москву 1941-го, потом 1920 года. Наверное, это звучит странно. Путешествие в прошлое всегда казалось мне более заманчивым и более невероятным. А вот ступил на брусчатку новой-старой Тверской и понял, что все наоборот. По пологой лестнице, украшенной громадными фарфоровыми вазами в китайском стиле, мы поднялись на бельэтаж. Отель тоже принадлежал "Дому Елисеевых", поэтому интерьер "Московского" в Аделаиде почти копировал здешний, в слегка упрощенном виде. Мы с Ириной и Сашка с Анной заняли расположенные напротив шикарные апартаменты, настолько дорогие, что на них просто не нашлось охотников, поскольку большинство номеров попроще были заняты. Еле-еле удалось подобрать приличную комнату для Кейси в самом конце коридора на верхнем этаже, с окном во двор. Здравомыслящий австралиец вполне разумно не захотел платить за царские хоромы половину своей месячной зарплаты в сутки. Для нас же такой проблемы не было. Об этом мы, кстати, и заговорили с Шульгиным сразу же, как только остались одни. Женщины дружно направились вниз, в цокольный этаж, где успели заметить целый ряд модных магазинов и ювелирных лавок. Приодеться в соответствии со временем и собственным статусом для дам - первое дело. То, что они успели второпях похватать в магазинах Мельбурна, для предзимней Москвы явно не подходило. - Ну-с, вот мы и снова дома, - с отчетливой иронией в голосе сообщил Сашка. Я, ничего не ответив, принялся изучать содержимое гостиничного мини-бара. Выбор напитков был неплох и вполне интернационален, однако преобладали все же отечественные вина, водки и коньяки, как давно известных фирм "Смирнов", "Шустов" и "Абрау-Дюрсо", так и новые, подчас производящие довольно странное впечатление на человека с неизжитым советским образом мыслей. Водочные этикетки с портретами известных из истории монархов и штатских особ, неизвестно чем знаменитых. Фривольные сюжеты с обнаженными красавицами на великолепно выполненных голографических этикетках сухих и десертных вин. Интересно, это вообще такой здесь стиль или ассортимент подобрали специально на потребу богатым иностранцам? Одну бутылку я для примера протянул Сашке. - Попробуем? Этикетка пузатой бутылки вина с названием "Для милых дам" представляла собой ремейк картины Мане "Завтрак на траве", только обнаженные девушки выглядели куда естественнее и эротичнее, чем у знаменитого импрессиониста. Шульгин оживился и тоже занялся изучением коллекции, весело комментируя особо остроумные изыски спиртных дизайнеров. Но продегустировали мы все же вполне традиционный шустовский коньяк "КВВК". - Так я хотел уточнить вопрос с деньгами. При здешних ценах и наших запросах имеющихся сумм надолго не хватит. Тут он слегка преувеличивал, почти по сто тысяч здешних рублей на брата - весьма неплохие деньги для начала, если сразу же не кидаться покупать дома и автомобили. Но в принципе, конечно, думать, где найти неиссякаемый источник финансирования, надо. - Вот и возьми этот вопрос на себя. Как и прочие оперативного плана. Обзаведись нумизматическими каталогами, пошляйся по антикварным магазинам, салонам, должны тут аукционы типа Сотби проводиться. Может, удастся еще десяток разных монет скинуть, пока рынок не среагирует. А там видно будет. Мы же с Ириной вплотную займемся историческими исследованиями. Необходимо срочно разобраться, в какой все-таки мир мы попали, а главное - зачем. На этом и сошлись. ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА Ноябрь 2055 года. Москва. Без каких-либо сложностей, предъявив паспорт и внеся залог всего в десять червонцев, я получил постоянное место в Главной Государственной научной библиотеке, занимающей комплекс тяжелых, построенных в новороманском стиле конца здешнего прошлого века, двенадцатиэтажных зданий вдоль Цветного бульвара. Поначалу я машинально направился туда, где при мне размещалась "Ленинка", но обнаружил там всего лишь несколько элитных жилых домов и обширный сквер. Пришлось прибегнуть к старому как мир способу ориентировки "путем опроса местных жителей". Библиотекаря (здесь служили, как в старое время, исключительно мужчины) несколько удивило мое желание работать с подлинниками газет 1903-1904 годов. - У нас же есть микрокопии практически всех периодических изданий за последние два с половиной века. Даже губернских и некоторых уездных. Зачем же вам мучиться с оригиналами? С ним я говорил тоже на слегка ломаном русском языке, изображая иностранного профессора-русиста. - Милостивый государь (я уже заметил, что столь архаичная форма обращения здесь употребляется, хотя и нечасто. Определенный признак давно устоявшегося, самодостаточного общества), вы, конечно, знаток своего дела, но все же не историк. Ощущение, с которым прикасаешься к подлинным документам, запах старой бумаги, следы пометок... О! Если они есть - это уже само по себе счастье... Его не способны передать никакие копии. Я пишу монографию о столь интересном периоде русской истории! Вы только вообразите, а вдруг к тому экземпляру "Нового времени" или "Речи", который вы мне принесете, прикасались руки пусть не Государя, пусть хотя бы премьер-министра Витте... Роль восторженного придурка мне, по-моему, удалась. Библиотекарь усмехнулся снисходительно. - Не хочу вас разочаровывать, но, насколько я знаю, Государь нашу библиотеку никогда не посещал, поскольку имел резиденцию в Петербурге. А большинство наших фондов еще и в те времена комплектовались по подписке. Так что читали их все больше такие же историки, как вы, и небогатые интеллигенты, сто лет назад не имевшие средств на домашнюю подписку. Да вот проверим, если угодно. Вам что выдать для начала? "Новое время"? - И "Речь", и что-нибудь более официозное. "Московский телеграф", "Русский инвалид". - Ну, все равно. Начнем с "Нового времени"... За 1903 год? Он пощелкал кнопками компьютера, вгляделся в экран. - Ну, вот. Последний раз эта подшивка была востребована 26 марта 1967 года. Заказал ее некий господин Малютин В.В., приват-доцент. Наверное, тоже историк. С тех пор она благополучно пролежала на полке более восьмидесяти лет. Пройдите к своему столу. Зал номер 4, прямо по коридору и налево, стол 2, у окна. Это будет ваше постоянное место на время работы. Надеюсь, вам понравится. Заказ доставят через 15 минут. Мне и вправду понравилось. Зал для таких эстетов, как я. Небольшой, уютный, всего на десять обширных столов, отделенных друг от друга ребристыми звукоотражающими экранами. Без всяких компьютеров и диапроекторов. Вертящееся глубокое кресло, лампа под глухим абажуром, даже пепельница, полуприкрытая колпаком, очевидно, поглощающим дым. Чудо, а не зал. Высокие окна с гофрированными шторами, а за ними - унылый пейзаж поздней осени. Цветной бульвар изменился довольно значительно, но Трубная площадь и Петровский бульвар почти один в один, как тогда, когда я ходил по нему в гости к Ирине, на Рождественский. На самом деле отнюдь не желание вдохнуть "пыль древних хартий" руководило мной. Если уж пошла такая игра, то где гарантии, что фильмокопии не могут быть подделаны? Мало ли за минувшие полтора столетия могло произойти смен конъюнктур и взглядов на историю? Когда я учился в аспирантуре, для получения из спецхрана даже подшивок "Правды" 20-х годов требовались разрешения очень высоких инстанций и исключительная благонадежность. Уж очень наглядно при сопоставлении прослеживались "колебания линии партии". Так и здесь, вполне можно допустить, что в нужных целях могли быть подправлены отражающие "высшую истину" материалы. Кем? А хотя бы теми, кто все это и организовывал... ...Уже вторую неделю я с 9 до 18 часов листал большие, чуть тронутые желтизной листы старых газет, спускаясь время от времени в буфет и подкрепляя силы кофе и бутербродами. Кое-что начинало вырисовываться. Единственное, о чем я сожалел, так о невозможности сравнить эти газеты с теми, что хранятся в книгохранилищах "настоящей" Ленинской библиотеки Есть ли в тамошнем номере "Русского слова" от 17 мая 1903 года эта вот заметочка? О том, что в Царском Селе состоялась встреча Государя с группой генералов и адмиралов, среди которых был и Алексеев, и Макаров, и Скрыдлов, а также и военный министр Куропаткин? Что они там решали, корреспондент не сообщал, но несколько позже "Русский инвалид"* известил о серьезных кадровых перестановках в военных верхах. Еще - известная в истории эскадра адмирала Вирениуса, шедшая на усиление 1-й Тихоокеанской эскадры, в нашем варианте, по не совсем ясным причинам, вернулась с полпути обратно, а здесь была, наоборот, усилена и к исходу лета 1903 года прибыла в Порт-Артур. Обращала на себя внимание также и резко изменившаяся тональность освещения дипломатических контактов между Россией, Англией, Францией и Японией. К примеру, резкий демарш российского МИДа по поводу намерения Аргентины и Чили продать японцам несколько новейших броненосных крейсеров, которые так сильно мешали русскому флоту в ту несчастную войну, возымел действие и привел к срыву сделки. Незнающие люди удивятся, но отсутствие в составе вражеского флота крейсеров "Ниссин" и "Кассуга" само по себе резко меняло саму тактическую схему войны. Итак, точка, вернее, зона бифуркации найдена. Примерно апрель - май третьего года. Но в чем все-таки кроется причина? Складывается впечатление, что не только царь, но и многие лица из его окружения получили категорически обязательные к исполнению инструкции. И тут же достаточно умело и напористо начали их исполнять. Более того - у меня возникла ассоциация с собственным опытом. Если предположить, что в апреле того далекого года с царем произвели ту же манипуляцию, что и со мной, подсадили ему матрицу умного, жесткого и решительного политика, то все вопросы снимаются. Успокаивая возбужденные внезапным озарением нервы глотком коньяка из серебряной фляжки и крепкой сигаретой, я позволил себе дойти до последней черты. А если драйвером Николая стал снова кто-то из нас? Прямо скажем, не кто-то, а непосредственно я. Как имеющий опыт руководства государством и блестяще знающий именно тот отрезок истории. Не этот ли "экзамен" и имел в виду Сашка? Звучит, конечно, чересчур сильно, но разве все уже случившееся такой уж социалистический реализм? Я решил оставить эту гипотезу про запас, пока что практического смысла она не имела. Впрочем... Надо будет привлечь Ирину, чтобы она на компьютере провела контент-анализ всех публичных выступлений Николая II и подписанных им манифестов, тогда и можно будет говорить о чем-то определенном... Без ответа остается главная загадка - сам механизм возникновения развилки. Ее легко организовать, если находиться извне или повлиять из будущего. А как это выглядит изнутри базовой реальности? Ну вот, совершается сколь угодно эффектное МНВ* и что? Иной вариант просто становится нереализованной возможностью, жизнь же катится по новым рельсам. Из какого небытия возникнут два миллиарда дублеров (примерная численность тогдашнего человечества), которые дружно замаршируют в нужном направлении? И вся необходимая инфраструктура вновь созданной реальности. Вот если история уже состоялась, а мы возвращаемся на N лет назад и учиняем означенное воздействие, тогда... Да и тогда, честно сказать, ничего умного не выходит. Те же яйца, но вид в профиль. Уставшие от бесконечного чтения мозги явно пошли вразнос, раз меня вдруг потянуло на подобные философствования. Но остановиться я уже не мог. А если так - предположить, что "развилки" существуют объективно? Что это свойство времени. Может быть, их даже очень много. Просто нужно, чтобы наличие в каком-то месте физической "развилки" совпало с историко-психоло-гической предпосылкой. Нужна не только стрелка, но и идущий в этот момент по нужному пути поезд. Тогда и реализуются сразу обе возможности. Все равно смутно. Примерно как волна и частица или неэвклидова геометрия. Написать на подобные темы можно массу популярных книг, но все они будут давать лишь иллюзию понимания... Однако же я вот сейчас стою у окна, курю сигарету местного производства "Букет Абхазии" (недурную, кстати, типа "Ориент бленд"), любуюсь городским ландшафтом и не могу подвергнуть сомнению подлинность своего существования. ...Избавляли от дум только вечера. Иногда вчетвером, иногда впятером, включая Кейси, мы пешком гуляли по городу, посещали театры, кабаре и казино, ужинали в лучших ресторанах, каждый раз - в новом, и постепенно адаптировались в параллельном мире. Я уже подумывал, не пора ли отказаться от услуг секретаря-австралийца, зачем он нам, только стесняет, мешая вести откровенные разговоры. Но, поскольку в наши планы входило и посещение иных стран "свободного мира", мы решили пока что парня не прогонять. Тем более что из их с Сашкой негоции на биржах антиквариата проистекала очевидная финансовая польза. Капиталы наши давно превысили миллион червонцев, и пора было вкладывать их в иные проекты, сулящие быструю, надежную и легальную прибыль. Если оставалось время, я еще несколько часов, уже лежа в постели, изучал местную новейшую историю, теперь в трактовке российских ученых. ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА Ноябрь 2055 года. Москва. ...Ранним вечером я, выйдя из библиотеки, стоял на углу Трубной площади, соображая, идти к гостинице через Петровский бульвар и Тверскую или прогуляться переулками. Погода была так себе, с низкого неба сыпалась ледяная крупа, брусчатка покрылась прозрачной корочкой льда. Гололеда я не боялся, фабрика "Скороход" выпускала специальную зимнюю обувь вроде галош, обеспечивающую стопроцентное сцепление, по типу мушиных лап. При должной сноровке в них можно даже бегать по стенам, если суставы и связки выдержат. Светили сквозь голые ветви лип приятного теплого тона фонари, и что-то мне подсказывало, что ближе к ночи пойдет крупный мягкий снег. Кстати, и здесь метеорологи оставались точно такими же гадателями по внутренностям животных, как и в древнем Вавилоне. Единственно известные в истории случаи 90 процентной точности прогнозов погоды для дальней авиации приходятся на 1941 - 1945 годы. Без спутников и прочих новомодных штучек синоптики ВВС почти не ошибались, и "Пе-8" с "Ил-4" бомбили Берлин без помех со стороны облаков. Правда, по приказу товарища Сталина за ошибку в прогнозе тогда карали как за саботаж. Может быть, отсюда и результат? И моральные стимулы иногда важнее даже объективных обстоятельств? А вообще говоря, глобальные прогнозы тоже не оправдались. Мне приходилось не раз читать, что ждет нас в будущем и парниковый эффект, и озоновые дыры, и таяние полярных шапок с неизбежным затоплением половины суши. Климат же здесь, пройдя какие-то непредсказанные циклы, вновь вернулся к состоянию первой половины прошлого века. - Господин Ньюмен? - услышал я за спиной мягкий голос. Обернулся. Два очень хорошо одетых (по-здешнему) мужчины, в длинных крапчатых пальто, неизвестно каким образом сумевшие приблизиться ко мне незамеченными (разве из ближайшей подворотни только что выскочили), стояли так, что возможная попытка сопротивления исключалась почти начисто. Да я и не собирался, хотя кое-какие хитрые способы, неожиданные и для этого времени, у меня имелись. - Что вам угодно? - В данном случае вопрос, заданный по-английски, был уместен. - Нам угодно передать вам приглашение от весьма уважаемой и почтенной особы встретиться для беседы. Они, как здесь повсеместно принято, говорили по-русски, невзирая на национальность собеседника. Как в наше время - американцы везде говорили по-английски. Лично мне это прибавляло уважения к параллельным соотечественникам. И прикидываться непонимающим тоже было глупо. Наверняка сотрудникам спецслужб, а что ребята принадлежали именно к ним, я не сомневался, нетрудно проверить мою библиотечную карточку. Я только спросил, скорее в виде шутки, особа которого пола имеется в виду. Для меня это слово больше ассоциируется с женским. Стоявший слева, руки в карманах, парень только коротко хмыкнул, а другой, наверняка старший по званию и должности, совершенно спокойным, даже назидательным тоном пояснил, что в упомянутом мной смысле данный термин тоже употребляется, но одновременно означает лицо, занимающее высокое положение и пользующееся уважением. - Венценосная особа, например. - Так меня что, приглашает на беседу царь?.. - Что вы умный, мы и так знаем, поэтому дурака валять как бы и незачем, - неожиданно ответил тот, кто стоял слева. А я было подумал, что это просто не претендующий на самостоятельную роль опер. - Жене позвонить можно? - спросил я, памятуя об общепринятых правах человека. Нынешняя же Россия, как я знал, относилась к числу весьма правовых государств. - В принципе возражений нет. Звоните. Встретили, мол, коллег-историков, с которыми завязалась интересная дискуссия на тему аналогичных исследований, и приняли приглашение продолжить ее в приватной обстановке... - Что, именно такими словами говорить? - не без иронии осведомился я. - А вдруг... - Господи, сэр Эндрью, вы что-то плохое, не иначе, подумали. Нет, у нас не Китай, у нас так не делается. Как вы захотели, так и скажите. Если желаете - можете и по-другому. Пистолетик ваш, кстати, можете при себе оставить и телефончик тоже. На самом деле - побеседуете с тем, кто вас пригласил, долго ли, коротко, мы не знаем, и отправитесь домой... Возможно, с большой для себя выгодой... Совсем немного подумав, я им поверил. Все равно ведь. Если что - выстрелить я первым всегда сумею. И они, в свою очередь, если потребуется, найдут способ взять меня тепленьким там и тогда, когда им заблагорассудится. Главное же - из отеля ни девчатам, ни Сашке никуда не деться. В чужое время, в чужой стране четыре пистолета не защита против организованной силы, хоть государственной, хоть криминальной. Отнюдь не завязывая глаз, меня проводили совсем близко, буквально через дорогу, к трехэтажному дому стиля модерн, вплотную примыкающему правой стеной к ограде действующего Рождественского мужского монастыря. Пока шли - я впереди один, свободно, сопровождающие чуть позади уступом, изображая ничем не связанных случайных прохожих, я все пытался сообразить, к какой же категории служивого народа относятся эти ребята. Ни армейцами, ни бандитами они не были, это однозначно. Семьдесят лет не такой срок, чтобы сменились у русских людей психотипы. Если мы с Сашкой, попав на 64 года назад, вполне успешно изображали царских жандармов, сумели обмануть таких асов сыска, как Агранов и Трилиссер, то и 70 лет вперед ничего принципиального в натурах людей не изменили. Но в то же время эти парни принадлежали к организации, которая с детства прививает определенные черты характера и динамические стереотипы, сиречь набор автоматических двигательных реакций на изменения внешней среды. Вы же всегда отличите манеру переключать скорость на автомобиле у опытного водителя и у новичка, вчера получившего права? А я могу это сделать в отношении любого человека в любой ситуации. Так вот, по известным мне аналогам, я скорее всего причислил бы моих "конвоиров" к выпускникам или Императорского Морского, или Пажеского корпуса. Заведений, куда принимали детей, уже имеющих отличное домашнее воспитание, с восьми-десяти лет и выпускали в девятнадцать отполированными, отточенными человеческими экземплярами, пригодными на любое профессиональное применение и в то же время знающими, что такое честь, совесть и иные неосязаемые чувствами звуки. Вот и эти... При том, что из прочитанных здесь документов я отнюдь не извлек фактов, говорящих о наличии в России развитого слоя природных аристократов. Скорее здесь имело место процветающее буржуазно-демократическое общество, по типу больше всего напоминающее не что-нибудь, а Финляндию известных мне лет. Но и потомков хороших фамилий, включая многочисленных членов императорской семьи (до правнуков последнего царя включительно), уцелело немало, по причине чуждого большевистской оголтелой кровожадности победившего эсеро-меньшевистского режима. ...Мы поднялись по широкой двухмаршевой лестнице, похожей на ту, что украшала холл московской резиденции Левашова... Помещение, куда меня провели и на короткое время оставили одного, производило несколько странное впечатление, очевидно, отражая неординарную личность его хозяина. Во-первых, я никогда не понимал пристрастия некоторых людей к чересчур просторным комнатам. Если это, конечно, не дворцовые залы. Вот и кабинет, где я оказался (а это был именно кабинет, хотя и с элементами монашеской кельи), был прямо-таки огромен. Совсем немного меньше, чем у Сталина в Кремле. Площадь метров под восемьдесят. Высокие, очень высокие сводчатые потолки, стрельчатые окна с начищенными медными приборами. Тяжелые светло-шоколадные шторы из рытого бархата. Приличных размеров иконостас в углу и горящая лампада. Вдобавок пахнет свечным воском и совсем чуть-чуть - ладаном. Богомольный, видать, человек здесь обитает. Но не аскет. Скорее, наоборот, весьма богатый, умеющий и любящий своим богатством пользоваться. На полу громадный, темных оттенков ковер с очень длинным ворсом. Под потолком хрустальная люстра с длинными подвесками, на просторном письменном столе лампа филигранного бронзового литья с глубоким зеленым абажуром. Почти все простенки заставлены старинными книжными шкафами, до верхних полок которых можно добраться лишь по стоящей тут же стремянке. На свободных от шкафов стенах бархатные планшеты в резных рамах, на которых посверкивали золотом, драгоценными каменьями и разноцветной эмалью многие десятки орденов, российских и иностранных. Коллекция, судя по всему, стоит сумасшедших денег. Я хоть и не успел рассмотреть ее внимательно, но в глаза сами бросились несколько орденских звезд высших степеней, в том числе Андрея Первозванного и Святого Равноапостольного князя Владимира. И вроде бы командорский крест Мальтийского ордена. А если это не коллекция, а фамильные реликвии? Тогда хозяин - персона кровей немыслимой голубизны. Через одно из окон я увидел дом, в котором неимоверно давно жила Ирина, куда она привела меня однажды вьюжным зимним вечером, с чего, собственно, и началась вся эта история. От воспоминаний неожиданно защемило сердце, опять накатила тоска по былой, бесследно потерянной жизни. Совпадение ли просто, или недоступный пониманию намек, что я очутился так близко от судьбоносного места? Только я хотел подойти поближе и попытаться по содержанию библиотеки в первом приближении оценить личность ее хозяина, как дальний от меня шкаф повернулся на петлях, оказавшись обычной потайной дверью. По привычке фиксировать всякие мелкие штрихи и детали я сначала обратил внимание на уходящую вверх винтовую лестницу, что находилась в полутемном коридорчике за дверью. И уже потом переключился на выходящего из нее человека. Как говорится, не молод, но и далеко не стар, не тучен, но и не худ, роста тоже вполне среднего. К особым приметам можно было отнести аккуратную, начинающую седеть бородку-эспаньолку, шрам, рассекающий пополам левую бровь, и едва заметную хромоту, тоже на левую ногу. Одет в безукоризненно сидящий строгий костюм из ткани цвета ружейной стали. Мужская мода на моей Земле последние сто лет ходит по кругу, в основном варьируя ширину брюк и форму лацканов. Здесь тоже сохранилась эта закономерность. Костюм представительного господина вполне нормально смотрелся бы году этак в тысяча девятьсот семидесятом. И туфли почти нормальные, только на мой вкус слишком тупоносые, и каблук высоковат. Пока он подходил, я молча смотрел на него, не прямо в глаза, а примерно на край уха, и изображал на лице вежливое недоумение. - Здравствуйте, мистер Ньюмен, - сказал человек мягким голосом приятного баритонального оттенка и протянул руку. - Меня зовут Георгий Михайлович. Хозяин этого дома и ваш покорный слуга. Вы не в обиде на форму приглашения в гости? Конечно, приличнее было послать вам визитку с соответствующей надписью, но так уж получилось... Присаживайтесь... Я с интересом ждал жеста, который может сразу многое прояснить. Если бы хозяин сел за стол, а мне указал на кресло напротив... Но он этого промаха не допустил, указал на два кожаных кресла у окна. - Курите, если курите. Коньяк, вино? Ну, думаю, мужик ты, по всему, из аристократов, новых или старых, не суть важно, давай, колись по полной программе. - Не возражал бы против бокальчика "брюта". Голицынского... В этом мире, по причине краткости власти большевиков, большинство налаженных хозяйств разрушить не успели, в том числе и массандровское виноделие, все оно вскоре вернулось в хозяйские руки. - Никаких проблем... - Георгий Михайлович отдал короткую команду в аккуратный, чуть больше спичечного коробка переговорничек, буквально через пару минут один из давешних молодых людей внес ведерко со льдом и торчащим из него укутанным фольгой горлышком. Прямо как в первоклассном ресторане. Отпили по глотку, посмаковали неповторимый вкус. - Исключительно люблю "брют". В студенческие годы модно было изображать из себя эстетов, вот и... Сначала пил через силу, а потом втянулся... - Да, так часто бывает. А вы что заканчивали? - Естественно, Оксфорд. Как и пять поколений предков до меня... Зачем я вру? Кем бы ни был этот господин, генералом здешнего МГБ (да, так почтенное ведомство здесь и называется, никакой фантазии), или резидентом очередной "Системы", или даже авторитетом преступного мира, он или уже знает, что никакого Ньюмена не существует, или узнает это через столько минут, через сколько захочет. Тогда и пойдет настоящий разговор. А зачем тянуть? - И, исходя из того, что вы тоже принадлежите к здешнему высшему обществу, никто из нас не араб и не японец, позволю себе прямой вопрос: с кем имею честь беседовать? И обозначьте причину, сделавшую возможной столь приятную для меня встречу. - Ваш русский исключительно хорош. Даже при том, что всякий культурный человек на Западе более-менее знаком с нашим языком, ваше владение им виртуозно. Я скромно развел руками и кивнул в знак благодарности за комплимент. - Словарь Даля почти наизусть знаю. Брал уроки по методу глубокого языкового погружения. Много вращался среди членов русских колоний в разных странах. Да и в Москве бывал. Вот и результат... - Кроме труда, нужны и способности. Я вот тоже говорю на пяти языках, но на всех с акцентом. Не умудрил господь... К месту ввернутая или случайно вырвавшаяся фраза из церковного лексикона вместе с другими штришками наводила на интересную мысль. Хозяин же продолжил тем же ровным, доброжелательным тоном, проигнорировав заданные мной вопросы: - В Москве бывали, конечно, инкогнито. А причина? Вот же змей! - Отчего вы решили, что инкогнито? - Да ведь по учетам въезда-выезда вы не проходите. И паспорт швейцарский всего третью неделю как получили. До этого, значит, другим пользовались. Питомцы Итона обычно природные англичане, именем своим и национальностью гордятся, без крайней нужды подданства не меняют. Вы, случайно, не из коронованных особ будете? Мезальянс там или еще какая история, вроде как у российского Великого князя Александра Михайловича во времена последнего царствования? Эту историю я тоже знал. Двоюродный брат Николая Второго как бы украл и продал на сторону фамильные бриллианты, за что и был сослан в Ташкент и лишен многих прав и привилегий члена августейшей семьи. О чем и сообщил собеседнику, не отказав себе в удовольствии привести несколько малоизвестных пикантных подробностей. - М-да... Вы еще более укрепляете меня во мнении... Историк вы настоящий, да это и раньше было ясно, в библиотеке вы работали всерьез, для прикрытия легенды такого углубления в тему не требуется. - Еще раз благодарю за очередной комплимент. Из ваших слов следует, что вы работаете в российской контрразведке, и в весьма немалых чинах... - В обосновании своей проницательности я обвел взглядом помещение, покачал бокалом с остатками вина. - Но в чем причина вашего ко мне интереса? Даже если у меня есть еще и другое имя и паспорт. Нынешний же подлинный? Вряд ли российские законы столь строги, что регламентируют и данную ситуацию. - Ни в коем случае. Просто этот вопрос заинтересовал меня... в частном порядке. Правда, у вашей жены и спутников паспорта все же... Ну, я не скажу, что фальшивые, бланки абсолютно подлинные, однако получены... наверное, в особом порядке. Что, впрочем, - остановил он движением руки мою попытку тут же ответить, - также не может интересовать российские власти, к которым я, к вашему сведению, не принадлежу. - Ну и слава богу, - ответил я, раскуривая сигару. - Тогда зачем вы взяли меня под колпак? - Как вы сказали? Интересное выражение, никогда не слышал. Хотя смысл ясен. Отвечу, но несколько позже. ГЛАВА 17 Тот, кто назвал себя Георгием Михайловичем, всего лишь двадцать, да еще и с небольшим хвостиком лет назад шел, опираясь на палочку, по вымощенной красным кирпичом улице дачного поселка Троицкое, недалеко от Нового Иерусалима. Всего как три месяца делавший удачную карьеру офицер спецназа ООН, самый, пожалуй, молодой в этих войсках полковник, совершенно случайно (а бывает ли на войне иначе?) получил тяжелейшее ранение, поставившее крест не только на дальнейшей карьере, но и едва не стоившее жизни. В очередной раз международные силы проливали свою и чужую кровь, ведя бои, сразу и не поймешь, оборонительные или наступательные, на южном "тет-депоне"* свободного мира, между Вади-Хальфой и Асуаном. Спасибо, польские вертолетчики выдернули полковника вовремя из палатки полевого медпункта, а еврейские врачи в Каире буквально по фрагментам собрал